Я кричу. Кричу и плачумне больно! Куцый, помоги мне! Бога ради, сделай же что-нибудь!!! Я кричу, чувствуя, как изливается болью, выворачивается мое тело, как рвутся желудок, печень, легкие, кишки. В прямом смысле. Мне больно! Господи, как же горит Куцый! Не убегай, Куцый, пожалуйста не бросай меня! Бога ради, помоги мне!!! И это не яРяженый втискивается в меня, забирается внутрь, разрывая мою плоть на куски, и она, разодранная, заворачивается вокруг меня, словно старый пергамент, кричит болью, горит в агонии. Улыбающаяся сволочь убивает меня, превращая нутро в конфетти. Мое тело соткано из огня, и оно пытается убежать само от себяоно плачет, оно кричит, оно умоляет
Куцый, помоги!!! МНЕ БОЛЬНО!!!
***
День третий.
Она сидит в углу, поджав ногиеё колотит. Затравленно смотрит по углам стеклянной клетки и ждет, когда явится Ряженый ублюдок. Онапочти человек, и сейчас очень хорошо понимает, что Куцый он не сможет помочь ей. С чего она вообще решила, что хоть кто-то сможет помочь? Этоприговор. Онасмертник. Озирается по сторонам, вглядывается в темноту, окружающую крохотный островок света, и понимает, в чем именно смысл тюрьмык тебе может прийти кто угодно. Не тебе выбирать посетителя.
***
День четвертый.
Знаешь, у меня тут полнейшая антисанитария, говорит она, и кивает в сторону загнившей, подсыхающей лужи полупереваренных кишок и крови в дальнем углу. Воняет.
Куцый поднимает глаза, смотрит в угол и лениво пожимает плечами:
Ну, если ты не станешь это есть, ничего с тобой не случится, опускает глаза и снова бегло просматривает страницу раскрытой книги.
То есть, ты бы согласился жить рядом с кучей гниющих внутренностей?
Для начала, меня бы никогда не стошнило кучей гниющих внутренностей.
Она подползает к стеклу:
Считаешь это моя вина?
Куцый поднимает голову. Сначала его взгляд в сотый раз приковывает боевой раскрас кровью вокруг губ, по всему подбородку и шее, и лишь потом, поднимается наверхв её глазах странная смесь ярости и мольбы. Она смотрит на него, двигается, прижимается лбом к стеклу и сверлит ненавидящим взглядом, в глубине которого, как монетка на дне колодца, блестит отчаянье. Словно признание вины сделает её свободной. Словно расставленные над «i» точки сделают её агонию осмысленной, и оттого менее болезненной. Словно это даст точку отсчета, ведь там, где есть начало, обязательно есть конец. Она хочет знать, что когда-нибудь это, наконец, закончится. Куцый говорит:
Мне плевать, чья это вина. Когда у человека вирусный менингит, виноватых не ищутего изолируют и лечат.
Надеешься вылечить меня?
Куцый смотрит, Куцый молчит, Куцый опускает глаза:
Ну что-нибудь произойдет обязательно. Чем черт не шутит
***
День пятый.
Куцый стоит в нескольких метрах и смотрит на происходящееего взгляд прыгает по стеклянному кубу, пытаясь успеть за ней. Он стоит у дальней стены и просто смотрит, потому что сделать тут ничего нельзя. Может, и можно, но он не знаетчто, не знаеткак, и это уже не отчаяньепростая усталость. Глаза красные, опухшие, но радужка пляшет в глазном яблоке, ловя в объектив тонкое тело.
Она скачет, она бросается на стены, она орет во все легкие и брызжет слюной, как бешеная псина. Стекло покрывается паутиной прозрачной слюны, отпечатками грязных рук, трясется под крошечным телом, словно тонкие руки и ноги отлиты из чугунаэто все безумие. Оно сильно. Оно освещает её изнутри, оно сочится сквозь плотные швы стекол, оно заливает прозрачную тюрьму, топит её внутри куба, а она отчаянно сопротивляетсявопит, бьется о стекла, выгибается, глаза лезут из орбит, губы полопались, и поверх запекшейся крови течет новая, свежая.
Куцый вздыхает.
В прозрачном кубе тонкая фигурка с безумными глазами забирается по стене, ползет вверх, застывает на потолке, грязные, слипшиеся волосы свисают вниз. Она оборачивается к нему:
Это как-нибудь лечится, Куцый?
