Клык, не пора ли нам со стаей собраться да кое о чем переговорить?
Он кивает.
Отличная идея, снова влезает Бриджит. Я, ребята, как раз хотела вас всех расспросить
Это наше внутреннее дело. Кроме стаи, мы никого не приглашаем, жестко отрезала я.
Но мы же одна команда.
Никто не спорит. И я искренне благодарна всем за помощь в спасении мамы. Но есть вещи, которые касаются только стаи. Так всегда было, и так всегда будет. Мы семья, и у нас есть свои семейные дела и вопросы.
Бриджит разочарованно отошла в сторону, а мы с Клыком направились в нашу крошечную кладовку-каюту. Открываем дверьперед нами всегдашняя картинка. Ангел и Тотал забрались вместе на нарыматросы их банкой называюти листают журнал «Вина мира». Где только Тотал его раскопал? Надж распорола свою форму и теперь вовсю орудует иголкойчто-то перешивает. Видно, ей больно было смотреть на изыски военно-морских фасонов, вот она и решила кой-чего усовершенствовать.
Едва я вошла, Газзи что-то под подушку пихнул. А Игги скроил свою самую невинную физиономию. Должна вам сказать, что чем невиннее у него мина, тем громче орет у меня в голове сирена тревоги.
Макс, смотри, хвастается счастливая Надж. Смотри, я воротник отпорола, совсем по-другому теперь выглядит. Вот сейчас еще пуговицы переставлюдаже надеть будет не стыдно.
Я хочу ей сказать, что от перестановки пуговиц хаки свои «волшебные» свойства не изменит, но решаю, что мои логически непогрешимые возражения только настроение ей испортят. К тому же мне глаз не оторвать от проволочек и проводков, вылезающих из-под подушки Газмана.
Газзи, коли тебе взбредет в голову ядерную боеголовку спереть, я тебе голову оторву.
Не, это не ядерная.
Сажусь на ближайшую нижнюю банку и откидываю с лица волосы. А сама осторожно подбираю слова. Приказы отдавать и команды выкрикиватьэто я хоть сейчас. А вот с нежностями да осторожностями, типа «давайте, друзья мои, установим взаимопонимание», с этим у меня похуже будет. Лидер должен прессовать. Даже когда это ему не нравится. Работа такая.
Ребята, мягко начинаю я. Пока все идет по плану. Но у меня складывается ощущение, что мы сбились с пути.
Что ты имеешь в виду? Глаза у Надж удивленно расширились.
Мы болтаемся на подлодке уже много дней, а спасением мамы даже не пахнет. Поначалу мне казалось, это имеет какой-то смысл. Но теперь я начинаю задаваться вопросом, а есть ли у них какой-нибудь план? Я вот что думаю: рубить с плеча не надо. Поэтому дадим им еще двенадцать часов. А там, если никакого реального прогресса не будет, надо послать морячков подальше и действовать самостоятельно.
Ко мне устремлены шесть пар глаз. Верят они мне по-прежнему? Или по первому слову побегут исполнять указания взрослых? Не бросят ли они меня размышлять о моей правоте в гордом одиночестве?
Горло у меня свело, а во рту пересохло. Жду, что они мне ответят.
Клык первым выставил вперед кулак. Следом Надж быстро выбросила свой. А за ней Ангел, Игги и Газ. Последним, свесившись с верхней нары, кладет лапу Тотал.
Один за всех и все за одного! говорит Клык, и сердце у меня прыгает, как сумасшедшее. Это в каком-то фильме было!
Кладу свой кулак поверх лапы Тотала и улыбаюсь так широко, что даже челюсти сводит.
Спасибо, ребята, говорю. А теперь давайте посмотрим, можно ли здесь с мертвой точки что сдвинуть?
Ну и, конечно же, в этот самый момент субмарину так тряхануло, что вырубило свет, а мы посыпались с коек.
55
Обобщу вкратце: это ловушка. Страдающие клаустрофобией и манией преследования дети-птицы оказались в железном гробу на глубине сотен футов под водой. Для полного счастья не хватало только грохота, скрежета и вырубленного света.
Скажите, хорошенькая картинка! Теперь еще подкачай адреналина процентов на четыреста, подбавь чуток ужаса. И перемешай хорошенько.
Что-то мне это не нравится. Каждая клетка во мне вопит, что я сейчас захлебнусь и умру страшной смертью, но я сохраняю спокойствие настоящего лидера.
