Загорелись глаза короля.
Развеял ты мою скуку, певец. Будет эта дева моей! Натанцует мне изумрудную гору и рубиновый холм, и скажут все: вот король королей, Золотой Дракон!
И спросил король:
Как называется селенье, в котором живет эта дева?
Не хотел говорить Убарет, но король пригрозил убить его учеников, и сказал учитель Убарет:
Дева Ала живет в Виноградной долине.
Повелел король собрать несметное войско и повел это войско в Карагон, к Виноградной долине. А учителя Убарета взял с собой, указывать путь.
Плакал Убарет, но знал, что не умолить злого короля, не остановить. И сложил он песню о страшном драконе, который летит в долину винограда, чтобы похитить самый прекрасный цветок на земле. Из тех, кто слышал песню, немногие понимали, а из тех, кто понимал, немногие пересказывали. Но из уст в уста дошла весть до жителей Виноградной долины. Побросали они свои дома, очаги и скот и укрылись в горах, окружавших зеленую долину. Жаль им было хижин и домов, коров и лошадей, но более всего жаль им было виноградников. Нигде нет такого винограда, как в этой долине: одну ягоду на телегу закатывали двенадцать мужчин, а гроздь на самой большой площади не умещалась. А какое вино из него получалось! Глотнешьбудто солнце проглотил.
Пришел король с войском в Виноградную долину, огляделся и увидел, что нет тут никого. Только хлева со скотиной, пустые дома на зеленой траве да каменный столб, на котором медное било висит. А вокруг виноградники с созревающим виноградом радуют взор.
Но не радовался король, почернел весь, распух от злобы. Принялся бить медным билом о каменный столб и кричать:
Выходите, отдайте мне деву по имени Ала! Иначе, клянусь, разорю ваши дома! Перережу ваш скот! Растопчу виноград!
Слушали люди долины слова короля, сильнее вжимались в холодные камни. Но как услыхали про виноград, застыли на месте, сами стали камнями.
Тогда вышла к королю дева по имени Ала. И пока она шла, птицы запели вокруг, и шумно стало в долине, и весело. Но не смеялась Ала, спросила короля:
Зачем ты пришел сюда? Зачем меня звал?
Хочу, чтобы ты для меня танцевала и сыпала из рукавов своей халы рубины и изумруды.
Ответила Ала:
Не рубины это, не изумруды, а радость тех, кто видит мой танец.
Ударил Алу король по лицу, разбил губы в кровь. Умолкли птицы в небе, даже солнце померкло, спрятало лик за черной тучей.
Заплакал учитель Убарет, упал в ноги Але, взмолился о прощенье.
Тебе я отрублю голову потом, засмеялся король. А сперва растопчу виноградники.
Я буду танцевать для тебя, молвила Ала. Отпусти этого человека.
Пусть уходит, сказал король. Он мне больше не нужен.
Пошел прочь учитель Убарет, оглядываясь и слезы утирая.
Взмахнула Ала руками, понеслась в неистовом танце. Нет, не веселый был ее танецкровавый. Плакала Ала, и слезы ее летели смертельными красными осами. Осы впивались в солдат короля, те корчились в муках, оторвать пытались, срезали мясо кусками и сотнями гибли. Из рукавов ее халы падали древесные змеи, аспиды и черные гады. Оплетали солдат короля, кусали и рвали. Рубили воины змей, но скоро не видно стало людей, то рука, то нога мелькает из-под мерзких колец. А на злого Дракона слетели все птицы. Которая клюнет, та упадет бездыханнойстолько яду в нем накопилось. Но склевали его в миг один, как червя.
Опустила Ала руки, посмотрела вокруги птицы взлетели в небеса, змеи растаяли дымом, остались лежать на зеленой траве солдаты короля, изрубившие себя и товарищей.
Немым изваяньем стоял Убарет, а когда голос вернулся к нему, спросил:
Ты их убила?
Их убили страх и злоба, печально ответила Ала. Я не буду больше танцевать. Кто теперь посмотрит на меня с весельем? Со страхом будут смотреть. Вспомнят королевских солдати выпустят из рукавов моей халы ядовитых змей.
Я никому не скажу, пообещал Убарет. Никто не узнает.
Пусть знают, сверкнула очами Ала. Пусть все знают и никогда не приходят сюда с войной.
Сказала и ушла в горы.
