Другие возможности, сказала я.
Он посмотрел на меня и с тоской кивнул.
Это была хорошая жизнь, то, что я видел. За неё стоило побороться. Он снова пожал плечами. Затем кончики его губ приподнялись в улыбке. Ты танцуешь?
И как по команде я услышала отголоски музыки с вечеринки, на которую он не пришел.
Не очень, ответила я. Я никогда не училась. И я не самый грациозный человек на планете.
Подруга моей матери научила меня. Они обе поехали в Нью Йорк, чтобы стать танцовщицами.
И там твой отец впервые встретился с твоей мамой, вспомнила я.
Точно, улыбнувшись ответил он. Я учился танцевать, чтобы ощутить с ней более сильную связь.
Как звали твою маму?
Сесилия. Он сделал шаг вперёд, поднял руки и раскрыл объятия. Потанцуешь со мной?
Он стоял, уязвимый, в ожидании моего ответа. Парень, который знал, что я люблю вишневую колу. Который брал меня ловить крабов и схватил меня, когда я чуть не упала со скалы, и вытирал мои слезы, когда мое сердце было разбито. Парень, который так же, как и я, был обречен слышать голоса из другого времени.
Конечно, подумала я. Конечно же, я потанцую с Джексоном.
Я взяла его за руку.
Все очень просто, правда, сказал он. Просто делаешь шаг, раз-два-три и идешь туда, куда ведут мои руки. Он положил свою руку мне на талию. Прислушивайся, посоветовал он. Он вслушался в ритм. Теперь, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.
Мои ноги приноровились к ритму музыки. Мы медленно кружились по кругу. Я чувствовала давление его правой руки, в основном кончики его пальцев, не ладонь, побуждавшие меня кружиться против часовой стрелки, говорящее со мной без слов; его левая рука слегка подталкивала меня.
Я закрыла глаза, чтобы сконцентрироваться на шепоте его рук. Давление изменилось, мы сменили направление. Шаги стали более длинными. Я расслабленно откинулась на его руку, чтобы прислушаться чуть внимательнее. Мне нравилось быть участницей этого разговора, такого тихого, такого нежного.
Видишь? сказал Джексон. Ты вполне грациозна.
Я чувствовала себя изящной, я плыла на цыпочках. Я больше не думала о шагах. Я плыла по реке звуков, и руки Джексона вели меня по этому течению. Музыка и движение наполняли просторы за закрытыми глазами цветом и сиянием. Я как будто танцевала на ковре из звезд.
Затем сильные пальцы обхватили мою руку и нас разделили.
Что ты делаешь?
Здесь был Ричард, он тяжело дышал, его лицо скривилось от злости, боли и неверия.
Что, черт тебя подери, ты делаешь?
Я чувствовала кислые нотки шампанского и слышала его в его голосе. Я не знала, что сказать ему.
Заговорил Джексон.
Я просто учил её тан
Ричард развернулся и ударил его в лицо.
Заткнись!
Из губы Джексона потекла кровь, багрово-красная в полумраке. Его кулаки сжались, а глаза потемнели, но он, напротив, видимо был сделан из камня.
В ярости я бросилась вперёд, мои руки сжались в кулаки.
Ты совсем спя Но, взглянув на Ричарда, я замерла.
Кажется, мне ты сказала, что не можешь танцевать, обвиняющим тоном проговорил Ричард. Его лицо стало уродливым, но он выглядел так, как будто готов был разрыдаться. Я думал ты и я
От ужаса я онемела. Я хотела сказать что-то, но слова застряли у меня в горле, заклинили за образовавшейся в нем болезненной шишкой. То, что он сделал с Джексоном, было непозволительно. Но правда в том, что безумная влюбленность, которую я испытывала к Ричарду, испарилась где-то в середине танца. Правда в том, что ненамеренно, я предала этого парня.
И небо выбрало именно этот момент, чтобы высвободиться от своего бремени. Большие капли дождя начали стучать по металлической крыше над нами.
Он тихо проговорил.
Как ты могла так поступить со мной? Затем он протянул руку, его пальцы сжались вокруг золотых листьев у моего горла. Я вскрикнула, когда меня рвануло вперёд, цепочка натянулась у меня на затылке, прежде чем застежка поддалась.
Он стоял, слегка покачиваясь и глядя на сломанную вещь в своей руке.
Боже мой, нетвердым голосом проговорил он. Мне так Пожалуйста. Прости меня. Он развернулся и ушел в дождь и темноту.