Мигалка тревоги отбрасывает тусклый желтоватый свет. Дребезжит сирена. Все, как в старых фильмах про подводную лодку на войне, когда следующие кадры неизбежно покажут геройскую гибель экипажа.
И металл, и вода отлично передают все звуки, и нам прекрасно слышно, как что-то бьет и колотит по обшивке субмарины. Открываю дверь и вижу, как мимо проносятся матросыу каждого своя четкая антиаварийная или оборонная задача.
А могли бы отправиться во Францию, скулит Тотал.
В коридоре сирена тревоги орет еще громче. Самое ужасное во всей этой ситуации, что я понятия не имею, что делать. А я ВСЕГДА знаю, что делать. Доселе, во что мы ни вляпайся, мне любая катастрофа по плечу. Кому надоврежем, от кого надоувернемся, что надовыдержим. В итоге до сих пор мы всегда на коне оставались.
Не могу же я теперь признаться, что здесь бессильна. Вот и начинаю отдавать нашим команды, по крайней мере, чтобы свое реноме поддержать:
Продвигаемся на нос к главному люку. Если потребуется, эвакуироваться будем оттуда.
Дождавшись, пока пробегут все матросы, вылезаем в проход и начинаем медленно продвигаться вперед. В темноте кажется, что это не подводная лодка, а дебри какие-то: то через высокие пороги приходится перепрыгивать, то через провода и кабель.
А матросы меж тем задраивают отсек за отсеком.
Вдруг Ангел застыла как вкопанная.
Ты с ума сошла! Мы же чуть в тебя не врезались и не свалились! в один голос зашипели идущие за ней следом Газ, Надж и Игги. А я подгоняю ее спереди:
Ангел, вперед, ты что встала?
Подождите. Она стоит, как будто к чему-то прислушивается.
Ждать у нас времени нет. Надо срочно к люку пробираться. Шевелись!
А я говорю, подождите. Там робиоты.
Чего-о-о?
Сказано вам, робиоты, те самые. Они стараются в лодку залезть.
Прекрасно. Лучше не бывает. Снаружи, в воздухе, я на любую схватку готова. Там я буквально в своей стихии. Чего никто из наших врагов о себе сказать не может. Но здесь, под водой, неуемное воображение рисует мне в ярких красках картинки робиотов, сверлящих обшивку субмарины, хлынувшего в подлодку смертоносного потока. И нас здесь внутри
Надо немедленно их остановить. Я преисполнена решимости. Отставить люк! Выводим «Тритон»!
А он вооружен? осторожно интересуется Игги.
Нет, но у него рычаги-«руки» с огромными клешнями. Может, можно будет робиотов надвое перекусить. Или что-нибудь в этом роде. Соображу как-нибудь.
На, возьми вот это. Может пригодиться. Газзи протягивает мне маленькую металлическую коробочку аптечки первой помощи. Держи. Вложи ее в клешню. Она водонепроницаемая. А это пульт дистанционного управления. Смотри, не сядь на него ненароком. Нажми кнопку «Пуск» и сразу же клешней швырни коробку в робиотов. Главное, пошевеливайся.
Ладно. Вы, ребята, давайте вперед, а я сейчас.
Я с тобой. Клык бросается за мной.
Я смотрю на него с благодарностью:
Нет. Придется мне одной этим заняться. Кому-то надо о стае позаботиться. Нельзя их одних здесь оставлять.
Подумав, он кивает.
Макс! Давай лучше я с тобой. Газзи делает шаг вперед. Я этой штуковиной займусь.
Как ни хочется мне оставить его под присмотром Клыка, но он прав. Он на «Тритоне» мне здорово пригодится.
Я с вами! Голос Ангела звучит в темноте угрожающе.
Ангел! Ты остаешься с Клыком.
Газу можно, а мне нельзя?
Клык берет ее за руку:
Ангел, пошли. Надж, Игги, вперед.
И он двинулся вперед по темному проходу, волоча за собой Ангела. Гляжу им вслед, стараясь не думать, что, может быть, вижу их в последний раз. Поворачиваюсь к Газману и возвращаю ему коробку:
На, держи. Пора выводить «Тритон». И вперед на робиотов.
56
Помните парочку спертых нами тачек, заведенных мной без ключа. А про школьный автобус и танк я, по-моему, не рассказывала. Если память мне не изменяет, автобус с трудом дает задний ход, а танк внутри страшно воняет грязными носками. «Тритон» в моей биографиичто-то новенькое. Но я видела, как пилот с ним управляется. Так что, надеюсь, как-нибудь и я с ним справлюсь.