Выглянуло солнце из-за тучи, но грустным был его лик, осенним.
Рассказ Лина из рода Белки, не записанный никем
одним словом, влюбился. Тринадцать летсамое время. Платье у нее богатое было, красное, как малина. И вся онакруглая, спелая, да не про мой рот. Сестру Вига Куницы только за вождя отдадут.
Все бегают, камни таскают, засеку ширята я как сонная муха. Подумаю про нееи млею. Рисую себе: придет вражья рать, а я ее спасу, на руках вынесу. Зубами гадов рвать буду, ногами топтать, а ее не выроню Так размечтался, что от самого Старого Барсука клюкой получил.
Потомгром, трубы, крики. Пришли драконы. Я их ряды и не рассмотрел: далеко стоял. У Белок воинов мало, вот и поставили нас в самом хвосте. И пока наши решали время тянуть и переговоры устраивать, я ее первым и увидел. Вышла из дома Барсука в своем малиновом платье, волосы в узел вяжет.
А Барсуки с Воронами спорят: кого драконам отдавать? Ворон кричит: «Женщину надо выдать, тогда поверят они, что мы не обманываем. Наши женщины ушли в лес, пусть Куница идет!» А старик: «Оназалог слова Вига, что вернется он с подмогой. Нельзя ее отдавать!»
А потом она рядом оказалась. И просит: «Дай мне свой нож». Я так растерялся, что обрезался, когда нож свой охотничий ей подавал. Улыбнулась мне, воткнула нож в волосы; он весь, с рукояткой, в узел и ушел. «Потанцуем для короля-Дракона?»спросила и пошла туда, где вожди спорили.
Пусто вокруг стало. Так и стоял я в пустоте, пока не закричали вокруг и не ринулись вперед.
Помню: лечу. Щит у меня, меч и дротикиа я не бегу, а лечу. Иверишь? солнце бьет сверху алым, а в ушах медные звоны и песня горной лавиной ревет. Слов не понять, а поешь вместе со всеми. Помню: синие Драконы. Кожаный доспех, а рубаха синяя. И как эта синь в красное одним мазком обращается. И кажется: вот она, Ала, рукавом в танце плещет. Зовет: сюда, за мной, вперед!
Нашел я ее уже на рассвете и вынес, как мечталось, на руках. Куницы хотели забрать ее с собой, а я сказал: «Здесь хороните, жена она мне теперь. На ноже мы кровь соединили». Виг ответил: «Нет у меня больше сестер, и ты у Белок последний мужчина остался. Будешь мне братом. Приводи своих женщин, мой род примет вас».
Так и вышло, что брат Вига КуницыБелка из Виноградной долины.
Павел ЖуренкоУХОДЯ, ОГЛЯНИСЬ
Он уходит один, и не слышно шагов.
Он не смотрит назад, он не видит врагов.
Он уходит туда, где, зови не зови,
По колено травы и по пояс любви.
Найвин смотрел на верхушки деревьев. Косые утренние лучи заставляли их отбрасывать длинные тени. В это время дня в лесу рядом с городом было удивительно красиво. Но Найвин и не думал любоваться природой. Он пытался найти выход и не находил его. Он был в ответе за всех тех, кто верил ему. За своих воинов, за их семьи, за стариков и детей. За всех. Он обязан был защищать их всеми силами. Даже теперь, когда любое сопротивление казалось обреченным на провал.
Сзади послышались легкие, почти неслышные шаги. Найвин и не оборачиваясь мог узнать этого человека, ближайшего помощника и лучшего друга.
Лэт, ты пришел мне что-то сообщить?
Нет, разведчик еще не вернулся, если ты об этом.
Он обещал вернуться на восходе. Если его схватили
Сомневаюсь, Найвин, в своем деле он лучший. Если потребуется, его не смогут обнаружить даже они. Какие бы обстоятельства ни заставили его задержаться, я уверен, он скоро будет.
Лэт едва успел закончить фразу, когда невдалеке от них раздался тихий голос:
Приятно слышать.
Обернувшись, они увидели появившегося из-за деревьев человека. Это был парень лет двадцати пяти. Он шел настолько плавно и бесшумно, что, казалось, не касался земли. Но уже через мгновение плавность исчезла, походка обрела твердость и упругость, послышался звук шагов, шорох приминаемой травы и тихий треск попадающихся под ноги веточек. Теперь он шел не скрываясь.