- То есть, вы - настоящий профессионал, да? Хорошо, вот ваши деньги. А теперь идите и делайте то, что вы там делаете, черт возьми.
Эдвард протянул Софии пачку наличных и с отвращением отвернулся. Теперь он уже не скажет, что никогда раньше не снимал проститутку. Также, если б он знал все о жизни своей жены до их знакомства, то не смог бы с абсолютной честностью заявлять, что никогда раньше не спал со шлюхами.
Мелани стояла в гостиной, будто в мольбе сцепив руки под подбородком, и наблюдала, как странный маленький монах ведет проститутку по коридору в спальню ее сына-подростка. Когда дверь открылась, она услышала, как Джейсон стонет там от боли. Мелани хотела, было, кинуться к нему, но йог бросил на нее предупредительный взгляд, после чего медленно закрыл дверь. Она помнили, что едва не сделала ранее этим днем, поэтому решила, что лучше не раздражать этого коротышку. Эдвард будет морально раздавлен, если узнает про ее выходки. И все же, она отчаянно хотела узнать, что происходит в комнате сына.
17
Пожалуйста, не разговаривайте. Он до сих пор не привык слышать голоса, кроме моего, поэтому ваш может причинить ему боль. Можете также раздеться. Не хочу, чтобы вы испачкали такой красивый костюм.
Когда глаза проститутки, наконец, привыкли к темноте, она вздрогнула от ужаса.
- О, боже!
Джейсон был в ужасном состоянии. Его снова вырвало, и кровь из носа капала на подбородок, шею и грудь. Контраст между призрачно бледной плотью и каплями малиновой жидкости делал его еще более похожим на вампира. Он дрожал и конвульсировал, свернувшись на полу в позе эмбриона и обливаясь потом. Голос незнакомой женщины вызвал у него новую серию криков. Глаза у его открылись и уставились на нее, моля о спасении.
- Что с ним такое, черт возьми? - София отшатнулась к стене и попыталась нащупать дверную ручку, чтобы убежать. Йог схватил ее за руку и рывком вернул на место.
- Он переживает симптомы абстиненции. С ним все будет хорошо. Просто разденьтесь и помогите мне поднять его и отнести в душ. И говорите тише. А лучше вообще молчите.
- Раньше я видела людей с героиновой "ломкой", но никогда не видела, чтобы кто-то так страдал. Господи! Кажется, он умирает.
- Это - особый случай. Теперь, пожалуйста, помогите мне. Возьмите его за другую руку. Он закричит, но не обращайте внимания. Я не смогу поднять его без вашей помощи. Просто будьте очень, очень осторожны.
Раздевшись, чтобы не раздражать своей одеждой кожу Джейсона, они подняли его на ноги и помогли дойти до ванной. Едва струя воды коснулась его, как Джейсон взвыл. Йог сделал все возможное, чтобы установить температуру воды как можно ближе к 37 градусам, но при контакте с ней Джейсон не мог избавиться от боли. Арджунда взял мыло и принялся густо намыливать мочалку. Прежде чем он начал мыть Джейсона, София взяла мыло из его руки.
- Думаю, вы для этого меня наняли.
Йог кивнул и отошел в сторону. София намылила руки и начала осторожно гладить ими тело Джейсона. Несмотря на всю нежность ее прикосновений, Джейсон продолжал корчиться и стонать от дискомфорта.
- Ну же, Джейсон. Попытайся снова овладеть своей болью. Попытайся найти ее и удержать. Ты поймал ее? Джейсон, послушай меня! Ты поймал ее?
- Д-да, поймал!
Руки Софии скользнули Джейсону между ног. Его пенис тут же ожил.
- А теперь я хочу, чтобы ты взял это чувство и связал с удовольствием, которое доставит тебе София. Хочу, чтобы смешал их воедино, но в таких пропорциях, чтобы удовольствие преобладало. Хочу, чтобы ты дал удовольствию преодолеть боль.
София намыленными руками массировала Джейсону член. Характер его стонов сменился на тот, который был ей хорошо знаком.
- Наслаждайся, Джейсон. Почувствуй удовольствие.
Одной рукой она осторожно гладила ему яички, а другой умело массировала стол члена. Прижавшись щекой к его груди, она лизала и посасывала ему соски. Когда вода смыла с тела Джейсона все мыло и грязь, София опустила голову к набухшему органу и медленно заглотила его на всю длину.
