Боль - это сигнал, предупреждающий твое тело об опасности. Если это не боль? Тогда что это?
Пока этот человечек не начал мучить его, Джейсон не повергал свою боль сомнению. Никогда не пытался понять ее. Он был окружен ею всю свою жизнь, но она оставалась для него тайной. Он считал весь мир своим врагом и думал, что все и вся против него, намеренно причиняют ему вред, включая его собственную мать. Потом человечек ударил его по щеке, И Джейсон понял, на что похожа настоящая боль. Теперь ему необходимо найти способ освободиться из своего узилища страданий.
Человечек сказал ему изучать свои ощущения, тогда однажды он поймет их, и боль уйдет. Поэтому Джейсон старался. Анализировал и изучал свою боль, когда она волнами накатывала на него. Препарируя ее, он чувствовал, как она теряет свою силу. Человечек был прав. Он не полностью победил боль, но понял, что это вполне возможно. Он мог жить без страха перед болью. А еще он понял, каким ужасным сыном он был и сколько страданий причинил своей матери. Теперь он должен был преодолеть свою болезнь не только ради себя, но и ради матери, чтобы однажды он мог обнять ее и ответить ей любовью, которую она так отчаянно хотела дать ему.
- Это - не боль, - снова сказал он себе, только на этот раз произнес это вслух, и почувствовал, как его слова пронзили ему барабанные перепонки. Он стиснул зубы, а затем сказал это снова. Боль усилилась. Он опять произнес это, на этот раз еще громче, затем еще раз, еще и еще. Каждый раз острое копье боли пронзало ему череп. Пот и слезы текли у него по лицу, его била дрожь. Все тело напряглось в попытке отразить натиск. И все же он повторил это, на этот раз еще громче. Вскоре он кричал во все горло.
10
Эдвард вернулся домой как раз перед тем, как начались крики. Он вошел через парадную дверь и раздраженно закатил глаза, заметив человечка в оранжевом халате.
- Вы, должно быть, йог.
- Арджунда. Приятно познакомиться с вами, сэр. Полагаю, вы - Эдвард Томпсон?
- Либо он, либо очень наглый грабитель, - саркастически съязвил Эдвард.
- Либо очень наглый любовник, прокравшийся у Эдварда за спиной, - отозвался йог, и Эдвард подозрительно прищурился. Они долго смотрели друг на друга, прежде чем Эдвард снова заговорил.
- Ладно, и почему вы здесь? Говорите, деньги вам не нужны, но я не смогу позволить себе кормить вас до конца жизни. Поэтому, если думаете, что сможете исцелить нашего сына, вам лучше начать это делать.
- Уже начал.
- Он весь день пробыл с Джейсоном. Я слышала, как Джейсон разговаривал... и смеялся.
- Кто смеялся? Он? - Эдвард указал на йога.
- Нет, Джейсон.
- Джейсон? Но как?
- Не знаю. Он не пускает к нему. Сначала были крики, потом я услышала, как он разговаривает с Джейсоном. А затем Джейсон начал смеяться.
- Смех - это один из способов справиться с болью.
- Что значит, он не пускает нас к нашему сыну?
- Не думаю, что в данный момент это будет разумно. У Джейсона сейчас очень сложный этап. Ему нужно мое руководство, без отвлекающих факторов. Это очень необычный случай. Никогда раньше не имел дел с ребенком, который не знал бы ничего, кроме боли. Я должен сконцентрировать на нем все свои усилия, чтобы помочь ему пройти через это.
- Через что?
- Через боль. Всю свою жизнь он был изолирован, изолирован от всего. Поэтому его механизмы психологической адаптации находились в спящем состоянии. Ему нужно пробудить эти механизмы, и научиться новым, если он хочет выжить. Он должен отбросить эти костыли и научиться справляться с жизнью Сегодня ночью он будет последний раз спать в том мешке. Завтра откажется от таблеток.
- Постойте! Постойте. Вы слишком торопитесь. Ему нельзя просто взять и перестать принимать лекарства. Это убьет его.
- Не убьет. А если и убьет, то, по крайней мере, он избавиться от страданий.
Эдвард и Мелани в шоке посмотрели на йога.
- Убирайтесь нахрен из моего...
И тут они услышали крики.
11
Джейсону казалось, что голова у него вот-вот лопнет. Но он знал, что этого не произойдет. Он знал, что никакой боли не должно быть. "Тогда почему ему больно?" Врачи сказали, что у него "неправильно подключены" нервы. Но что это значит? Это значит, что его ощущения не соответствуют действительности. Они не предупреждают об опасности, не указывают на травмы. Они являются иллюзией. Его жизнь превратилась в одно сплошное страдание из-за того, чего даже не существовало.
