Да подождите вы! Я ее останавливаю, как завороженная, пялясь сквозь плексигласовый купол. В тридцати футах плывет по направлению к нам сюрприз. Как же это я так промахнулась?! Почему не подумала про ЭТО раньше?!
Срочно свяжитесь с субмариной! кричит Акана.
Не паникуйте, я сейчас с ней сама разберусь.
Макс! Она же тонет.
Ничего она не тонет. Она плывет. Теперь моя очередь давать объяснения. Плывет и вредничает. И зарабатывает себе крупные неприятности. Я скроила Ангелу грозную физиономию. До батискафа ей осталось футов десять, и она широко улыбается и машет нам рукой.
«Знаешь, как ты от меня сейчас получишь? Уверяю тебя, мало не покажется!»Это мягкая интерпретация моего гораздо более развернутого мысленного послания Ангелу. Должна с удовлетворением заметить, что, несмотря на плексигласовый барьер и глубоководные условия, оно благополучно дошло до моей адресатки. Ее шкодливая рожица понуро вытягивается. Но секунду спустя снова расцветает, и она пускается выписывать над батискафом кренделя.
У нее же никакого снаряжения. Ей не хватит воздуха! Она задохнется! в отчаянии шепчет доктор Акана.
Подумав, я решаюсь признаться:
Снаряжения нет, зато есть жабры.
Пусть она хоть о воздухе не беспокоится. В океане полно и других опасностей, включая ту страшную и таинственную, которая имеет непонятное отношение к похищению моей мамы. А Ангел, как полная идиотка, плавает там, явно считая, что увернется и от пули, и от акулы, и от вражеской подлодки.
Жа
Вот именно, жабры, говорю я, глядя, как Ангел оседлала морскую черепаху размером с двуспальную кровать. Видите ли, у нас у всех есть э-э-э как бы это сказать индивидуальные особенности. Ангел, например, может разговаривать с рыбами и читать чужие мысли. Так что, пожалуйста, не играйте с ней в покер.
Пилот тихонько выругался:
Вот черт! Эта пигалица уже выудила из меня сорок баксов.
Ангел спрыгнула с черепахи и прилипла к пузырю батискафа. Я скроила ей свою самую грозную рожу, а она расплющила о плексиглас нос и губы и хохочет-заливается, сотрясая наш купол и пуская вверх фонтан пузырей.
Но там же давление огромное. Без водолазного костюма расплющит в два счета, принимается за свое доктор Акана.
Ничего ее не расплющит, злобно шиплю я ей в ответ. Я ее скорее сама о колено расплющу!
Прямо у нас под носом в лучах подводного прожектора Ангел выкидывает коленца. Сперва с черепахой, потом со скатом, а дальше заводит хоровод с дюжиной пестрых рыбок махимахи. Увы, в грации и изяществе ей не откажешь: Ангел повторяет их движения и тут же разукрашивает их изысканными пируэтами. Крылья ее, чтоб не мешали в воде, плотно сложены вдоль спиныиспытанный прием всей стаи. Короче, развлекается она вовсю. Достану ееубью!
К доктору Акане возвращается чувство юмора:
Не вижу здесь ничего необычного, кроме крылатого ребенка с жабрами. Флора и фауна подводного мира в полном порядке. Никаких свидетельств планктона или разложения коралловых рифов. Количество мертвой рыбы не превышает нормы.
А сколько нам до того места осталось? Мы ведь еще далеко?
Пока да. Я считаю, нам надо начать отсюда и по мере приближения к отмеченной точке периодически делать замеры и проверки.
Ангел постучала по куполу у меня над головой, и я подпрыгиваю на месте. Что бы ни было написано на моем лице, она как ни в чем не бывало тычет в меня пальцем и показывает сначала на мою шею, а потом наружу.
Что она хочет сказать? интересуется доктор Акана.
Зовет меня к себе. Считает, что у меня тоже жабры сформировались. Только увидев, как округлились глаза у пилота, понимаю, как дико звучит то, что я сейчас произнесла. Ну и что? У меня уже есть крылья и воздушные мешки в дополнение к легким, ростом я под метр восемьдесят, а вешу меньше пятидесяти килограммов. А этот чувак все еще удивляется. Пора привыкнуть к тому, с кем он имеет дело. Зато у доктора Аканы проснулся научный интерес:
А что, все эти дополнительные органы сами собой у вас развиваются?
