Кто это был? спросила Женя, пытаясь отдышаться. Видимо, она спрашивала про людей, стрелявших в нас.
Мародеры. Я убил их стрелка, и теперь они будут мстить, ответил я. Потом посмотрел на девушку. Она выглядела не очень хорошо. Ты как?
Давно не бегала так. Легкие наружу вырываются. И нога болит, ответила Женя.
Что легкие болят, это нормально. А вот нога. Я посмотрел на ногу Жени. И выругался. На брюках, в районе бедра, шел короткий разрез. Увидев, куда я смотрю, Женя тоже посмотрела на свою ногу. И вскрикнула. Ну, это нормально. Я бы тоже так вскрикнул, если бы получил первую серьезную рану.
Тебе нужно сесть, я подошел к Жене, помог ей сесть так, чтобы ей не было больно.
Заведя Женю в подъезд, я усадил ее там. Потом посмотрел на рану. Пуля прошла навылет, и это было хорошо. Нехорошо было то, что рана была довольно глубокой. Я снял с плеч рюкзак, и вынул аптечку.
Что ты будешь делать?
Зашивать твою ногу, ответил я, выкладывая на рюкзаке нужные мне вещи.
Но те люди скоро будут здесь.
Придут, отправятся следом за своим снайпером, проговорил я, разрезая ткань вокруг раны. Вырезав, сколько было нужно, я посмотрел на Женю. Я понимаю, что ты хочешь убраться отсюда подальше. Я тоже хочу. Но ты не сможешь идти.
Смогу. Только что ведь смогла, упорствовала Женя.
Не сможешь. Ты убегала только потому, что была на адреналине.
Но я попыталась еще что-то сказать Женя.
Не дойдешь. Поверь, я по себе знаю, сказал я. И тут снаружи раздались тихие шаги.
Женя хотела что-то ответить, но я не дал ей сказать, просто положив руку ей на рот. Я поднес палец к губам. Женя кивнула. Я убрал руку, и вытащил из ножен свой нож. Держа его в руках, я пошел к двери. Подойдя ближе, я услышал шаги. По улице шли несколько человек. Судя по шагам, один из бойцов пошел к тому подъезду, где мы прятались. Он шел аккуратно, но все же так уж и хорошо. Я его все-таки слышал. Когда боец сунулся в подъезд, он сразу же увидел Женю, но я не дал ему что-либо сделать. Дернув бойца левой рукой на себя, ударил ножом, который сжимал в правой. Потом я выбежал из подъезда, и увидел, что командир стоит ко мне боком, а третий пошел в другой подъезд. Пока они не повернулись, я начал стрелять. Офицер получил две пули в голову, а второй боец одну в грудь. Судя по тому, как он упал, он упал, я убил его. Сзади послышался какой-то шум. Я резко обернулся. Так и есть, третий пытался достать нож из своего тела. Я не стал стрелять. Убрав пистолет, я подошел к бойцу, и сам вырвал нож из его раны. Парень закричал от боли. Дождавшись, когда он прекратит, я спросил:
Сколько вас?
Парень молчал. Тогда я взял его за голову и ударил о бетонный пол. После этого повторил вопрос. Парень засмеялся. Женя вздрогнула от этого. А вот меня это не пугало. И даже не смешило.
Ты думаешь, если будешь бить меня головой, то я тебе что-нибудь скажу? отсмеявшись, спросил парень.
А ты думаешь, я буду только бить тебя головой? спросил я.
А ты можешь придумать что-то еще? ухмыльнулся парень.
Я не ответил. Вместо ответа я резко вогнал нож в бедро парню. Потом посмотрел ему в лицо. Парень не закричал, но я знал, как ему больно. Один раз я тоже попал к бандитам во время службы. Они точно также резали меня.
Знаешь, что будет, если я немного проверну нож? я продолжал спокойно смотреть в лицо парня. Хотя, откуда тебе знать. Ладно, объясню. Если я сейчас проверну нож, то он заденет одну из артерий, что проходит через бедро. И без помощи врача ты проживешь от силы часа три. И тебе будет очень больно. Как тебе такая перспектива?
Не надо, попросил парень. По его лицу текли крупные капли пота. Я все расскажу.
Мы ждем.
Парень посмотрел на меня. Ему точно не хотелось выдавать своих товарищей, но своя шкура для него дороже, чем безопасность всей группы. И меня он боялся больше, чем своего командира. Хотя неизвестно, что он сделает, когда узнает, что мы ушли.
Нас двадцать человек. Вооружены автоматами, ружьями.
Транспорт у вас есть?
Да. Две «шестерки» и УАЗ.