Я чувствовала боль от неверия и злости, и стыда, и онемения.
Мне так жаль, прошептала я, обращаясь к Джексону. Я подошла к нему, чтобы вытереть его губу. Так много крови
Он отвернул голову.
Всё в порядке, сказал он.
Мы должны пойти туда. Я позову папу и.
Всё в порядке, повторил он. Есть ещё кое-что, что ты должна понять. Он отошел, чтобы поднять что-то, прислоненное к столбу. Он вернулся и протянул мне зонтик.
Я уставилась на него.
Ты знал, что пойдет дождь.
Да, ответил он.
А ты знал, что Ричард тоже придет сюда?
Он покачал головой. Мне показалось, что он подыскивал слова, чтобы всё объяснить. Наконец, он пожал плечами.
Я знал, что это может произойти. Но я знал, что должен быть здесь. Я знал, что мы должны поговорить. Прости меня. Я не могу видеть всё Я не могу видеть даже большую часть. Я просто пытаюсь придерживаться нужного пути.
Черный зонтик завораживал и отталкивал меня. Мне стало грустно. Прошлое и будущее каким-то образом переплелись в этом месте. Мне это не нравилось. Я просто хотела вернуть старую себя. Кого-то более простого. Более невинного.
Спасибо за зонтик, сказала я, протягивая руку и не смотря на него. Он вложил его в мои пальцы. Я взяла его и ушла.
Вечеринка закончилась. Я увидела маму на переднем крыльце, которая прощалась с последними гостями. Она подняла брови. Должно быть, я выглядела так, как будто я побывала в аду. Я завтра расскажу ей, что произошло. Когда я смогу говорить об этом.
Когда я проходила мимо зеркала, я увидела красный рубец вокруг моей шеи. Большинство заколок Анжелики выпали, а мои кудри безвольно спадали мне на плечи. Все блестки осыпались с моей кожи, а мой макияж потек там, где слезы смешались с тушью.
Но внутри я себя чувствовала даже хуже, чем выглядела снаружи.
Я ступила на лестницу, боясь, что могу разрыдаться в любую секунду. Я сняла с себя золотистое платье и бросила его на стул, затем скользнула в пижамные штаны и натянула футболку. Я смыла остатки трудов мистера Пула и свернулась, как маленький зверек, на своем одеяле.
Я чувствовала себя такой уставшей и старой, как только может себя чувствовать шестнадцатилетний подросток.
Луна плыла высоко над головой. Я танцевала с Джексоном на черно-белом полу, который плавал посреди океана. Большая черная рыба выплыла из глубин и проглотила луну, которая плавала на поверхности воды.
Затем Джексон исчез и вокруг меня образовались стены с тремя высокими окнами по обе стороны. Окна были распахнуты, а я должна была подойти к ним, чтобы маленькая девочка не вскарабкалась на них и не спрыгнула в море. Все углы комнаты были затянуты мягкой паучьей паутиной.
В комнате было много школьных парт и яДейрдресидела в конце комнаты на троне, держа в руке меч. Светловолосый мужчина, одетый в пальто капитана, улыбался жестокой улыбкой.
Пожалуйста, верни мне моего ребенка, взмолилась я. И Капитан ответил:
Ты больше никогда его не увидишь.
Паук закрутился в сверкающем потоке и бледная женщина последовала за ним, вниз по тайной лестнице, затем через люк и снова вниз, в темный дом, где на покрытом пылью столе стояли семь кубков, а девять мечей пронзали стену. Нить вела в лабиринт, полный лунных теней, где бегал маленький мальчик и кричал:
Сара, Сара, где моя шкатулка?
Но мой рот был запечатан паутиной, которую мне пришлось срывать. Губы были сшиты паучьим шелком, но я с усилием раскрыла их. И я с усилием вытолкнула слова из своего рта, которые вырвались оттуда, как черная летучая мышь.
Сэмми!
Я открыла глаза к утру, в моих ушах всё ещё звучало имя моего брата.
Глава 27
Когда я проснулась на следующее утро, то чувствовала себя ужасно, как будто поучаствовала в поединке с профессиональным борцом. Я подошла к шкафу, чтобы вытащить какую-нибудь одежду, и была удивлена тем, что я нашла в верхнем шкафчике: дневники Фионы, записи Иды, старые фотографии. И янтарный кулон на вершине всей стопки.