Паша полез внутрь: "Ну всё что можно было спиздить, спиздили" - сказал он, вылезая через десантный отсек сзади.
"Снарядов нет, патронов тоже, даже аккумулятор бля, унесли. Второй М-240 не взяли потому что его заклинило, но там хуйня, я починю. Двигатель сто пудов цел, повреждений не видно. Нужен ещё один танк-донор, запчастей на Mk.4 бля буду, даже на рынке не найти, хотя наверняка и аккумулятор, и снаряды, и патроны там уже вовсю продаются, так что не всё потеряно. Обратите внимание, машина была в максимальной комплектации, даже комплекс активной защиты стоял, а он блядь, денег нехуёвых стоит. Но придётся обходиться всё равно своими силами - РЛС и пусковое устройство с боекомплектом тоже спиздили, а может, вышел весь в бою, поэтому и подбили".
Паша открыл здоровый чемодан лежащий в кузове и стал ковыряться в негромко звякающих инструментах. Наконец найдя, то, что искал, он подошёл к танку и стал снимать сильно покорёженную боковую пластину, прикрывающуюю сбоку катки и гусеницу. Наконец, сняв её, он улегся на спину и стал осматривать повреждения.
"Один каток, пружину, и фрикцион с левой стороны размолотило. Гусеницу заклинило и танк встал, поэтому экипаж и съебался. В бою такое не починить, а отсутствие возможности двигаться в подобной мясорубке - прямой путь на тот свет. Я сейчас куски железяк из трансмиссии удалю и вполне можно будет попробовать дотянуть до дома колдуна, а дальше уже дело техники. Но бля аккумулятор нужен по-любому, как и солярка, её тоже слили, что неудивительно. А чтобы нас по второму разу не подбили, желательно украсить сей еврейский механизм зелёным знаменем пророка, чтобы издалека было видно".
Недалеко остановился пикап с привязанным к боковой защитной дуге уже упомянутым зелёным знаменем. Разномастная команда, находящаяся в нём, представляла собой нечто среднее между рядовыми оборванцами и боевиками охраны. В кузове стоял старый ДШК, а бойцы хотя и были одеты и вооружены довольно разномастно, все же выглядели относительно прилично. Ствол ДШК смотрел в сторону диверсантов, душманы негромко переговаривались между собой.
"Давай, Моххамад!" - скомандовал Лёша.
Юноша пошёл в сторону пикапа с открытыми ладонями, показывая, что у него нет в руках оружия, одновременно произнеся длинную фразу на арабском. В пикапе зашушукались на незнакомом языке, затем один из боевиков произнёс на ломаном русском:
"Кто вы? Что здесь делаете?"
Моххамад перешёл на русский: "Мы моджахеды из отряда амира, охрана нефтепровода. Хотим починить вражеский танк, он нам будет нужен, предстоят серьёзные бои. А вы кто такие? Почему не знаете арабский?"
"Мы из шариатской гвардии, ищем разведчиков и шпионов неверных, их тут по округе много бродит, осторожнее братья. А сами мы из Узбекистана, как перерезали и выгнали неверных русских собак, страна обнищала, не стало работы, так что мы теперь здесь, воюем под знаменем пророка".
"Кстати, насчёт знамени" - спросил юноша: " Не продадите? Нам бы танк перегнать, чтобы за чужаков не приняли".
"Сколько дашь, брат?"
"А сколько хочешь?"
"Сотку баксов".
"Держи брат" - Моххамад достал из кармана зелёную бумажку и протянул в сторону пикапа.
В пикапе оживились. У машины открылась дверь, и на песок выпрыгнул улыбчивый басмач с бородой и в цветастом халате. Он сноровисто достал из-за пояса пчак и перерезал верёвки, крепящие древко к дуге.
"Держи брат" - он протянул знамя Моххамаду: "Пользуйся, мы себе другое найдём. Жасур меня зовут, больше ничего не нужно?"
"Ну как не нужно, запчасти нужны на танк, видишь, ходовая разбита. Не знаешь, где взять?"
"Повезло вам братья, знаю. Сам видел как такую-же Меркаву подбили из ПТУРСа. Попали в бок, чуть ниже башни. Внутри всё цело, не разграблено. Двое контуженных выбрались через десантный отсек, мы их гранатами закидали, но близко подойти не смогли. К вечеру, на следующий день, когда неверные отошли, хотели снять оружие, забрать боеприсы, но как открыли люк, так и закрыли - пустыня, жарко, а там два трупа считай сутки пролежали, сейчас уже трое суток, дышать внутри вообще нечем. Хотите - покажу, но снимать всё будете сами".
"Сколько?"
"Пятихатка".
Моххамад молча достал деньги и протянул Жасуру. Тот что-то прокричал своим бойцам в пикапе, те завели мотор и уехали.
