В мире моей юности, зарабатывать, чтобы жить не только от зарплаты до зарплаты, могли только уже богатые люди. Начать новый бизнес и хоть немного преуспеть в нём удавалось единицам. Тогда такое положение дел ещё вызывало негодование. Сейчас все с этим смирились и принимают как данность. Примерно тогда же курица, напичканая антибиотиками стала пресной и больше никогда не обрела прежнего вкуса. Конечно, в элитных магазинах можно и по сей день приобрести, так называемую, «домашнюю курятину». Однако, уже очень давно она стоит слишком дорого и даже мой отец, который зарабатывал, не так уж и мало, не мог себе её позволить.
А потом, после того, как человек окончательно изгадил свой дом по имени Земля и когда ввели систему лимитов, «домашняя курица» стала доступна только тем, кому она полагалась. То естьлюдям «первого сорта». Обычные граждане проходили мимо прилавков элитных отделов и могли лишь смотреть на тушки через бронированное стекло. И это стало привычно. Однимодно, другимдругое. Именно так может существовать общество. Каждый должен быть на своём месте. Так устроен мир По крайней мере, таковой философией нам промывают головы уже много лет
Откуда это у них? не сдерживаюсь от банального вопроса.
Я почём знаю?
С продовольственных складов, которые недавно ограбили? Как ты думаешь?
Нет, не думаю. Курицу здесь можно заказать всегда. Так что, навряд ли. Слушай, а тебе не пофиг? Давай есть!
Уговаривать меня не пришлось. Мы выпивали и заедали птицей, разламывая мясо прямо руками и делая бутерброды, возлагая мякоть с поджаристой кожицей на хрустящую горбушку. От жадности я даже поперхнулся, чем рассмешил и товарища и себя самого. Мы радовались как дети. Эта трапеза стоила почти треть месячного универсального лимита моего шефа, если перевести на ту нужную изгоям мелочёвку, которую он ссыпал бармену. Но это того стоило! Мы ели и чувствовали сам вкус жизни, саму свободу. Это было по-настоящему. Это было так, как и должно было быть всегда. Мы ели настоящую еду, пили настоящий алкоголь и были по-настоящему счастливы.
В какой-то момент скрипнула дверь, и в помещение вошёл мужчина, показавшийся мне знакомым. Но навскидку не получилось вспомнить откуда я мог его знать. В конце концов, я плюнул на попытки достать из глубин своей памяти нужную информацию и сосредоточился на поглощении пищи, а всколыхнувший моё любопытство мужчина остался где-то в области бокового зрения. Примерно через минуту он направился обратно к выходу и мне послышался весёлый стекольный, чуть глуховатый перезвон. Мужик нёс пакет, доверху набитый пустыми бутылками из под настоящего алкоголя. «Алик!»наконец подсказала память.
Алик! громко и вслух вторю ей. Так вот где ты тару берёшь, чтобы потом заливать в неё бормотуху!
Извините? уставился на меня торговец, продавший мне несколько дней назад «псевдо-Джек Дениэлс».
Чего «извините»? повторяю свой вопрос жарко и страстно, ведь мой гнев, так непринуждённо, но, вместе с тем, забористо, подогревается алкоголем. Ты мне вместо «Джека», что впарил?
Вы, видимо, ошиблись, деликатно пытается отстраниться Алик и ускоряя шаг направляется к выходу.
Вот мерзавец! в интеллигентном бессилии хлопаю ладонью по столу и, как учили, сделав три вдоха-выдоха, разливаю очередную порцию прозрачного алкоголя по стопкам.
Что, у Алика скупился? раздаётся сбоку от бармен, принесшего к нашему столу пакет «на вынос», в котором чётко просматривались две бутылки.
Ага, с сожалением признаюсь здешнему виночерпию. Джек Дениэлс.
Да, он известный плут! Но, вдруг на секунду задумывается бармен, мало кто может отличить «старую клячу» или другую бурду от старого друга «Джека» Потому, претензий к нему, как правило, не бывает.
Да, это понятно вяло машу рукой и через мгновение чуть не подскакиваю на скамье, словно ужаленный. Что вы только что сказали?
В смысле?
Про клячу, про друга
А, это добро усмехается бармен. Да, это так, профессиональная присказка
Твоя, что ли?
Ну, да. А что?
А вот что, протягиваю одну из десятка распечатанных фотокарточек с изображением моего отца.
И? бармен неумело делает вид, что не до конца меня понимает.
