А это означает, сказал жнец, что этому профилю соответствуют трое из каждой тысячи душ, и их я забираю. Твой друг только что получил от родителей новую машину, за рулем он употребляет алкоголь. Я действительно делаю произвольный выборно лишь из подростков с подобным профилем.
Кол спрятал лицо в ладонях, сквозь пальцы струились слезы.
Я ИДИОТ!
Он так сильно прижимал ладони к глазам, словно пытался вдавить их глубоко в голову.
Роуэн сжался в своем кресле.
Довольно, произнес жнец. Пора.
Из складок мантии он извлек небольшую пластину, которая удобно укладывалась на его ладони. Тыльная сторона пластины была покрыта чем-то вроде ткани, лицевая сияла металлическим блеском.
Кол, я приготовил для тебя это: удар, который вызовет остановку сердца. Смерть мгновенная и безболезненная. Гораздо лучше, чем тот кошмар и страдания, которые ты пережил бы, если бы умер в автокатастрофе в Век Смертных.
Неожиданно Кол протянул руку, схватил Роуэна за ладонь и крепко сжал. Роуэн не противился. Он не принадлежал к семье Кола, и до сегодняшнего дня они даже не были друзьями. Но как там говорится в пословице? «Перед лицом смерти все мы братья». А интересно, если бы в мире совсем никто не умирал, мы что, стали бы совсем одинокими? Роуэн тоже сжал руку Коламолчаливое обещание не оставить того в последнее мгновение.
Хочешь что-нибудь передать людям? спросил Роуэн.
Миллион всего, ответил Кол. Только никак не могу сообразить.
Роуэн решил, что сам за Кола поговорит с теми, кто его любил и кого любил он. Это будут нужные слова. Слова утешения. Роуэн сможет придать смысл бессмысленному.
Боюсь, что тебе придется отпустить его руку, сказал, обращаясь к нему, жнец.
Нет, покачал головой Роуэн.
Тогда удар остановит и твое сердце, предупредил жнец.
Ну и что? сказал Роуэн. Меня же восстановят.
И добавил:
Если, конечно, вы не собираетесь покончить и со мной.
Роуэн понимал, что провоцирует жнеца, и тот вполне может лишить жизни и его. Но несмотря на риск, он был рад, что сделал так, как хотел.
Хорошо, сказал жнец и, ни секунды не раздумывая, прижал пластину к груди Кола.
В глазах Роуэна побелело, потом почернело. Его тело содрогнулось в конвульсии, он вылетел из кресла и ударился о стену. Для Кола все, вероятно, прошло безболезненно, но не для Роуэна. Боль была немилосердна, много сильнее, чем то, что способен вынести человек. Но постепенно содержащиеся в крови Роуэна микроскопические наночастицы стали выделять успокаивающие опиаты, боль начала ослабевать, зрение прояснилось, и Роуэн увидел, как жнец, склонившись над лежащим в кресле телом Кола, прикрывает его невидящие глаза. Кол Уитлок был мертв.
Наконец жнец встал и протянул Роуэну руку, но тот не взял ее. Поднявшись с пола, Роуэн, хотя не испытывал никакой благодарности по отношению к жнецу, сказал:
Благодарю вас за то, что позволили остаться с Колом.
Некоторое время жнец изучающе смотрел на него, а потом сказал:
Ты рисковал собой ради юноши, которого едва знал. Ты пытался успокоить его в его смертный час, подвергнув себя боли удара. Ты вызвался стать свидетелем, хотя никто тебя об этом не просил.
Роуэн пожал плечами:
Я сделал то, что сделал бы каждый.
А что, были еще желающие? спросил жнец, придвинувшись к нему. Твой директор? Его подчиненные? Или кто-то из той дюжины учеников, что проходили мимо?
Нет, вынужден был признать Роуэн. Но что из того, что я сделал это? Он же все равно мертв! И вы лучше меня знаете, что люди говорят о благих намерениях.
Жнец кивнул и взглянул на свое кольцотакое увесистое, такое авторитетное!
Я полагаю, ты попросишь меня об иммунитете? спросил он.
Роуэн покачал головой:
Мне ничего от вас не нужно.
Справедливо, сказал жнец, направился к двери, но, поколебавшись мгновение, повернулся к Роуэну.
Хочу тебя предупредить, что, кроме меня, ты ни от кого не услышишь доброго слова за то, что сделал сегодня.
