Ситра отшатнулась.
Я никогда не хотела быть жнецом, сказала она.
Этопервое требование к кандидату, отозвался жнец.
И отправился убивать их соседку.
Этот вечер они провели почти в полном молчании. «Жатва» даже не упоминаласьсловно неосторожное слово могло вызвать немедленное действие.
Из-за стены, отделявшей соседнюю квартиру, не доносилось никаких звуковни криков, ни мольбы о пощаде. А может быть, они просто слишком громко включили свой телевизор? Именно это сделал отец, как только жнец ушел, врубил звук на полную мощность, чтобы ничего не слышать. Но необходимости в этом не быложнец сделал свое дело тихо и без лишних звуков. Ситра вдруг заметила, что напряженно и не без интереса прислушивается, и то же, как оказалось, делает Бен. И оба они втайне устыдились того болезненного любопытства, что овладело ими.
Часом позже Досточтимый жнец Фарадей вернулся. Дверь отворила Ситра. На мантии цвета слоновой костини пятнышка крови. Может быть, он надел запасную? Или после того как сделал свое дело у соседки в квартире, воспользовался ее стиральной машиной? Нож был тоже чист, и он протянул его Ситре.
Нам он не нужен, сказала она, вполне уверенная, что говорит и от имени родителей. Мы уже не сможем им пользоваться.
Вы обязаны пользоваться им, отозвался жнец, в качестве напоминания.
Напоминания о чем?
Жнецпросто орудие смерти, но это орудиев ваших руках. Ты, твои родители, все люди мира управляют жнецами.
Он осторожно вложил нож в руки Ситры.
Все мы соучастники, проговорил он. И ты должна нести свою долю ответственности.
Наверное, жнец был прав, но после его ухода Ситра выбросила нож в мусорный бак.
Этосамое сложное, о чем можно попросить человека. И ему совсем не легче от понимания того, что все это делается во имя добра, во имя общего блага. Раньше люди умирали естественным способом. Старость была терминальным состоянием, а не временным. Существовали невидимые убийцы под названием «болезни», которые уничтожали тело. Старение нельзя было обратить вспять, а кроме того, постоянно происходили несчастные случаи, и погибшие уже не возвращались. Самолеты падали. Машины сталкивались. В мире царили боль, горе, отчаяние. Большинству из нас невозможно даже представить столь опасный мир, где из каждого невидимого и неведомого угла человеку что-то угрожало. Все это позади, и тем не менее для каждого из нас очевидна простая истина: люди вынуждены умирать.
И, похоже, деваться нам некудакатастрофы, произошедшие в колониях на Луне и Марсе, доказали это. У нас очень маленький мир, и, хотя мы победили смерть, как когда-то победили полиомиелит, люди все равно должны умирать. В прошлом дело завершения человеческой жизни было в руках природы. Но мы присвоили это право себе. Мы обладаем монополией на смерть. И мыее единственные поставщики.
Я понимаю, зачем нужны жнецы, как важна и необходима их работа. Но иногда я задаю себе вопрос: почему выбор пал на меня? А если после этого мира нас ждет мир вечности, то какая судьба ожидает в нем того, кто забирает чужие жизни?
Из журнала жнеца Кюри.
Глава 20,303%
Тигр Салазар выбросился из окна тридцать девятого этажа и некоторое время лежал на мраморной плаза бесформенной грудой костей и окровавленного рваного мяса. Его родители так расстроились, что даже не захотели прийти посмотреть. Зато Роуэн пошел. Роуэн Дэмиш Тигру был кем-то вроде друга.
Теперь Роуэн сидел возле постели Тигра в восстановительном центре и ждал, когда тот придет в себя после процедуры темп-излечения. Настроениеотличное. В центре было тихо. Мирно. Хороший отдых от шума и суеты, царивших дома, ведь дом за последнее время наполнился таким количеством родственников, какое не вынесет ни одно человеческое существо. Двоюродные сестры, троюродные сестры, кровные родственники, полукровные А теперь еще и бабушка вернулась домой, сделав третий разворот; явилась, да еще и с новым мужем, и, в довершение всего, беременная.
У тебя будет еще одна тетя, Роуэн! провозгласила она. Ну разве это не мило?
