Не вздумай носить каждый день! сказала мне мама. Вдруг пропадёт?
Потом они выключили свет и опять уткнулись в телевизор. Только мама пробормотала, что мой ужин в кухне на столе. И я вышла из комнаты, по пути надевая цепочку на шею. В полутёмном коридоре посмотрела в зеркало. Хищный зелёный глазок светился у меня на груди. Мне стало интересно, я вошла в ванную, не включая свет, и закрыла за собой дверь. Но зелёный камешек-глаз продолжал сверкать! Хорошая огранка?
Поужинав, я уловила момент телерекламы и спросила бабушку:
А в темноте драгоценный камень может светиться?
Конечно, может. Ведь в любой тьме всегда есть хоть немного света, ответила бабушка.
К сожалению, в этот раз она ошибалась. Не насчёт свечения драгоценных камней, нет. Но это был ох, что это было!
Глава 2. АНЯ ПЕРЕД ЗЕРКАЛОМ И В НЕБЕСАХ
Рано утром все, кроме меня, уехали на дачу. А мне, как Золушке, надавали заданий. Много чего. Прибрать квартиру, погладить полотенца. И уроки, это само собой.
Выполнив два первых пункта Золушкиной работы, я пообедала и посмотрела по телеку первую половину какого-то фильма. Если можно выбирать, то я лучше почитаю первую часть книги без конца и посмотрю первую половину фильма. Окончание могу придумать и сама. А вот без начала не разберешь, что делается и ктозлодей, а ктохороший.
Пообедав, я решила прикинуть, к чему лучше надевать найденную драгоценность. На самом деле мне не хотелось делать реферат по физике и решать задачи по математике.
Но вот беда, я расхаживала перед зеркалом, переодевалась то в платье, то в костюм, сочетала и комбинировала, как только можно свою одеждуа цепочка с подвеской была неуместна. Или моя одежда была неуместной для этого, казалось бы, простенького, хоть и дорогого, украшения с остро сверкающим глазом. Нужно было найти что-то этакое-эдакое.
Я задумалась. Что носят с дорогими драгоценностями артистки в кино? Меха! Дорогие меха! Но дорогих мехов у меня не было. Ни норковой шубки, ни леопардовой накидки, ни палантина из полярных лис. Только бабушкина лисья горжетка, очень старая. Не облезлая, но мех потускнел, а лисья морда немного усохла.
Ладно, посмотрим.
Я набросила горжетку на плечи, поправила так, чтобы усохшая морда не была видна. Прошлась перед зеркалом, повернулась, опять прошлась. Потом передвинула птицу по цепочке, чтобы лучше была видна
И оказалась на полу.
Сначала просто растерялась. Я решила, что мне стало плохо, и потому я села на пол. Но голова не кружилась, слабости не было. Только рыжий линолеум стал почему-то тёмно-серым. Я приподняла голову, огляделась и подумала: «Это мне снится».
Вокруг меня был настоящий ужас!
Комната напоминала собственный, не очень качественный, черно-белый снимок. Почему-то уменьшенный раза в три. Мебель казалась чуть ли не игрушечной и терялась по углам. Окна выглядели маленькими, словно форточки. Кошмар! Где я? И что это там на линолеуме? Очень странное «что-то».
Я посмотрела вниз.
На полу были лапы. Небольшие. Серые. Собачьи?
Мои!!! Потому что росли из моего тела!!! Теперешнего моего теласерого и мохнатого!!!
Я опять подняла голову и глянула в зеркало. Не получилось. Зеркало было выше моей головы! Я не доставала даже до его нижнего края!
А встать на ноги, то есть, на задние лапы, получалось с трудом. Намучилась! Кое-как я дотянулась до зеркала. Посмотрела в него, и мне захотелось действительно упасть в обморок.
Из зеркала на меня смотрело моё чёрно-белое лицо в обрамлении головы лисьей горжетки. Как у артистки, которая играет лисью роль. Настороженно торчащие уши на макушке и мохнатые «бакенбарды» на месте человеческих ушей, а посредине лицо.
«У меня бред? подумала я. Может быть, в городе началась эпидемия гриппа, я заразилась, и у меня высокая температура?»
Ничего подобного! В горле не саднило, голова не болела. Зато очень хотелось пойти на луг и ловить полевых мышей.
«Наверное, та лиса, из которой сделали горжетку, очень любила их ловить, подумала я. Но почему всё чёрно-белое? Горжетка была рыжей! И комната была разноцветной и большой! Неужели лисы так видят мир?»