Помолчав, жнец добавил:
И помни, что благими намерениями выстланы многие дороги. И не все они ведут в ад.
Удар был резким, как электрический разряд, и особенно потому, что Роуэн не ожидал его. Это случилось прямо перед ланчем, когда Роуэн стоял в раздевалкеэтот удар бросил его на ряд шкафчиков, которые ответили гулом стального барабана.
Ты был там, и ты не остановил жнеца!
Глаза Мары Павлик пылали горем и праведным негодованием. Казалось, своими длинными ногтями она сейчас проникнет в его ноздри и вырвет ему мозг.
Ты просто позволил ему умереть!
Последний год Кол был бойфрендом Мары. Так же, как и он, Мара училась в предпоследнем классе, была личностью популярной, и при иных обстоятельствах вряд ли даже заговорила бы с таким мусором, как ученик второго класса. Но сегодня обстоятельства были экстраординарными.
Все было не так, успел сказать Роуэн, опередив Мару.
Кроме того, на этот раз он выставил руку и отвел удар. Мара сломала ноготь, но ей было наплевать. Смерть Кола заставила ее забыть о пустяках.
Все было именно так! кричала она. Ты и пошел туда, чтобы посмотреть, как он умирает.
Постепенно стали подходить другие, как обычно делают люди, привлеченные ароматом конфликта. Роуэн попытался найти в толпе хоть одно сочувственное лицо, лицо того, кто мог бы встать на его сторону, но на физиономиях одноклассников было написано только отвращение. Мара и говорила, и наносила удары от имени всех, кто здесь собрался.
Это было полной неожиданностью. Не то чтобы Роуэн ждал дружеских похлопываний по плечу за то, что разделил с Колом последние мгновения его жизни. Но на такие бессмысленные обвинения он совсем не рассчитывал.
Вы что, чокнулись? закричал Роуэн на Мару и всех стоящих позади нее. Никто не может запретить жнецу заниматься его работой.
А мне плевать! вопила Мара. Ты мог хоть что-нибудь сделать, но стоял и просто смотрел.
Я сделал кое-что. Я я держал его за руку.
Мара толкнула Роуэна на шкафчики с такой силой, которой он от нее никак не ожидал.
Ты врешь! Он никогда не протянул бы тебе руки. Он бы до тебя даже не дотронулся.
Потом добавила:
Это я должна была держать его за руку!
Стоящие вокруг хмурили брови и шептались, но достаточно громко для того, чтобы Роуэн услышал то, что они говорили.
Он шел по коридору со жнецом так, словно они лучшие друзья.
Они и в школу вместе пришли.
Да он советовал жнецу, кого забрать.
Кое-кто мне говорил, что он даже помогал жнецу.
Роуэн бросился к ученику, высказавшему последнее обвинениеРальфи, кажется.
От кого ты слышал? крикнул он. В комнате никого не было, дебил!
Но это не играло никакой роли. У сплетни своя логика, не общепринятая.
Ты слышишь? настаивал Роуэн. Я не помогал жнецу. Я помогал Колу.
Ну да, побыстрее отправиться в могилу, усмехнулся кто-то, и все одобрительно хмыкнули.
Бессмыслица какая-то! Он был осужден и приговорен, и чем больше он все отрицал, тем сильнее они были убеждены в его вине. Им не нужна была его храбрость; они довольствовались одним лишь объектом для обвинений. Объектом ненависти. Они не могли излить свой гнев на жнеца, зато Роуэн Дэмиш был отличной мишенью.
Наверняка он получил за это иммунитет, сказал один из друзей Роуэна.
Ничего я не получал!
Вот и отлично, проговорила Мара голосом, полным презрения. Тогда, я надеюсь, следующий жнец придет за тобой.
Роуэн зналона говорит искренне. И не только под влиянием момента. Если в следующий раз жнец действительно придет за ним, она будет рада известию о его смерти. Это была отрезвляющая мысльзнать, что в этом мире существуют люди, которые страстно желают, чтобы ты умер. Но к чему приведут подобные мысли? В конце концов эта враждебность живет только в стенах школы, и больше нигде.
Только теперь смысл предупреждения, сделанного жнецом, дошел до Роуэна. Никто не погладит его по головке за то, что он сделал для Кола. Жнец оказался прав, и Роуэн ненавидел его за этотак же сильно, как остальные школьники ненавидели Роуэна.