Все это порядком достало мать Роуэна, поскольку на этот раз бабуля выбрала себе двадцатипятилетний возраст и стала на десять лет моложе собственной дочери. Мать всерьез подумывала тоже сделать разворотхотя бы для того, чтобы стать ровесницей бабушки. Дедушка вел себя более разумно. Он был в отъезде, в Евроскандии, и ухаживал там за дамами, с честью неся на плечах свои достойные уважения тридцать восемь лет.
Роуэн, которому было всего шестнадцать, твердо решил, что сделает первый разворот только после того, как вдоволь налюбуется своими седыми волосами. Да и не станет слишком омолаживаться, чтобы не приводить никого в смущение. Некоторые люди выбирают двадцать один годминимум, на который способна генетическая терапия. Правда, ходили слухи, что теперь они усиленно работают над тем, чтобы желающие смогли вернуться в подростковый возраст, нелепость, с точки зрения Роуэна. Вряд ли человек в здравом уме и твердой памяти захочет снова стать тинейджером.
Роуэн взглянул на приятеля и увидел, что тот открыл глаза и изучающе смотрит на него.
Привет, сказал Роуэн.
Сколько? спросил Тигр.
Четыре дня.
Тигр победно взметнул вверх сжатые кулаки:
Есть! Новый рекорд!
Он посмотрел на свои руки, словно оценивал повреждения. Конечно, никаких повреждений не было. Человека после темп-излечения не возвращают в сознание, пока есть хоть что-то, что еще нужно лечить.
Ты думаешь, это из-за этажа или же из-за того, что там был мрамор? спросил Тигр.
Скорее всего, из-за мрамора, проговорил Роуэн. Как только ты достигаешь максимальной скорости, высота уже не играет роли.
Я его разбил? Они заменяли плитки?
Не знаю, Тигр. Это было здорово, но хватит об этом.
Тигр откинулся на подушку, чрезвычайно довольный собой.
Самый крутой удар! Круче не бывало, сказал он удовлетворенно.
Роуэн понял: ему хватило терпения, чтобы дождаться пробуждения приятеля, но теперь, когда тот пришел в сознание, терпение иссякло.
На кой черт ты это делаешь? спросил он. Я имею в виду, что это же времякоту под хвост.
Тигр пожал плечами.
Мне нравится лететь вниз. Классное чувство. Кроме того, я должен постоянно напоминать предкам, что их салат все еще здесь.
Роуэн усмехнулся. Именно он придумал словосочетание «ребенок-салат», которое отлично описывало место, которое мальчишки занимали в своих семьях. Оба онии Тигр, и Роуэн, родились где-то посередине чреды своих сестер и братьев, были стиснуты ими со всех сторон и отнюдь не являлись любимцами родителей.
Наша семейкаэто сэндвич, говорил Роуэн. Парочка моих братьевэто мясо; сестрысыр и помидоры, а я, как мне кажетсялистик салата.
Шутка прижилась, и Роуэн основал в школе клуб «Кочаны Айсберга», который теперь насчитывал две дюжины членов, хотя Тигр постоянно над ними подтрунивал и заявлял, что отколется и начнет «Революцию Латука».
Тигр принялся сигать из окон несколько месяцев назад. Роуэн тоже разок попробовал, и нашел боль от падения ни с чем не сравнимой. Но из-за этого он отстал в школе, и родители пригрозили ему самыми страшными карами, осуществление которых не состоялосьодно из преимуществ того, что в семье ты салат. В общем, удовольствие от падения не уравновешивало тех сложностей, которые у Роуэна возникли. Тигр же, напротив, стал настоящим фанатом падений. Даже зависимость возникла, как у наркомана.
Ты бы подыскал себе другое хобби, приятель, говорил Роуэн. Первое восстановление ведь бесплатное, а остальные влетают твоим предкам в копеечку.
Это точно! Но у них нет выбора; они ведь должны тратить на меня свои деньги.
Может быть, они предпочли бы купить тебе машину?
Тигр покачал головой:
Восстановлениеобязаловка, машинапо желанию. Если их не заставить тратиться, они и не будут.
С этим Роуэн поспорить не мог. У него самого не было машины, и он сомневался, что предки когда-нибудь ему ее купят. Все те же дешевые отмазки: посмотри на авто-таксии чисто, и эффективно, и работает без водителя. Какой смысл тратиться на то, что тебе совершенно не нужно? А сами так и швыряли деньгами, только не в его направлении.