Я рискну, сказал я капитанам. Боюсь, что иного выхода нет.
Мы вам верим, профессор, ответили мне капитаны.
Тогда я разрезал ножом грудь Третьему капитану, взял в руку остановившееся сердце и начал его массировать. Мне казалось, что прошел час, рука онемела. Я не заметил, как подбежала Алиса с аптечкой и инструментами. Первый капитан сам ввел в вену своему другу оживляющую смесь. И не знаю, что помогло, мои ли усилия или действия Первого капитана, но сердце Третьего дрогнуло, еще раз и забилось.
Еще живительного раствора! приказал я.
Алиса передала ампулы капитанам.
Он очень могучий фиксианец, сказал я. Любой другой на его месте давно бы умер.
Я достал из аптечки сшиватель, и в минуту этот маленький аппаратик сшил ему все сосуды и зашил грудь. Мы осторожно перенесли фиксианца на «Синюю чайку», где я мог оказать ему настоящую врачебную помощь. Там ко мне присоединился доктор Верховцев, и через полчаса мы могли уже сказать, что жизнь Третьего капитана вне опасности.
Мы оставили Второго капитана дежурить у его постели, а сами спустились вниз, в пещеру, нам надо было отдохнуть. Первый капитан вышел с нами.
У входа сидел на корточках толстяк под охраной Зеленого.
Он будет жить? спросил с робкой улыбкой Весельчак У, словно речь шла о его любимом брате.
Да, коротко ответил Верховцев. Хотя ты сделал все, чтобы он умер.
Нет, нет, что вы! засуетился толстяк. Это все Крыс. Неужели вы до сих пор не поняли, какую роковую роль он сыграл в моей жизни, как обманом и посулами он втянул меня в отвратительные авантюры? Ведь мне что нужно было? Весело жить и иметь все, чего душа захочет. А ему? Ему нужна была власть. Как другие люди питаются супом и котлетами, так он питался властью. Если он в течение дня ни над кем не проявит власти, то для него этот день потерян. И ему нужна была власть над планетами, над всей Галактикой. А мне что? Мне бы только повеселиться. Я ведь, по существу, безобидный человек, попавший под дурное влияние.
Мы отвернулись от толстяка, и он продолжал говорить, обращаясь к Зеленому, будто хотел и в самом деле убедить нас, что он веселый, безобидный ягненок.
Ну вот, сказал доктор Верховцев, улыбаясь так, что казалось, все его лицо состоит из тысячи добрых морщинок, наконец-то все три капитана снова встретились. Как в добрые старые времена. Некоторое время вы были достоянием истории, извинитеисторическими реликвиями, а теперь
Да, согласился с ним Первый капитан, все как в старые добрые времена.
И я, глядя на него, подумал, что он совсем не стар. И может быть, даже вернется снова в космос. Тем более что проект «Венера» завершается.
И Первый капитан угадал мои мысли:
Снова придется привыкать. Я, пока летел сюда, понял, что мои руки многое забыли.
Вы все-таки собираетесь вернуться в космос? обрадовался доктор Верховцев.
И еще, продолжал капитан, не отвечая прямо на вопрос доктора, надо обязательно переменить название планеты и музея. Неудобно как-то: мы живы, здоровы, ничем особенным не прославились, а наши каменные копии стоят в музее, словно мы умерли давным-давно.
Глава двадцать четвертаяКонец путешествия
Через два часа Третьему капитану стало настолько лучше, что мы смогли поднять его на поверхность. Затем капитаны вывели из подземелья и «Синюю чайку». Каменную плиту, закрывавшую вход в подземелье, поставили на место.
Теперь вокруг поляны, среди разбитых зеркальных цветов, стояли три космических корабля: «Пегас», «Синяя чайка» и служебный корабль с проекта «Венера», у которого не было названиятолько длинный номер.
Пап, сказала Алиса, можно, я в лес схожу?
Зачем?
Поищу целых зеркал. Нельзя нам на Землю возвращаться без нового букета.
Только осторожнее, предупредил я. Теперь на тебе не желтый комбинезон, а голубой, и птица Крок тебя не спутает со своим птенцом.
Пока корабли готовились к дальнему полету, я выпустил склисса попастись на лужайку. Склисс тяжело прыгал от радости по траве, высоко подбрасывая копыта, мотал крыльями, но летать наотрез отказывался.