"Хорошо амир платит" - восхитился Жасур: "Даже не торгуетесь!"
"Жизнью рискуем брат, каждую минуту, конечно хорошо".
"Ну поехали быстрее, а то кроме приличных людей везде ещё и наркоманы бродят, они за опиум куда хочешь залезут. Там где стреляют, они стараются не маячить, но сам понимаешь, брат".
"Подожди здесь" - распорядился юноша и отправился к своему отряду.
Совещание устроили прямо у танка. Слово взял Лёша.
"Ну чо, придётся лезть внутрь, хоть и не хочется, а хули сделаешь?"
"Я полезу" - заявила Айгуль: "Могу дышать, могу не дышать, мне похуй".
"Ладно, тогда так - Моххамад, остаёшься здесь один, охраняешь танк, отпиздишься в случае чего. Народ тут пачками не ходит, тем более скоро вечер, и мы постараемся побыстрее. Ну всё, двинули".
Паша собрал инструменты, закинул в кузов, и вся компания уселась в автомобиль. Жасура посадили впереди на сиденье пассажира. Чтобы сразу предупредить ненужные вопросы, Лёша первым начал диалог:
"Мы из Чечни брат, из Грозного".
"О" - оживился Жасур: "А я из Самарканда. Как Узбекистон стал независимым, сразу начали резать неверных. Тех, кто не успел уехать, всех убили! Я сам вырезал соседскую семью, дом у них был хороший - большой, кирпичный, муж инженером на заводе работал. Теперь там моя жена с детьми живёт, а не проклятые русские оккупанты".
Паша за рулём ощутимо напрягся, но Лёша успокаивающе положил ему руку на плечо.
У нас в Чечне всё также было, брат. Ну что, долго ещё?"
"Да нет, почти приехали. Теперь налево, а вот и танк, видишь?"
Пикап остановился и узбек вышел из машины.
"Смотрите сами, всё, как сказал, братья".
Диверсанты молча рассматривали огромный танк с оплавленной дырой под самой башней.
"Ну всё, я пошёл, дальше сами. Наша точка здесь недалеко, что будет нужно - обращайтесь".
"Спасибо Жасур, больше ничего не нужно" - вежливо ответил Лёша и без замаха воткнул Glock прямо под подбордок басмача, причём с такой силой, что лезвие вышло из затылка реципиента: "Нашёл чем гордиться, чурка ёбаный, семью русских работяг вырезал, надо же, какое достижение".
Выдернув нож, он схватил труп за шкирку, оттащил к ближайшему полуразрушенному колодцу и сбросил тело вниз.
"Ну, чего уставились, братья-моджахеды? За работу, нам еще назад ехать!"
Паша кряхтя, уселся у гусеницы и стал откручивать защитный бронелист: "Этот в комплектации попроще, выражаясь GM-овским языком, сие LT, а не LTZ, возможно поэтому так смачно и влепили в борт, видишь Trophy тут даже и не стоял".
Айгуль открыла люк и полезла внутрь.
Через несколько часов под звёздным ночным небом компания в полном составе ехала назад. Тяжело нагруженный пикап, кряхтя перваливался с кочки на кочку.
"Всё забрали, что нужно?" - спросил Лёша.
"В общем да, солярки у нас немного, но до дома должно хватить. Быстро не поедем, там только одна гусеница полностью функциональна, с маневреностью беда, но дотянем, а уж там я всё заменю" - ответил Паша задумчиво: "Воняло внутри конечно, пиздец, когда аккумулятор вытаскивали, снаряды и патроны. Как бы от нас вскоре так-же не завоняло..."
"Типун тебе бля, на язык, да побольше! Нахуй такое говорить, беду накличешь. Я уже хуй знает во что верю, но давно заметил, что такие вот задумчивые пессимисты редко выживают" - взьярился Лёша: "Веди пикап и вообще ни о чём не думай, раньше у тебя это отлично получалось".
В темноте подъехав к танку, Паша заменил поврежденные детали, поставил на место аккумулятор и, перекрестившись, попытался завести двигатель. Коленвал несколько раз с натугой првернулся, мотор чихнул, схватил один цилиндр, затем ещё парочка и двигатель ровно зарокотал всеми двенадцатью горшками.
"Хорошо работает, ровно, ну поехали".
Танк рывком дёрнулся вперёд и неловко повернул нос в сторону дороги.
"Ты бля им хоть управлять-то умеешь?" - задал вопрос Лёша.
"Ясен хуй. Помнишь, я в командировке был, трёхмесячной? Сначала новобранцев цахаловских учил технике танкового боя в школе Бислаш, потом и в боях поучаствовал, в составе 7-й танковой бригады, хороший танк, живучий. А что мы так едем криво, я тебе же сказал - левая гусеница только прямо может тянуть, фрикцион разбит".