- ЭТО НЕ БОЛЬ! - закричал Джейсон. В следующее мгновение от напряжения у него скрутило живот, он согнулся пополам и исторг на пол свой едва теплый обед.
- О, боже!
Эдвард, Мелани и Арджунда стояли в дверях его спальни и смотрели на него, лежащего на полу в луже желчи. Его потное тело била дрожь. Он посмотрел на мать сквозь дымку страшной муки и улыбнулся.
- Я в порядке, мам. Боли нет. Боли нет.
Какое-то время Мелани стояла, как вкопанная, испуганная звуком его голоса. Она не слышала его уже несколько месяцев. Затем она шагнула к сыну, потом повернулась и бросилась в ванную за его лекарствами. Когда Джейсону стали помогать подняться с пола, он закричал. Пока его купали в теплой воде, смывая рвоту с лица и груди, его бил озноб. Затем его положили на кровать. Мелани дала ему пригоршню "дарвоцета" и "перкодана". Боль медленно утихла, и Джейсон уснул.
Родители покинули его комнату, будто в состоянии лунатизма.
- Никогда раньше не видел его таким. А ты, Мелани? Говоришь, йог разговаривал с ним всего пару часов?
- Не знаю, что я только что видела. Но Джейсон говорил со мной. Ты слышал? Он говорил со мной. - Слезы устремились по бороздкам и морщинкам ее лица к дрожащим губам.
- Он сопротивлялся. Он сопротивлялся боли! Разве ты не видела? Он сопротивлялся ей! Никогда не видел, чтобы он делал это раньше.
- Вы заблуждаетесь, мистер Томпсон. Ваш сын не боролся и не сопротивлялся ей. Он принял ее. Скоро он примирится со своим недугом и начнет жить. Если только вы все еще не хотите, чтобы я "убрался нахрен".
Йог Арджунда снова улыбнулся, и на этот раз дрожь охватила Эдварда.
12
Джейсон сидел в позе лотоса, скрестив ноги, наклонившись вперед и касаясь лбом пола. Его тело била дрожь. Прошел почти месяц с момента появления йога, и Джейсон знал, что они достигли большого прогресса, и все же боль не уходила. По настоянию его родителей Арджунда на несколько недель отложил прекращение приема лекарств, но теперь пришло время. Джейсон знал, что так и должно быть, и все же ему не хватало того приятного тумана, в котором он так долго жил, заглушая те неописуемые страдания, которые он теперь испытывал. Он хотел вымолить у йога таблетку, но боялся разочаровывать его. Хотел показать всем, что становится сильнее. Хотел выйти на солнце, слушать музыку, смотреть телевизор. Хотел бегать и прыгать, петь и плясать. Хотел любить и заниматься любовью. Хотел крепко обнимать своих родителей, говорить им, как он их ценит. Но в данный момент он хотел просто умереть.
Его желудок был гнездом угрей, чьи острые как бритва зубы рвали его внутренности, а длинные змееподобные тела сдавливали кишечник, так что обед грозился выйти наружу через горло и прямую кишку одновременно. Рвота хлынула из него потоком желтовато-бурых комков, забрызгивая стены и пол, снова и снова. Он мочился непрерывным потоком, а из заднего прохода хлестал понос. Но Джейсону было все равно. Ведь дело было не в чувстве собственного достоинства. Главное было преодолеть боль.
Его кожу жгло и щипало, словно от тысяч порезов и ожогов, будто его атаковал рой насекомых, кусающих и жалящих его везде. Его мышцы яростно сокращались, тело непроизвольно изгибалось, когда сокрушительные волны чистейшей муки накатывали на него. В прошлом это убило бы его. Или, как минимум, вызвало бы кому. Но теперь он был сильнее. Он выживет.
- Почувствуй. Это все - иллюзия. Твоя боль, твои потребности, твоя физическая форма, все вокруг тебя - это всего лишь иллюзия. Это всё - ты, и ты - это всё. Ты - хозяин, так контролируй же ее. Овладей своей болью. Дай ей определение, дай ей форму. Сделай ее чем-то, что можно держать в руке. Ты обрел ее сейчас, Джейсон? Поймал боль?
- Да. Обрел. Но ее очень много, она такая... огромная. Я не могу схватить ее. Она... она повсюду. Я не могу удержать ее!
- Ты должен! Схвати ее, Джейсон. Это - величайшая мука, которую ты когда-либо знал. Если сможешь одолеть ее, будешь свободен. Но мне нужно, чтобы ты поймал эту муку. Дал ей форму. Сделал ее чем-то, что ты мог бы контролировать.