Я киваю:
Не все время, конечно. Я почему-то засмущалась. Видно, пилот слишком сильно старается не показывать, что от нашего разговора у него крыша едет. Просто время от времени у одного из нас вдруг обнаруживается какое-нибудь новшество. Как будто нас запрограммировали постоянно эволюционировать.
Поразительно! мягко, точно про себя, замечает доктор Акана. Вы и вправду чудо природы.
Чувствую, как у меня начинают пылать щеки, и я готова привычно взъесться: она что, нас за цирковое шоу держит? Но в это время краем глаза замечаю какое-то быстрое движение снаружи. Оборачиваюсьна нас плывет здоровенная акула. Хвост ходит из стороны в сторону, а на морде написано целеустремленное желание выбрать себе подходящую жертву.
Охо-хо Девчонку-то надо бы оттуда срочно убрать, озабоченно замечает пилот.
Эй, Ангел. Акула справа по курсу. К сожалению, все мои мысли сейчас посылать ей не место и не время, и я усиленно шлю ей только сигналы опасности. Но Ангел обычно и сама хорошо следит за происходящим.
Она на секунду застыла, не закончив пируэта. Оглянулась. Ангел и акула заметили друг друга одновременно. Акула тут же смекнулаобъект съедобен. Секундаи ее челюсти перекусят Ангела пополам.
Пилот, заградите ребенка «Тритоном»примем атаку на себя, не растерялась доктор Акана.
Пилот маневрирует батискафом, но при этом бормочет, что отнюдь не уверен, выдержит ли натиск его хлипкая посудина.
Ангел застыла лицом к акуле, пристально смотрит ей в глаза и поднимает руку. Доктор Акана зажмуривается, предчувствуя неизбежное. Я окоченела от страха.
Акула останавливается. Ангел подплывает к самой ее пасти. Пилот задерживает дыхание. Доктор Акана шепчет молитвы. Акула не шевелится. Ангел ласково гладит ее по голове. Акула трется о нее, как огромная зубастая сторожевая собака. Ангел поворачивается к нам и смеется.
Все. Конец. Представление окончено, говорю я. Пора назад на «Миннесоту».
54
Пора перестать думать только о себе! Ангел обиженно выпятила губу, а я, честно признаюсь, читаю ей нотацию.
А тебе пора обращать на нее больше внимания. И прислушиваться к тому, что она тебе говорит, читает нотацию МНЕ мой внутренний Голос.
А то я не прислушиваюсь, заорала я на него вслух, и Ангел в испуге шарахнулась в сторону.
Ничего-ничего. Не обращай внимания. Я просто чуть не умерла там со страху за тебя.
Макс! Почему ты вечно не о том беспокоишься? Сколько можно говорить, что тебе давно пора попробовать дышать под водой. Нечего за меня бояться. Позаботься лучше о себе.
Бояться за тебяу меня в крови. Я всю жизнь за тебя боюсь. Работа у меня такая.
Ангелу было всего два года, когда Джеб выкрал нас из Школы. Что делать с ней, он не знал. Кто ее, спрашивается, тогда поил-кормил, умывал-одевал? Конечно я.
Ангел запротестовала:
Макс, мы семья, а я не работа.
Что ты к словам придираешься? Ты же знаешь, что я имею в виду.
Все. Хватит вам препираться, рявкнул Клык у меня за спиной. Он подошел так неслышно, что от неожиданности я подпрыгнула. Ангел, ты еще ребенок. А Макс у нас главная. Не забывай ни того, ни другого.
Она потупилась:
Ладно. Пойду переоденусь в сухое. Пошли, Тотал, я тебе расскажу, что я там видела.
Давай лучше про что-нибудь другое поговорим. Например, про современное искусство. Тотал перепрыгивает за ней через порог. Или мой журнал «Вина мира» посмотрим. А к рыбе у меня душа не лежит. Это больше по кошачьей части.
Смотрю на них и думаю, что жить было много проще, когда нас всего шестеро было, только наша семья-стая, и никого чужого.
Клык, ты просто чудесно разрешил эту трудную ситуацию.
Догадались, кто в «ситуацию» встрял? Конечно Бриджит. И не просто со своими комментариями лезет, но еще и Клыка по спине одобрительно хлопает. Фамильярничает. Меня чуть не стошнило. А Клык прекрасно понимает, что у меня сейчас от злости давление подпрыгнет, довольно на меня смотрит, и я чувствую, как заливаюсь краской.