Безумный хохот отражается от стекла и приумножается сотнями тысяч тонких голосов.
***
День шестой.
Пожалуйста
Нет.
Я здесь сдохну.
Там или здесьвсе равно сдохнешь.
Тытоже. Только ты что-то не торопишься на мое место.
Может, и торопился бы, если б жрал людей.
Я хочу пить.
Кто хочет пить, тот хочет этого все пять дней, а не осознает это внезапно в конце шестого.
Я хочу пить!
Молчание. Куцый молча сверлит Воблу взглядом, а затем тянется к трем литровым бутылкам, что стоят справа от него. Одна из них оказывается в его руке, он поднимается:
Отойди к дальней стене.
Я тебя не трону. Я просто хочу пить.
Либо ты отходишь назад, либо продолжаешь хотеть дальше.
Она пятится, не отрывая затуманенных глаз от его грудной клетки. Естественно, Куцый понимает, что совершает невероятную глупость, но ничего не может с собой поделатькогда окровавленная девушка лезет на потолок и изрыгает из себя человеческие внутренности, руки так и чешутся дать ей водички. Онав дальнем углузамерла и смотрит. Хоть бы мигнула для правдоподобности. Никаких дополнительных окошек для еды не предусматривалосьКрасные питаются только людьми. Весь этот куб был задуман только с одной цельюузнать, сколько времени Красный протянет без человечины, а потому, чтобы бутылка отказалась внутри куба, нужно открыть дверь. Куцый лязгает тяжелым навесным замком, Вобла застыла в противоположном углу и даже не дышит. Последний поворот ключа в тяжелом замке
Вобла срывается с местаодин большой прыжок и она с грохотом врезается в дверь. Вибрация и звон стеклаоно гнется, резонирует, но выдерживает напор. Руки Куцего трясутся, перенимая взрывную волну. Парень смеется:
Поторопилась, хохочет он.
Тяжелая металлическая щеколда все еще в пазах, и если вы человек, если вы способны сложить дважды два, вы поймете, что пока щеколда в пазах, дверь выдержит. Но если вы безумное нечто Она по ту сторону стекла орет и колотиться о стеклянную дверь, пока Куцый закрывает замок. Он разворачивается и уходит, она бессвязно орет полнейшую неразбериху, которая очевиднее всего того, что было преждечеловека там не осталось. Стекло за спиной Куцего ходит ходуном, и он уже не впервые ловит себя на мысли: «Хоть бы она уже выломала эту гребаную дверь»
Остаток этого дня он проводит, изучая единственную газетную вырезку, которая содержит в себе информацию об Апексе, как научном открытии, имеет скудные научные выкладки относительно понятным языком, цифры, данные и некоторые научные предположения относительно будущего развития прибора и открытия в целом. И это единственная возможность понять принцип его работытам скудная, но единственно достоверная информация. Когда Апекс появился, он сразу же сожрал все вокруг, и, несмотря на то, что на момент появления информации было предостаточно, но вся она была в «сети», а потому, когда накрылся интернет, не осталось ни одного бумажного носителя. Кроме газетной вырезкиэто было интервью с Марком Сельтцером. Огромная статья, в уголке крохотная черно-белая фотография человеком, похоронившим человечество.
***
День седьмой.
Он смотрит на неё. Она молчит. Под определенным углом кажется, что она вообще не настоящаяпустые глаза, словно стеклянные шарики, смотрят в одну точку, и точка эта где-то внутри её безумной головы. Какое-то время Куцый пытается подавить в себе желание постучать по стеклу, так сильно она напоминает золотую рыбку. Вяленую воблу.
Считаешь, это моя вина?
Он пытается перебить собственные мысли:
Я тут покопался знаешь, довольно интересно, он опускает голову, смотрит на свои пальцы, которые мнут газетную вырезку. Он ловит себя на том, что таким растерянным, таким настоящим его еще не видел никто. Информации мало, но если добавить к этому
Поднимает голову и снова смотрит на пустое лицопо ту сторону стекла пластмассовая кукла, и только грудная клетка выдает жизнь внутри картонного тела.
Надеешься вылечить меня?
Гребаная Вобла вляпаться в такое дерьмо. Он опускает голову, замолкает. А потом его рот извергает лавину словникому не нужных, даже ему самому, но нужно чем-то заполнить огромное пространство, кучу свободного места, которое образовалось, спустя кучу смертей, и полного непонимания того, что он собирается делать дальше, а потому он сыплет бесполезным ворохом букв: