Алексей ЛукьяновЖЁНЫ ЭНТОВ
Рассказ
Вы читали «Властелина колец»? Я так и знал: у вас лицо начитанного человека. Вы помнитетам есть такой народэнты? Люди-деревья, сплошь мужчины, которые потеряли своих женщин. О, да, вы понимаете, о чём я. Ну, что же, дослушайте мою историю до конца, и вы поймёте, что иначе я поступить не мог.
Всё началось с того, что на предпоследней перемене Федька Прошин сказал:
Пацы, после уроков не расходитесь, встретимся у турников. Базар есть.
Зря Федька не болтал, поэтому пятый и шестой уроки мы сидели, как на иголках, теряясь в догадках, что он такого узнал, что непременно надо в понедельник после уроков собираться, а не как обычнов пятницу. Как ни тыкали Федьку пальцами, как ни умоляли хотя бы намекнуть, о чём базар, он не проронил ни звука. Видимо, опять намечался махач с «бэхами», которые в последнее время начали борзеть.
Но всё оказалось куда интереснее.
После уроков мы вышли во двор, прошли на спортплощадку и сели на корточки у турников. Федька оглянулся и негромко сказал:
Трефиловпидор.
Наступила тишина, от которой зазвенело в ушах.
Пиздишь, сказал Толян, когда молчание затянулось.
Бля буду.
Мы с Жекой переглянулись. Уж кто из наших учителей меньше всего походил на гомосекатак это Сергей Игоревич. Он был выше всех, шире всех в плечах, огромные руки, все в мозолях, ожогах и порезах, одинаково легко управлялись с колбами и мензурками на уроках химии, токарным и плотницким инструментом на трудах, но ещё кручес ножом на уроках самообороны.
Гнилой базар, сказал я. Мы же с ним сто раз в бассейн ходили, в одной душевой мылись. Если бы он был впопеску, у него бы стоял на нас.
Колян, завали, оборвал меня брат. Пусть говорит.
Федька уже раздувал ноздри, что предвещало неминуемый махач, так что Жека правильно меня оборвал. Махаться с Федькой не решался даже Тоха, самый здоровый боец в классе. Федька дрался без правил, мог запросто по яйцам ударить, укусить, вырвать половину волос из башки. Болтали, будто к нам в школу его перевели после смертельного случаявроде Федька нечаянно убил в драке другого пацана.
Федька рассказал, что к ним в гости из Сибири приехал дядя Гоша, сослуживец его бати. Конечно, мужики квасили полдня, но Федькин батя, зная, что сыну вставать в половине восьмого утра, в двадцать три ноль-ноль объявил отбой, как по расписанию. Ночью Федька пошёл в туалет, а когда возвращался к себе, услышал в комнате отца разговор. Он прислушался. Мужчины говорили негромко, вполголоса, но Федька разобрал, что обсуждали какого-то пидора. Дядя Гоша говорил, что фотокарточка этого педрилы ему сразу показалась знакомой, и он вспомнил, что в Красноярске эта физия на всех стендах висела«особо опасен, гомосексуалист, растлитель», полный набор тяжких и особо тяжких. Батя долго молчал, потом велел молчать в тряпочку, пока не разберётся.
А с чего ты взял, что они про Игорича говорили? спросил Жека.
Я сам спросил. Пока батя брился, я тихонько его кореша растолкал и расспросил. Но это, бля, тайна.
Не похоже было, что Федька чешет. Но была ещё возможность, что чешет кореш Федькиного бати. Мало ли, на кого похож наш классный руководитель. У нас в классе был яркий пример, что можно спутать двух людейТоха и Толян. Они даже не братья, а программа распознавания лиц постоянно их путаету них почти одинаковые шрамы на левой стороне лица, у Тохиот укуса собаки, а у Толянаот прилетевшей в морду из незатянутого патрона заготовки. Их школьная система безопасности всё время путает, а уж, казалось, на что умная машина. А ведь она отличает меня от Жеки, хотя мы и близнецы.
Правильно твой батя говорит, нехуй пиздеть, разобраться сначала надо, сказал Жека.
Вы что, не знаете, как разбираться будут? Федька посмотрел на каждого из нас. Затаскают, будут спрашиватьтрогал ли он нас, говорил ли что-то нехорошее.
Так ведь не трогал и не говорил, простодушно заметил Тоха. Ну чё, в натуре, за базары, пацы?
Завали, хором ответили мы.
В словах Федьки был резон. Комиссия придёт в гимназию, начнутся подъёбки, типа «а чё вы его покрываете, тоже пидоры, да?» знаем такое, проходили. Два года назад выявляли педофила в соседней школе, двое пацанов сразу вскрылись, ещё одного отпетушили за то, что он показаний против не дал. Этот пацан таблеток наглотался. Правда, записку написал, где препода отмазалмол, неправда всё, и назвал имена насильников. Те на допросе сразу раскисли, сказали, что думали, будто он пидор. Всех говном забрызгало, школу расформировали. А нам учиться всего два года осталось, потом армияи всё, вольная жизнь. Нахуя нам её портить? Надо же было Федьке ночью в туалет идти! Лучше бы обоссался, идиот.
И что ты предлагаешь? спросил Жека у Федьки.
Федька сначала растерянно что-то бубнил, а потом вдруг приободрился и выдал креатив. Пацаны тут же отсели от него подальше.
Ты чё, совсем охуел, Прошин? спросил Тоха.
А как ещё? А прикиньте, если батя у меня разберётся, что тогда? Всё равно комиссия, дознания.
А если Игорич не пидор? Как ты это узнаешь?
Мне похуй, я больше с ним в один кабинет заходить не буду.
Блядь, Прошин, включи голову! рявкнул Жека. Если бы его и завалишь, как ты объяснишь, почему? Это же разбирательство будет, будут выяснятькакого хуя учителя убили, кто убил. Тебя вычислят на раз-два, а если вычислят, то расколют ещё быстрее. И главноеТрефилов тебя пальцем раздавит. Как ты с ним справиться хотел?
Кореш батин послезавтра улетает. Я с ним договорюсь, он Трефилова ёбнет.
Мы отодвинулись от Федьки ещё дальше. Фактически, он был сейчас один против всех. Но его это не пугало.
Да вы чё, пацы?! А если он и впрямь пидор, вы понимаете, что эта хуйня к нам на всю жизнь прилипнет. Обязательно какая-нибудь тварь нарисуется, которая обо всём расскажет.
Ага. Как твой дядя Гоша. Бля, Прошин, ты настоящий гандон оказался, а я думал, ты нормальный пацан.
А ну, повтори!
Прошин, отъебись, сказал Тоха. Не посмотрим, что ты перворазрядник, отпиздим все вместе, чирикнуть не успеешь.
Да вас, блядь, отпетушат всех, психанул Федька. Или вы уже все мастёвые, что его защищаете?
Если мы мастёвые, то ты тем более мастёвый. Вспомни, кто у Трефилова в любимчиках по рукопашному?
Федька вскочил.
Пидарасы! Только попробуйте кому-то распиздеть.
Съебись в ужасе.
Федька ушёл, мы остались. Что теперь делать, не знал никто. Каким бы гандоном Прошин ни был, сомнения в нас он заронил. А если Трефилов и впрямь впопеску? Может, он свои тёмные делишки на стороне обстряпывает, может, втайне с кем-то из наших долбится.
Короче, не дёргаемся, сказал Жека.
Хотя он и не был в классе самым сильным и самым умным, но уважением пользовался, потому что никогда не ссал и зря языком не пиздел. И хотя мы близнецы, Жека всегда был за старшего. Я не возражал. Быть взрослей мне не хотелось, вся эта мутотень наступит в срок, и нехуй бежать впереди паровоза, как говорит наш папка. Папка, кстати, тоже признавал Жекин авторитет, и охотно обсуждал с ним ведение домашнего хозяйства.
А если этот уёбок всё же завалит Игорича? спросил Тоха.
Кишка у него тонка. Он сначала школу закончит, а потом уже гадить Трефилу начнёт.
Это тоже было правдойФедька в гимназии держался во многом благодаря Сергею Игоревичу. У Прошина были выдающиеся данные по спорту и рукопашке. Он тянул нас на всех соревнованиях, и под высокие показатели школа получала дополнительные субсидии. Но успеваемость у Федьки была из рук вон. Если у него что-то не получалось, он мог разорвать тетрадь, швырнуть ручку в учителя, треснуть кулаком по парте. Большинство преподавателей в школе мирились с этим только потому, что Сергей Игоревич заступался за Прошина. Без поддержки классного Федьке нечего было ловить. Тем глупее выглядел его поступок: залупаться на единственного учителя, который к тебе хорошо относится, будет только полный идиот.
Разговор был окончен, мы разошлись.
Всю дорогу от школы до дома мы с Жекой не проронили ни слова. И только когда вошли в квартиру, Жека облапил меня прямо в прихожей. Мы упали, чуть не на карачках доползли до моей комнаты, сдирая друг с друга одежду, и даже порнуху включать не стали, так справились.