Сюда пришли все?
Нет. Только десять.
Значит, теперь их восемь.
Что значит вос парень не успел договорить.
Вытащив нож из его бедра, я вогнал его в грудь парню. Он умер, смотря мне в лицо. На нем теперь уже навсегда застыла гримаса удивления. Я отвел взгляд от его лица, и пошарил по карманам парня. Помимо двух маленьких коробок патронов к автомату, я нашел еще пачку сигарет. Убрав пачку в карман, я посмотрел на Женю. Лицо у нее было такое же напуганное, как у парня, перед тем, как я убил его.
Зачем? спросила она, когда я посмотрел на нее.
Если бы я оставил его в живых, он бы рассказал своим товарищам, что ты ранена, ответил я, подходя к ней.
Обязательно было пытать его?
Давай об этом поговорим, когда уберемся отсюда? Сейчас сюда придут его товарищи, говоря, я перевязывал женину ногу.
Закончив, я убрал все в аптечку, а саму аптечку убрал в рюкзак. Потом я посмотрел в лицо Жене. Ее лицо почти не изменилась. Она все также смотрела на меня со страхом.
Прости, что пришлось это делать при тебе. Просто по-другому он ничего бы не сказал, извинился я. Потом помог Жене подняться, и показал на комнату на первой площадке. Она пошла туда, хромая на раненную ногу.
* * *
Вот теперь я закончил, сказал я, накладывая последний стежок, а потом завязывая узелок.
Завязав узелок, я осмотрел свою работу. Потом взял бинт, и на всякий случай наложил сверху. На случай, если швы все-таки разойдутся. Закончив, я еще раз осмотрел ногу.
Ты осматриваешь швы, или на мои ноги засматриваешься? спросила Женя.
Швы осматриваю. Лучше тебе несколько дней не бегать, ответил я, собирая все, что вытащил, в аптечку.
Но у нас с тобой нет этих нескольких дней.
Ага. Нам нужно добраться до твоего дома как можно быстрее.
Я убрал в рюкзак аптечку и подал Жене ее одежду. Потом вышел в соседнюю комнату. Мы были уже в районе метро Алексеевская. До места, где мы сейчас находились, добрались довольно быстро. Мародеры нас догнать не могли, так как я старательно запутывал следы, пока бежали. Выйдя в соседнюю комнату, я взял стоящий у двери автомат, и положил его на стол. Первым делом я снял с него коллиматор. Его я убрал в сумку с другими. Убрав коллиматор, я вытащил набор для чистки оружия, который мне дали в Лавре вместе с патронами, и принялся за чистку оружия. За окном уже стемнело. На самом деле мы еще долго могли идти, но из-за ранения, полученного Женей, мы прошли еще меньше, чем вчера. Если б я знал, что на Маленковской будет такая фигня, поехал бы сразу на Комсомольскую. В комнату зашла Женя. Я посмотрел на нее. Вместо порезанных мною брюк она одела камуфляжные, да и футболку одела новую. Вот только холодно ей в одной футболке, наверное. На улице все-таки не лето, а зима.
Почему ты кофту не оденешь? спросил я, заканчивая чистку, и собирая автомат.
Мне не холодно, ответила Женя. Она сидела на подоконнике.
Не сиди на подоконнике, заболеешь, посоветовал я Жене.
Вокруг нас творится зомби-апокалипсис, а ты боишься, что я заболею? спросила Женя. Но с подоконника она все-таки слезла, и села на стул напротив меня.
Ну, проблемы с зомби я могу решить парой выстрелов, а вот бороться с простудой сложнее, ответил я, отставляя в сторону автомат, и берясь за винтовку.
С винтовкой МЦ-116М мне до этого работать не приходилось, так что с ее разборкой пришлось потрудиться. Оказалось, что снайпер ее почти не чистил, так что пришлось чистить за него.
Вот что за люди не следят за своим оружием? раздраженно спросил я, в очередной раз, прочищая ствол шомполом.
Может быть люди, не умеющие пользоваться винтовкой? спросила Женя, доставая из своего рюкзака все, что ей нужно для приготовления ужина.
Судя по тому, как он из нее стрелял, и как он устроился, так не скажешь, я оторвался от чистки оружия, и посмотрел на Женю. Но ты же сюда не об этом поговорить пришла?
Женя посмотрела на меня с непониманием. Потом она продолжила вытаскивать из своего рюкзака вещи.
Почему ты был так спокоен, когда пытал того парня? спросила она.
Потому что мне не в первый раз приходится это делать, ответил я, при этом собирая винтовку. Собрав ее, я поставил ее около автомата, и отошел к окну.