Эванс кивнул: он и без дополнительных пояснений всё понял.
Когда сквозь рулон пролетал Парк, сетка светилась уже ярко-оранжевым.
Но тожевыдержала.
Эванс присел на песок. Ноги ощутимо дрожали. И дыхание с хрипом вырывалось из груди. Парк и Рикер молча смотрели на него с той стороны барьера. Но ничего не говорили: прекрасно понимали его состояние.
Эванс, чувствуя себя загнанной в угол крысой, поплёлся прочьна разбег.
Однако когда остановился в точке, метров на двадцать дальше, чем та, откуда стартовал Рикер, смог взять себя в руки. Развернулся. Крикнул, для поднятия тонуса: «Ий-яах!» Кинулся вперёд. Так он не бегал ещё с той далёкой поры, когда они с пацанами в гетто кидали дымовые бомбочки в лачуги китаёз Унося ноги от копов. И китаёз.
Влетел в отверстие цилиндра он явно на куда более высокой скорости, чем Парк и Рикер.
Однако не спасло это.
Сетка вокруг него вдруг вспыхнула ослепительным ало-оранжевым светом, и сжалась: так, что стянула всё его тело словно огненным одеялом!
Боль оказалась такая, что Эванс вспомнил и святую Инквизицию, и гестапо А ещё подумал, что нужно было завязать больше проволокчтоб уж не перегорели в самый неподходящий момент
Но все эти мысли и переживания очень быстро выдавила из сознания чудовищная боль, заставлявшая буквально исходиться криком, и корчиться в отчаянии и бессильной ярости!..
Очнулся от ощущения чего-то мокрого и холодного.
Ох, твою же мать!..
Это на него просто вылили очередное ведро, и вокруг него в дежурной ночной полутьме подвального уровня маячат обеспокоенные и напряжённые лицаРикер и Парк!
Ф-фу
Как он, оказывается, к ним привязался!..
Эванса пробило на слезу.
Парк поднял его с постели, уговаривая, как малого ребёнка: «Ну-ну-ну! Всё уже позади! Эти гады больше одного кошмара за ночь не включают!», Рикер стянул с него мокрую майку, взамен одев заботливо приготовленную сухую.
Эванс почувствовал, что немного очухался:
С-спасибо!
Да не за что. Всегда рады помочь.
Сможешь рассказать, что там было на этот раз?
Эванс снова сел на кровать, на ту её часть, что осталась сухой. Рикер и Парк остались стоять. Эванс нервно дёрнул плечом:
Нет, вы лучше тоже сядьте. Такое лучше слушать сидя. Потому что сегодня никаких тварей не было. Зато было
То, как мы проходим через барьер для всего живого!
После напряжённого молчания Парк высказался первым:
Смоделировали, значит, эти гады наше решение. Может, не надо было нам обсуждать его вслух?
Ну а как бы мы тогда обсудили детали?
Да уж, вот именно, чтоникак. Это только наши любезные и радушные в кавычках хозяева могут, похоже, легко общаться телепатически. Да и в наших мозгах читают, думаю, без особых проблем!
Такчто? Мы сетку к барьеру не потащим?
Почему это? Потащим, Рикер, потащим. Только Усилим её ещё и другой: ну, помнишьтой, тонкой, которая предназначена для мелких внутренних работ.
Тогда, может, и выдержит!
С рюкзаками поступили так, как приснилось Эвансу: прислонили к барьеру боками, крюк из проволоки положили рядом.
Цилиндр сетки с идиотски выглядящей и торчащей неопрятными клоками более тонкой, намотанной не слишком аккуратно сверху основной, приготовили. Проволочных соединений, предохраняющих метровый рулон от самопроизвольного сворачивания Эванс и Парк понаделали более чем достаточно.
Эванс подумал, что остаётся только молиться.
Пока вдвигали цилиндр, поразились.
На другом его конце стал возникать как бы серый, а затеми чёрный круг. И вот перед нимисловно тоннель в абсолютную черноту! Смотрелось это не то, что страшноа дико! Ярчайший голубой день, со слепящими мириадами отражений от песчинок поверхности, и вдругнате вам! Абсолютная чернота там, в глубине трубы из даже непрозрачного материала!..
Клаустрофобов просят не беспокоиться! попробовал пошутить Рикер.
Парк высказался конкретней:
Не тяните. Я чувствую, как нагревается! ладонь он действительно держал на сетке. Однако вскоре руку пришлось убрать: на ней отпечатались бардовые ожоги!