Я ищу его. Собственно, потому и пришёл сюда
Да ну? кивает он на обглоданную курицу и почти опустошенную бутылку водки.
Я серьёзно! повышаю, но сразу же смеряю свою прыть. Просто, если увидите егопередайте, киваю на фото, скажитеот сына и что нам нужно поговорить.
Бармен протяжно смотрит на меня, чуть заметно кивает и, не сказав ни «да», ни «нет», удаляется обратно за стойку.
За это надо выпить, нарушает немую паузу Сергей, тривиальным предложением.
Однозначно, соглашаюсь с товарищем, и не раз.
Утром, вопрос: «Как я оказался дома?»так и остался для меня риторическим
Глава 8. Побег
Рабочий день тянулся бесконечно долго. И не только из-за терзавшего меня похмелья, но и потому, что мне хотелось поскорее поделиться своей радостью с кем-то кроме Сергея, который и так всё знал и уже наслушался моих чаяний и восторгов маленьким свершением. Я разгадал ребус! Пусть случайно, но всё-таки! Быть может, всё не так, как я думаю и пословица бармена с окраины, где наш социум граничит с диким устоем изгоев, всего лишь мираж внезапно загоревшейся надежды? И тем не менее
Мне хотелось поделиться даже этим. Всеми мыслями и переживаниями, всеми догадками и противоречиями, терзающими мозг, но окрыляющими душу. Мне так хотелось Так, как ничего другого. К сожалению, в мире, где почти у каждого человека друзей можно пересчитать по пальцам одной руки, причём, речь не только о настоящих друзьях, а хотя бы о тех, с кем можно просто поговорить.
У меня были только Сергей и Лиза. Первый отпадал, так как уже наслушался и, хоть и по-дружески, но, таки, послал меня ко всем чертям, а точнееработать и оставить его за тем же самым занятием. Оставалась Лиза. Предварительно я, само собой, созвонился с ней и договорился о встрече. Она пригласила зайти после работы, благо у меня была вторая смена, которая заканчивалась на два часа позже, чем её собственный рабочий день.
Оттрубив в УИЦе своё, я заскочил в супермаркет, с сожалением отметив, что, скорее всего, остаток месяца мне придётся голодать, так как последние две недели, я как-то позабыл о том, что продуктовый лимит моей карточки далеко не так велик как хотелось бы. Но, тем не менее, я израсходовал два последних лимита на мороженую птицу и один на крупу обогащенную кальцием, которого так не хватало старшему сыну моей относительно новой знакомой. На счету осталось всего несколько продуктовых позиций, но я всё же нисколько не жалел о том, что помогаю матери-одиночке. Эгоизм или я действительно становлюсь добрее? Какая разница Так или иначе, нам обоим становится лучше. Мне духовно, ей материальновсе счастливы.
И вот я выхожу на нужном мне этаже и звоню в нужную дверь. Пауза между звонком и шелестом ригелей чуть больше чем следуетя понимаю, что Лиза не торопится. К чему бы это? Хотя, причин может быть масса. Но прокрутить их в голове не успеваюдверь открывается, и я вижу на пороге совсем не ту аккуратную, ещё достаточно молодую женщину к которой уже привык. Её лицо будто осунулось, потемнело. Лишь под глазами, наоборот, играет нездоровый румянец.
Что случилось? озабоченно интересуюсь, переступая порог.
Лёша, коротко отвечает она и, оборачиваясь ко мне спиной, будто плывёт на кухню, столь размеренный и отрешённый от всего земного, в том числе и гравитации, её шаг.
Что, Лёша? нервно уточняю, зарывая дверь.
Его переводят в спецшколу.
Зачем? За что? лишь со второй попытки задаю правильный и, пожалуй, самый важный причинный вопрос.
Социология и обществознание, пожала она плечами. Уже в третий раз, уже в третий Больше на случайности и незнание они ничего списывать не хотят
А раньше?
Сначала мы говорили, что не выучили. Потом уже, подключала знакомыхпомогали. Теперьвсё.
Что-нибудь можно сделать?
Нет. Мне сообщили только по окончании рабочего дняпришло уведомление. Его уже забрали, понимаешь? наконец оборачивается она и мне кажется, что в её глазах собралась та чудовищная концентрация отчаяния, на которую они только способны выдержать. Если представить, что глаза и вправдузеркало души, то в такую душу смотреть не просто больно, но даже немного страшно