Если открытие приснилось во сне, получается, что это и вовсе не ваше открытие, а случайное совпадение. Вы полагаете сныиндивидуальны?
А как же еще?
Вопрос спорный, противоречивый, желаете эксперимент?
Эксперимента мне еще не хватало, подумал Виталий Борисович, хотя мысль показалась интересной.
Желаете, чтобы вам приснился я?
Вы?
Только в качестве эксперимента, успокоил Алексей Митрофанович, ненадолго, только появлюсь и тут же исчезну, никаких разговоров, просьб, только появление. Два или один?
Один, не раздумывая, произнес Виталий Борисович и проследил, как в чашку опустился кусочек сахара.
Настаивать не буду, ваше право, и ответ немедленный мне не нужен. Мы сейчас продолжим беседу на интересующую вас тему, а вы тем временем поразмышляйте над моим предложением. Задайте себе вопрос и забудьте, а потом вспомните. Будем считать, что родственников Клавдии Степановны мы обсудили. Теперь относительно самой трагедии.
Чай оказался вкусным. Виталий Борисович пил небольшими глотками, чувствуя тепло и еще что-то, некое умиротворение, приятную расслабленность.
Смерть, понизив голос, сказал Алексей Митрофанович, всегда тайна. Но тайна только для тех, кто остался здесь, а для других и вовсе не тайна, а возможное перевоплощение, продолжение пути, только в ином измерении и с учетом допущенных ошибок. Вы можете относиться к данному заявлению по-разному, однако вас интересует совсем другая сторона вопроса, а именно: что же на самом деле произошло? Что случилось и почему погибла Клавдия Степановна? Если откровенноне знаю, мне ближе третья версия, не самоубийство или убийство, а нелепая случайностьчеловек упал в пролет и разбился. В качестве аргументов могу привести следующие соображения.
Алексей Митрофанович еще разок глотнул и поставил на стол чашку.
Во-первых, я ее не почувствовал, когда проходил мимо. Не было во мне чувства, что обнаженная женщинаКлавдия Степановна. При всем своем равнодушии к ней, я равнодушным не был. Парадокс? Ничего удивительноговся жизнь сплошной парадокс. Конечно, я испытывал некое чувство симпатии, просто я постоянно занят собой, каждый час, минуткувсегда. Да и выражать симпатию я не умею, в школе не научили, а потом мне неинтересно выражать свою симпатию. Чувствоватьда, интересно, но выражать? Скажете, поделиться душевной теплотой? А как я могу ей поделиться, когда сам постоянно зябну? Во-вторых, чтобы убить человека, нужен мотив. Какой мотив в нашем случае? Кроме попытки завладеть квартиройникакого. Однако проверка данной версиипроцесс длинный и утомительный. Только шесть месяцев нужно ждать, пока объявятся родственники. А докладывать начальству нужно уже через неделю. Самоубийство? Неплохая версия. Одинокая женщина решила свести счеты с жизнью, особенно в наши времена, когда старики предоставлены сами себе, когда о них забыло не только государство, но и ближайшие родственники. И в-третьих, что бы я вам не говорил и что бы вы не думали, решение будут принимать за вас. Выстатист, необходимый, чтобы оформить нужные бумаги, чтобы соблюсти видимость закона. Обычно о таких вещах вслух не говорят, но ими руководствуются. Еще?
Спасибо, чай вкусный.
А печенье? Вы даже не попробовали.
Простите, неожиданно для себя произнес Виталий Борисович, задумался над тем, что вы сказали.
На улице вновь шел противный мелкий дождь, кажется, третий день подряд, от чего устали не только люди, но и мостовая, грязные тротуары, понурые деревья с еще не отлетевшей листвой. Устали машины, заляпанные серой коркой грязи. Устал и Виталий Борисовичон шел, понурив голову, изредка уклоняясь от зонтов, попадавшихся ему на встречу. В переходе, сидя на красном пластмассовом ящике, какой-то дядька играл на баяне. Недурно, кстати говоря, попадал в ноты, но не пел. Возможно, дядька пел до того, как Виталий Борисович спустился в переход, а может, и вовсе не пел. Минуту-другую товарищ Шумный постоял, затем достал денежку и бросил ее в коробку, вероятно, из-под торта. Дядька одобрительно кивнул головой и неожиданно затянул красивым голосом.