Я пошёл! Рикер уже отошёл для разбега, и в мгновение промчался к отверстию тоннеля, куда и нырнул.
Парк и Эванс переглянулись. Но с той стороны донеслось:
Не парьтесь! Всё в порядке! Здесь просто ночь! Песок вокруг имеется тожеи вполне мягкий!
Парк, глянув в глаза Эвансу, и коротко кивнув, пошёл на разбег. Пролетел трубу быстро. Та даже не покраснела.
Эванс, понимая, что тянуть смысла нет, разбежался, и мысленно призвав Господа, кинулся в тёмный зев
Но на этот разпронесло! Пропахал в песке той стороны, конечно, огромную борозду, но совершенно не пострадал! Если не считать набившегося в рот и глаза песка. Однако встать вот так, сразу, сил не осталось: переволновался!
Подошли напарники. Парк, нагнувшись, похлопал рукой по его плечу:
Отлично! Поздравляю!
Рикер попинал ботинком по мягким местам, в которые переходила спина Эванса:
Смотри-ка! Цела твоя задница!
Эванс не придумал ничего лучше, как снова разрыдаться.
Цилиндр из сетки втащили на другую сторону поля по настоянию Парка:
Мало ли! Вдруг он от долгого нагревания испортится! А нам нужно быть готовым к дурацким сюрпризам!
Дурацкие сюрпризы не замедлили выявиться: примерно в миле чернело что-то до боли знакомое по очертаниям. Когда подошли вплотную, выяснилось, что это «горячо любимый» ангар с выводковыми камерами. Однако язычок-крючок у местной двери никто не позаботился предусмотрительно удалить. Поэтому Парку, лучше всех помнившему, на какой высоте и где он находится, пришлось резать прямо сквозь кромку двери.
Прошло благополучно. И вот онивнутри.
Ну и ничем интерьерчик не отличался, если говорить честно. Единственное, что удивило, так этоцарящая вокруг тишина. Можно было подумать, что автоклавы не работают Парк проворчал:
Всё равноне может это быть тот самый зал. Хотя бы потому, что язычок пришлось срезать.
Пришлось-то оно, конечно, пришлось Да только вот чует моя задница, что и здесь нас ждёт любимый форпост, и послеобеденные твари.
Эванс только вздохнул. Но свою задницу на всякий случай потёр: на месте!
Когда дотопали до форпоста, неприятно удивились: никакой тонкой бечёвки, конечно, в рукоятке двери не оказалось! Пришлось построить живую пирамиду: Эванс, широко расставив ноги, и оперевшись руками на шершавую и прохладную (Ну правильно: ночь же!) стену форпоста, разумеется, оказался внизу. Парк забрался ему на плечи. Рикер, сняв армейские полусапоги, чтоб удобней было балансировать на загривке Парка, и поплевав через левое плечо, начал попытки: старался с расстояния в метр попасть патроном разрывного снаряда с привязанным шпагатом в отверстие рукоятки.
На восьмой раз это получилось. Ну а протянуть нормальную верёвку сквозь ручку, и влезть по ней было уже делом техники.
Первое, что поразилоотсутствие обеих контейнеров, словно гигантские чемоданы обычно стоявшие посреди входного тамбурау Эванса они вечно навевали ощущение, что они собираются в дальнюю дорогу, и осталось только присесть на пару минут перед тем, как двинуться в путьотдавая дань древним приметам
Внутри форпоста, как и снаружи, тоже было непривычно тихо: не гудели вентиляторы воздухопроводов, на слышны были вздохи водяной помпы реактора из подвала Не горела ни одна, даже аварийная, лампочка. Эванс, полный самых дурных предчувствий, сказал:
Похоже, нет электричества. Как же мы будем выдвигать и применять оружие?
Не гони волну, Эванс, Рикер, пощёлкавший, хоть и впустую, выключателем освещения, выглядел и сам, если честно, не слишком оптимистично в свете налобных фонарей Парка и Эванса, Может, просто отключено общее питание? И Парк нам в два счёта всё починит.
Посмотрим. Не будем паниковать раньше времени, конечно Но сейчас наш милый Пульт нам всё покажет.
Однако пульт не показал.
Более того: его в диспетчерской даже не оказалось. Как и прочего оборудования, положенного этой комнате. Парк почесал многострадальный затылок:
Ладно. Идём прямо к реактору.
Эванс, уже предчувствующий беду, промолчал. Но был почему-то твёрдо уверен, что никакого реактора они не найдут.