Он ушел и нас осталось только трое.
Ладно, ребята, сказала мама, давайте уберем эти последние оставшиеся тарелки.
Сэмми убирал со стола, мурлыкая себе под нос свои обычные шесть нот, а я оттирала, намыливала и ополаскивала посуду, и ставила её в сушилку. У моей бабушки определенно было ограниченное понимание современных удобств. Огромный холодильник. Без посудомоечной машины.
Мама в это время рылась в шкафчиках.
Слава Богу, сказала она, обнаружив припрятанные запасы лекарств в узком шкафчике, которые состояли в основном из разнообразных жидкостей. Она вытащила маленькую бутылочку аспирина. Затем она собрала свой кошелёк, пальто, куртку Сэмми, косметичку, таблетки и свои ключи. Давайте уходить отсюда.
Я бросила взгляд на Сэмми, многозначительно приподняв брови. Он слегка нахмурился и покачал головой, выражая чувство неодобрения моим чувством момента. Я была вынуждена кашлянуть, чтобы скрыть готовый вырваться смешок.
Не поворачиваясь и даже не смотря на маму, Сэмми прошептал.
Нет. Мой братишка. Хитрюга.
Что? спросила мама, абсолютно не понимая, к чему он клонит.
Нет, сказал он уже чуть громче. Нет, нет, нет, нет, нет! С каждым разом голос всё повышался, пока при звуке последнего не задрожали стекла. Потом он начал рыдать, бессловесно, так громко, как только мог.
В чем дело? закричала мама, с оттенком безнадежности. Что происходит?
Мне кажется, он не хочет уходить, прокричала я в ответ. Сэмми продолжал выть, не уступая в силе сирене машины скорой помощи.
Я хочу, чтобы вы оба немедленно забрались в машину! Мама попыталась настоять на своем.
Сэмми усилил истерику. Продолжая кричать, он начал стучать себя по голове и вертеться по кругу, по его щекам текли слезы. Мама, онемев, стояла на месте, в её глазах плескалась истерика. Я развела руками, чтобы показать, насколько я бессильна.
Господи, я не смогу сегодня это вынести. Я, правда, не могу. Перестань! Прекрати это! Она застонала. Ладно! я ожидала большего сопротивления, но она, вероятно, была слишком уставшей. Мы остаемся, закричала она.
Сэмми понизил шум подобно шлангу, который сперва работал на полную мощь, затем испускал лишь тоненькую струйку. Он сделал глубокий вдох, затем длинно, протяжно выдохнул.
Чертовски блестяще сыграно. Хотела б я, чтобы у меня была возможность аплодировать.
Мама снова полезла в шкафчик. На этот раз она вытащила бутылку водки и налила в бокал на дюйм выше кубиков льда. Мне почти стало жалко её. Она провела целый день в месте, которое она действительно ненавидела, была приветлива с людьми, которые ей не нравились. И она только что потеряла свою мать. Наверное, ей было больно.
Где мы будем спать? резко спросила она.
Не волнуйся о нас, успокаивающим тоном сказала я. Я уложу Сэмми.
Ладно, сказала она. Хорошо, я собираюсь спать в комнате моей матери здесь, внизу. Кажется, что её достаточно хорошо почистили. Единственная комната в доме с телевизором.
Мы поднимемся наверх, можно?
Хорошо. Просто она остановилась, раздумывая над тем, что собирается сказать. Не волнуйтесь насчет звуков которые вы можете здесь услышать. Вы ведь знаете, что в старых домах раздается множество скрипов и стонов?
Разумеется, мама. Мы знаем. Даже не думай об этом. Мы будем в порядке. Могу я одолжить лептоп?
Конечно. Но здесь нет интернета, если ты на него рассчитываешь.
Нет интернета? А как же я тогда свяжусь с Джеси?
В библиотеке есть телефон.
Ага, точно. Не бери в голову. Мама определенно не в курсе, что мои друзья не болтают по телефону. Я могла бы послать сообщение, но только такая идиотка, как я, могла забыть зарядку от телефона на столе дома. Мы вернемся в Сиэтл через пару дней.
О Господи, я надеюсь что да, произнесла она.
Сэмми подошел и встал рядом со мной. Впервые за всё время мама заметила у него в руках медвежонка. Между её бровями появилась крошечная морщинка.