Богатство, честь и слава
Превкусная отрава,
А тот довольно слеп,
Кто верит, что в них хлеб.
Копейка, копейка!
Ты многим злодейка,
Вошла ты в великую честь
Что еще собирался сообщить миру дядька, о чем поведать или рассказать, Виталий Борисович не услышалподнялся по лестнице и нырнул в дождь.
Жертва эксперимента или еще одно знакомство
Люстра была древней. Три светильника, два из которых не горят, а как долгосказать затруднительно. Насколько помнил себя Виталий Борисович, всегда горела только одна лампочка. Щелкнул выключателемгорит. И тут же выключил. Лег на диван и протянул в темноте руку. Промахнулся. Выбрал иное направление, немного левей и почувствовал выключатель, уже другой от торшера. Включилсовсем иное дело. Благодаря зеленому колпаку комната стала уютней, хотя и немного меньше. Посмотрел налево, затем направо, а уж потом на себя. Но не в зеркало, крохотное по размеру оно висело в ванной, а лежал Виталий Борисович в гостиной, а заодно в спальне и своем рабочем кабинете. Никакой ошибки в том, что глянул товарищ Шумный на себя. Кресло, что стояло рядом, выглядывало из темноты и гордо демонстрировало китель. Как и полагается, с погонами, пуговицами, не хватало только головы, которую, впрочем, вполне успешно замещал глобус, стоящий в некотором отдалении на тумбочке. На глобусефуражка. Размер один к одному. А сидит даже лучше, чем на голове Виталия Борисовича. Уверено сидит и непонятно, кто испытывает больше гордостиглобус или кресло. Вероятно, обаи кресло и глобус. Зевнул, потянулся и обратил свой взгляд на книжную полкувсе читано-перечитано по десять раз, если не больше. Открой любую страницу, по памяти расскажет.
На стене тикают часики, подсказывая, что в комнате Виталий Борисович все же не так одинок, как ему кажется. Тик-так, тик-так, негромко говорят часики, как ты там? Устал? Не устал? Тик-так, тик-так. Опять хандра?
Хандра, мысленно отвечает Виталий Борисович, и дождь уже третий день подряд.
Что новенького?
Как обычно, говорит Виталий Борисович, умирают люди. Вчера еще одна женщина умерлаКлавдия Степановна Мухина. В пролет бросилась с шестого этажа, наверно, устала.
Жить устала? спрашивают часики.
А как у нее сейчас спросишь? Устала она или не устала?
Тик-так, молчат часики, молодая?
Внешне не молодая, в возрасте, а в душе я с ней знаком не был, не пришлось, поэтому сказать ничего не могу.
Умерла, сказали часики.
Да, умерла, повторил Виталий Борисович и подумалспать ему или не спать. Хандра располагает только к двум занятиям, хотя второе обязательно влечет за собой первое. Поэтому, в общем-то, разницы никакой. Спать не хотелось, а хандра была. Она проникла в каждую клеточку, заполнила тело свинцом и какой-то апатией. Еще минута, и глаза закроются.
Поднялся, скрипнув диваном, а прежде не скрипел. Странно. А вдруг скрипнул не диван, а он скрипнулнепроизвольно застонал. И так бывает, когда непроизвольно, когда против воли или ей вопреки. На глобус посмотрел. Дуракдураком этот глобус! Чего, спрашивается, лыбится в темноте?
Пойдешь? спрашивают часики.
Еще не решил, признался Виталий Борисович и слукавил. Хотя как знать, может, один Виталий Борисович, тот, который ответил, и не решил, а другой, что поднялся, уже давно принял решение.
Сейчас я вас в одну кучу соберу, говорит уже третий Виталий Борисович.
Бутылка водки, купленная черт знает когдадва месяца назад, не сопротивляласьподдалась, как поддается женщина, которая заждалась мужского внимания.
Не думал, говорит первый Виталий Борисович.
А тебя не спрашивают, отвечает второй и подсказывает третьему, я в холодильнике колбасу видел, еще не испортилась?
Тебе же завтра на работу!
Мне всегда на работу, завтра, послезавтра, не хочешьне пей!
Молчит. Вероятно, обиду почувствовал.
Давненько не держали мы в руках шашек, предчувствуя неожиданно свалившийся на него праздник, заявляет второй. А что за грех? Никакого греха, а заодно бабку помянем. Эй, ты, бабку следует помянуть!