Я пожалела всех лис. И себя, потому что теперь я тоже была лисой. Хотя и очень странной, с лицом девочки.
А потом я увидела цепочку с подвеской. Странно, цепочка плотно охватывала шею. Уменьшилась вместе со мной? Глазок птицы выглядел сероватым, но продолжал искриться и сиять, как ни в чём ни бывало.
«Может, я всё-таки потеряла сознание, и мне чудятся всякие чудеса? с надеждой подумала я. Или во время фильма заснула на диване?»
Изо всех сил попыталась проснуться: укусила себя за мохнатую лапу, стукнулась носом в пол. Никакого результата! Я оставалась лисой, вернее, ожившей горжеткой. Мама! Мамочка! Мне ужасно захотелось заплакать, зарыдать в голос, но я услышала только жалобное поскуливание. И выговорить ничего не могла, потявкала и тут же заткнулась. А слёзы на глазах так и не выступили, наверное, лисы не плачут. Или плачут, но не как люди.
«Но почему, почему? думала я. Стояла перед зеркалом и сошла с ума?»
Я все еще не хотела верить своим глазам и ушам.
«Говорят, что сходят с ума от неприятностей или стрессов. Но я же не стрессовала. Я надела горжетку и посмотрела в зеркало. Нет, ещё поправила платиновую птицу с изумрудным глазкомточно-точно!»
И тут меня осенило. Я поняла, что всё это превращение и весь этот кошмар произошёл из-за найденной драгоценности. Я себя ею украсила, а она на меня подействовала таким удивительным образом.
Нужно снять цепочку!
И я стала пытаться это сделать.
Намучилась! Оказалось, что лисицы и горжетки ухватить цепочку своими пальцами не могут. Да и пальцы былисмешно называть. Но зато на них росли крепкие когти. И вот этими-то когтями мне и удалось поддеть цепочку. Не с первого раза, несколько раз когти больно проехались по моей шее. Наконец подцепила, уф-ф-ф. И что? Как стянуть её, если сидит, словно влитая?
Я дёрнула несколько раз, пытаясь разорвать её. Сейчас, разбежалась! Тоненькая на вид, но крепкая, как канат.
Тогда я начала вертеть головой, даже шея заболела. Нет, ничего не получается! А ну, за подвеску потянем, передвинем её по цепочке и
Вокруг меня вспыхнул такой фейерверк красок и раздвинулись такие просторы, что я не сразу понялата же комната. Её словно растянули до прежних размеров, как резиновую. Мебель опять стала большой. А с моих глаз как будто сняли серые очки.
Обалдевшая и перепуганная я потянулась к зеркалу.
И чуть не ткнулась в него носом. Зеркало было на местеэто я увеличилась в размерах. И у меня опять были не только лицо, но и поцарапанная до крови шея, и, вообще, всё тело Анфисы Крошкиной, глупенькой и неосторожной девчонки!
Я швырнула опасное украшение на стол и долго рассматривала себя в зеркале и ощупывала. На мне не осталось ни клочка лисьей шерсти, рост мой и все размеры ничуть не изменились. Я специально проверила, надевая свою одежду и обувь. И всё-таки было же, было! Несколько минут я была лисой, а мир вокруг превратился в тесную, чёрно-белую картинку.
Несколько минут? Я засомневалась. За окном уже наступили сумерки, и по часам давно вечер! Куда же девалось время? Ведь я начала наряжаться сразу после обеда и фильма, в двенадцать. Ну и ну, ужасное приключение «скушало» несколько часов моей жизни.
Я сердито покосилась на цепочку с подвеской, которая с самым невинным видом лежала на столе рядом с лисьей горжеткой и смотрела на меня своим глазком. На горжетку я не сердилась. Она была ни при чём, оказалась подсобным материалом для превращения меня в лисье существо с человечьим лицом. Но как же это делается?
Я вдруг почувствовала, что если сейчас же, вот прямо сейчас не расскажу кому-нибудь обо всём, то просто просто не найду себе места! Так и буду бесцельно бродить по квартире, то и дело возвращаясь к столу с цепочкой и горжеткой.
Но кому я могла рассказать? Кто, выслушав меня, не скажет, что я вруша или ненормальная? Папа, мама, бабушка? Они на даче и вернутся завтра утром. Остальные? Я мысленно перебрала всех своих друзей и знакомых. Не та. Не тот. Не поверят, да и не хочу им рассказывать.
«Эврика!»как сказал знаменитый древний грек Пифагор. Это означает «нашел». Нашла! Нужно рассказать Генке.