Когда ее шелковый влажный язык и атласные губы посылали волну умопомрачительных ощущений по его телу, у Джейсона перехватило дыхание. Даже тот экстаз, который она дарила ему, походил на пытку, но боль была не такая, какую он испытывал раньше. Она была другой. От нее ему становилось приятно. И хотелось еще. Джейсон вспомнил слова йога о том, что он должен изменить свою боль, пока она не станет именно такой.
Если это всего лишь еще одно ощущение, то почему оно так отличается от остальных?
Джейсон задавался вопросом, почему оно может быть таким приятным, несмотря на то, что стимулировались те же болевые рецепторы, которые йог еще месяц назад разбудил своей пощечиной. Он сосредоточился на том, что делал с ним невероятный рот проститутки. Чувствовал, как как язык кружит по всей длине его члена. Чувствовал, как окольцовывает головку и щекочет ее края. Затем, когда женщина, опустив голову, заглотила его орган целиком, по самые гланды, а ее губы уткнулись в его лобковые волосы, он почувствовал, как в паху начинает зарождаться оргазм.
Казалось, будто его ударила молния. Его тело содрогнулось. В голове раздались взрывы. Но это была та же восхитительная, чудесная боль, которую он чувствовал раньше, только усиленная до такой степени, что казалось, будто она убьет его.
Проститутка подняла на него глаза, извлекая его член у себя изо рта. Она высунула язык, и тот был покрыт густым молочным кремом. Пенис Джейсона продолжал пульсировать, и такая же вязкая жидкость брызгала из его конца ей на высунутый язык. Джейсон изумленно смотрел, как она слизнула каждую каплю с его пульсирующего органа, а затем признательно улыбнулась ему. С каждым движением ее языка вспышки наслаждения, оголяющие нервы, усиливались. Затем все прошло.
- Нет. Нет! Хочу еще! Хочу еще!
Джейсон исследовал различные боли, продолжавшие мучить его нервную систему, но не смог найти ничего похожего на то, что он только что испытал. Симптомы абстиненции по-прежнему были очень сильными, но это было ничто по сравнению с той чудесной пыткой, которой только что подвергла его эта женщина. Хотя он мог превратить свою боль в подобные ощущения. Йог научил его. Он мог управлять своей болью, изменять ее, пока она не станет похожа по ощущениям на рот этой женщины.
- У вас есть еще пятнадцать минут. Могу повторить, если хотите.
Йог посмотрел, как лицо у Джейсона расплывается в улыбке - первой с того дня, как он ударил его - и смягчился.
- Давайте. Покажите ему еще.
София встала и взяла Джейсона за руку. Тот дрожал, но эрекция у него была такой же сильной, как и раньше, и стоны, исходившие от него, уже не был наполнены болью. Она провела его обратно в спальню и положила на кровать.
- Латексное белье? Оригинально. Давай поиграем.
Она принялась целовать его молочно-белое тело, где-то посасывая, где-то полизывая, а где-то даже покусывая. Джейсон извивался, стонал, но даже не пытался остановить ее. Пока она целовала его, ее рука скользнула к члену и принялась снова массировать его. София схватила уголок латексной простыни и смочила его слюной, затем обернула вокруг его эрегированного члена и принялась мастурбировать. Джейсон выл и стонал, пока его плоть испытывала адские муки и райские наслаждения одновременно. Следующий оргазм будто сломал ему позвоночник, а мозг превратил в кашу. Выгнув тело дугой, он эякулировал в латексную простынь и кричал, пока не охрип.
- Вот так, Джейсон. Почувствуй это все. Сделай из своей боли такое же ощущение.
- Хочу еще!
София рассмеялась, затем перекатилась на спину и раздвинула ноги. Ввела Джейсона в себя и принялась работать бедрами. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, как это работает. Вскоре он яростно долбил ее своим членом.
- Больно! Больно! О, Боже, мне больно! - кричал он. - Это так чудесно!
Джейсон посмотрел на лицо проститутки, продолжая проникать в нее, и с разочарованием увидел, что она не испытывает того же, что и он. Даже слившись с ним воедино, она не понимала его боль. Но он заставит ее понять. Покажет ей те прекрасные муки, которые она показала ему.
18
Йог наблюдал, как Джейсон трахает красавицу-шлюху. Он был доволен его достижениями. Арджунда знал, что именно это и нужно мальчику. Теперь Джейсон уже никогда не будет смотреть на боль прежним взглядом. Он узнал, что боль может быть чем-то чудесным и возвышенным. И теперь мог превращать все свои страдания в экстаз.