Это самая веселая корова из всех, какие мне приходилось видеть, признался доктор Верховцев. Но в хозяйстве такая корова неудобна.
Нам уже говорили, что их трудно пасти, согласился я. Зато склиссы могут перебираться через глубокие реки, если пастбище на другом берегу.
Толстяк все еще сидел на земле около «Пегаса» и уверял нас, что у него больное, старое сердце, которому требуется свежий воздух. И никому не хотелось с ним спорить и даже разговаривать, особенно после того, как Третий капитан рассказал, что именно Весельчак У пытал его, чтобы добыть секрет галактия.
Зеленый, сказал я, присмотри, пожалуйста, за коровой, пока я покормлю остальных зверей, а то как бы ее птица Крок не унесла.
И тут я увидел, что на планету спускается еще один космический корабль.
Это уж ни на что не похоже! Не планета, а космодром! Откуда ему здесь взяться?
Я решил было, что это подкрепление пиратам, и хотел поднять тревогу, но тут же сообразил, что корабль терпит бедствие.
Он летел не прямо, а переворачивался, как-то странно кособочился, а за его хвостом тянулась какая-то серая масса, которая тормозила его и мешала нормально снижаться.
На мой крик все выбежали из кораблей и глядели, как спускается новый корабль.
Включи рацию, Зеленый, сказал Полосков.
Зеленый бросился к «Пегасу», настроился на волну корабля и включил рацию на полную мощность, чтобы мы снаружи тоже все слышали.
Корабль! вызывал Зеленый. Что с вами? Вы терпите бедствие? Отзовитесь!
Приятный женский голос ответил:
Бедствия меня не касаются. Главноене упустить, а остальное пустяки.
Какой знакомый голос, сказал я. Где-то я его слышал.
Когда заблудились у Пустой планеты, подсказала Алиса.
Стойте, прервал нас Первый капитан. Могу поклясться, что это моя жена Элла.
Капитан побледнел и со всех ног бросился в радиорубку к Зеленому. И тут же мы услышали его голос:
Элла, это ты? Что случилось?
Кто это говорит? спросил женский голос строго. Это ты, Сева? А почему ты не на Венере? Ты же знаешь, как я беспокоюсь, когда ты улетаешь в космос.
Второй капитан улыбнулся.
Она никак не может привыкнуть, сказал он мне, что у нее мужкосмический капитан, хотя сама исколесила всю Галактику.
Да не в этом дело, сказал Первый капитан. Ты забыла, что твой корабль терпит бедствие? Тебе нужна помощь? Что ты за собой тащишь?
Ну разве ты не видишь? удивилась Элла. Это же живая туманность. Я за ней гонялась три недели, поймала в сеть, а теперь она хочет вырваться и улететь. Вот и приходится опускаться на первую попавшуюся планету, чтобы ее укротить. Сева, милый, у тебя нет под рукой какого-нибудь корабля?
Ну конечно, есть, ответил Первый капитан. И не спеши опускаться: боюсь, с таким хвостом тебе не удастся это сделать.
Вот и хорошо. Поднимись на минутку, и мы вместе ее опустим.
Первый капитан еще не кончил разговор, как Второй капитан был уже на мостике корабля, и еще через три минуты капитаны подняли его в воздух, где Элла боролась с непокорной живой туманностью, о которой в космосе ходит столько легенд, но которую никому еще не удавалось увидеть.
Два корабля справились наконец с сетью, и через полчаса живая туманность, надежно сжатая двумя кораблями, лежала на траве неподалеку от нас. Мы подбежали к ней. Я, надо признаться, бежал первым, потому что понимал, какое великое открытие в биологии совершила Элла.
Туманность нас разочаровала. Она, наверно, очень эффектна в межзвездном пространстве, когда расстилается на миллионы километров, но здесь, на траве, она казалась чуть пульсирующим серым сгустком тумана.
Люк в корабле Эллы распахнулся, и она вышла к трапу. К ней уже бежал ее муж, Первый капитан. Он протянул сильные руки, и Элла прыгнула сверху. Капитан поймал ее в воздухе и осторожно опустил на землю.
Ты не ушиблась? спросил он.
Нет, ответила Элла и улыбнулась. И вообще все это не важно.
Элла была настоящая красавица и всем нам очень понравилась. Даже индикатор от переполнивших его чувств стал прозрачным.