Сэмми, ты не можешь играть с ним. Он старый и грязный. Она протянула руку, чтобы забрать его. Сэмми открыл рот и собрался снова начать выть.
Хорошо, всё в порядке! сказала она.
Он тут же успокоился. Уголки его губ слегка приподнялись.
Я создала чудовище.
Мы пошли к машине, чтобы вытащить наши спальные принадлежности, остальной багаж мог подождать до завтра. Потом мама направилась прямиком в комнату бабушки.
Отправляйтесь спать, сказала она нам, затем исчезла за углом.
Сэмми широко мне улыбнулся.
Всегда пожалуйста, напомнил он.
Точно, спасибо тебе, согласилась я. Ты всё сделал правильно. Я засмеялась оттого, каким довольным собой он выглядел. Эй, чемпион, в твоей сумке случайно нет фонарика?
Он решительно кивнул.
Не хотел бы ты немного тут всё разведать, прежде чем мы отправимся спать?
Он решительно кивнул.
Мы выключили в передних залах весь свет, желая заняться исследованиями в темноте. Таким образом если бы мама вдруг вышла в коридор, отсутствие света не сподвигло бы её на дальнейшие розыски. К тому же верхний свет полностью исключал ощущение приключений.
Темнота была плотной, теплой, бархатистой. Луч фонарика давал слабое освещение, выхватывая то лицо с портрета, то фарфорового кота, притаившегося в углу. Когда мы на цыпочках пробирались по лестнице в западное крыло, я по пятам следовала за Сэмом, положив руку ему на плечо. Я чувствовала, как напрягаются его лопатки в ожидании появления призраков, потому что сама чувствовала то же самое.
Первая комната с правой стороны холла выглядела как кабинет; комната слева напоминала уютную гостиную, сквозь окна которой проникал слабый ночной свет. Дверь в ванную комнату была справа, затем располагалась мастерская. Я рассмотрела швейную машинку со всё ещё зажатым куском ткани, и подумала, что же могла шить моя бабушка. Через коридор находилась обшитая деревянными панелями бильярдная комната с одним из тех столов, у которых отсутствовали карманы. И в самом конце коридора пара французских дверей скрывала то, что мы ещё не могли увидеть.
Мы открыли обе створки двери. И одновременно у нас перехватило дыхание.
Перед нами простирались залитые лунным светом джунгли, накрытые застекленной металлической сеткой, высотой в два этажа. Слева от нас в темноту уходила металлическая лестница, где-то позади зеленых стен плескался фонтан. Мы бродили по каменным дорожкам, которые вели вдоль ложа из папоротников и цветов, пока не отыскали скрытый в тени неглубокий бассейн. В темноте его поверхность казалась темной и бездонной, по воде плавали плоские листья лилий.
У Сэмми перехватило дыхание, затем он вздрогнул и медленно поднял луч фонарика. На противоположной стороне стояла мраморная статуя женщины в платье в греческом стиле. Мы подошли ближе.
У неё грустный вид, сказал Сэмми, разглядывая прикрытые глаза статуи. Они были высечены из камня, гладкие, без ресниц. Она невидящими глазами смотрела на свою раскрытую ладонь, на которой словно капли крови блестели четыре красных камня. Мне стало интересно, лежат ли они свободно или высечены из камня. Я оперлась на скалу в стене бассейна и протянула руку, чтобы потрогать их.
Позади меня Сэмми выключил свет. Пытаясь удержать равновесие в темноте, я промахнулась мимо статуия вообще не могла найти её. Часть меня невольно подумала, могла ли она отодвинуться?
Эй, сказала я, повернувшись. Сэмми? Куда ты пошел?
Сара, услышала я его шепот.
Сэм, прошипела я, следуя на звук голоса. Вернись. Я последовала за его шагами направо, затем снова направо по тропинке, глубже в темноту. Сэм?
Сара, снова позвал он далеко впереди.
Сэм, сейчас неподходящее время для пряток. Я пошла быстрее, затем побежала, продираясь через ветви, которые, казалось, вырастали из темноты. Налево, направо, я слышала его шаги впереди меня. Сэм. Остановись!
Сара, снова прошептал он.
Комната, казалось, была бесконечной. Я никак не могла увидеть железные перекладины стенбыло слишком много звезд. Я замерла и прислушалась, пытаясь сдержать свое шумное дыхание. Странно, но я не слышала фонтана. Я начала идти назад, следуя по тому же пути, которым я сюда добралась.