Мне казалось, это один из бонусов. Эй, Сэлли! позвал Тейлор, поворачиваясь и маша телефоном Клегг. Глянь к себе в новостную ленту.
Клегг вытащила наушники из ушей и глянула в телефон.
О господи, ну и ржака.
Что? Что? раздраженно переспросил Мэтлок.
Ребята #ДавайтеДержатьсяВместе назвали свою про-Королевскую кампанию ЛюбОстровом, весело объявил Тейлор.
ЛюбОстровом? Что ж так натужно-то? подхватила Клегг. Эл-Ю-Бэ-О.
Чтобы не путалось с телепрограммой? предположил Мэтлок.
Да очевидно.
Остров любви был прошлогодним реалити-шоуи много лет до этого.
Ни разу не смотрел, сказал Мэтлок.
Да вы прикалываетесь! откликнулся Тейлор. Ни разу не смотрели Остров любви? Он же совершенно гениальный.
Что? Тусовка балбесов трахает друг дружку где-то на острове? Господи, Бэрри, тебе что, одиннадцать?
Вы глубоко заблуждаетесь, шеф. Там все про отношения и человеческие взаимодействия. Все вообще-то правда тонко.
Херня это.
Включите радио, потребовала Клегг с заднего сиденья. Может, зайдет об этом речь.
Мэтлок подчинился.
Станция, на которую они были настроены, ненадолго отвлеклась от обсуждения референдума и спускала ярость на новую радикальную гей-повестку, и ярость эта поперла, судя по всему, из-за хештега НеСтолбиНочлегУМракобеса. Это, как заявлял взбешенный до трясучки ведущий тоном предельного возмущения, похоже, согласованное действие высокоорганизованных активистов-гомосексуалов, направленное на закрытие всех христианских предприятий в отместку за то, что двое из их числа вынуждены были переночевать в Тревелодже.
Мэтлок попробовал другой канал.
Глава оппозиции лез из кожи вон, пытаясь объяснить, что политика его партии в отношении референдумав том, что Англии следует остаться в составе Королевства, но при этом стараясь не выглядеть слишком рьяным. Позвольте заявить совершенно однозначно, лепетал незадачливый глава. Мы целиком и полностью верим в единое Королевство, но это не означает, что мы хоть в какой-то мере не чтим устремления к самоопределению, которые столь сильно проявляются в нашей великой стране повсеместно. Вот почему мы изыскиваем все более всеохватные меры передачи полномочий, которые убедят четыре великих народа нашей единой великой страны, что под руководством нашего правительства они будут настолько отделены и не совместны, насколько это вообще возможно без официального закрепления. По сути, на самом деле останется одно лишь название и общий монарх.
Как-то не любо на острове, значит?ехидно проговорил ведущий.
Что, простите? Вы имеете в виду телепрограмму?
Нет. ЛюбОстров. Эл-Ю-Бэ-О. Ваш новый девиз.
Послышался шелест бумажекглаву оппозиции просвещали на тему свежайшей пиар-инициативы в кампании Команды Ко.
Мэтлок вторично выключил радио.
Не могу больше. Давайте я на Спотифае The Smiths найду? проговорил он. Продолжу, обыватели, ваше образование в приличной музыке?
Но ни сержант угрозыска Тейлор, ни констебль угрозыска Клегг не услышали его. Они воткнули наушники обратно. Клегг слушала свою музыку, а Тейлор углубился в Фейсбук. Только что лайкнул мем, который запостил какой-то его френд, о том, что Премьер-лигу заполонили знаменитости-инородцы.
Где-то в другом углу города компьютеры в Сэндвич-коммуникациях подгребли в свою кубышку этот лайк и добавили его Тейлору в досье.
Конечно же, не было ничего расистского в том, чтобы посмеяться над тем, что все знаменитые английские футбольные команды состояли почти исключительно из игроков, чьи имена комментаторам не удавалось произнести. Однако в спектре новехонького алгоритма Малики эта реакция числилась однозначно.
Пинь! Тейлор получил непрошеное новостное оповещение: ему сообщали, что за прошлый год работу получило больше иммигрантов, чем англичан. Новость не подтверждалась никакими источниками, зато в ней содержалась ссылка на веб-страницу Англии на выход.
9. Приручение цайтгайста
В глубоком бункере, размещавшемся в подвале Министерства внутренних дел, кампания, направленная на то, чтобы сохранить Англию в Королевстве (#ДавайтеДержатьсяВместе), проводила последнее кризисное совещание из ежедневной череды таких же.
Команда Ко, как они себя обозначили, была межпартийной затеей, которую поддержали и правительство, и оппозиция. Руководили ею Джим, министр референдумов, и Берил, его оппозиционная тень, фамилии в Уайтхолле перестали быть в ходу, чтобы избежать любого душка хлыщового снобского элитизма. Джим и Берилдва прилежных карьерных политика, два фантастически скучных человека без малейшего звездного качества, какие имелись у прославленных знатных зверюг из Англии на выход.
Осознавая, что харизмы у них никакой, Джим и Берил прибегли к услугам поразительно дорогостоящей маркетинговой компании, которая заверила их, что за несколько миллионов фунтов общественных денег бренд Команды Ко окажется напрямую впаян в цайтгайст.
Нужда в этом была безотлагательная. Команду Ко загнали в угол.
А вышло это потому, как объяснил Тоби, мужик из поразительно дорогостоящей маркетинговой компании, что бренд Команды Ко попросту слишком негативный.
Вы только и делаете, что говорите людям, как развал Королевства приведет к неизбежному краху экономики, вызванному бессмысленным жестом взбалмошного членовредительства.
Потому что это правда, возразил Джим.
Правда? Что есть правда? Что правда вообще значит? спросил Тоби.
Это значит, что мы имеем дело с чем-то фактически верным.
Ха! отозвался Тоби. Треп Игрив говорит, что вы просто зациклились на Проекте Безнадега и не в силах разглядеть солнечные вершины впереди. Он поставил громадный пенный латте, от которого отхлебывал, и нажал на клавишу у себя на компьютере.
Появился ролик с ЮтубаТреп Игрив стоит на мостовой, изображая государственного деятеля, со своим очередным комментарием, какие ему нравилось выдавать во время спортивной пробежки в безразмерных регбистских трусах из флага святого Георгия. Я, может, и тугой, как смальцевая коврига в школьной столовке, задыхаясь, лопотал он перед преданной сворой медийщиков, следовавших за ним по пятам, но уж «Проект Безнадега» вижу с ходу. Вот что я скажу этим буревестникам: просто верьте в Англию! Впереди солнечные вершины.
Тоби ткнул в клавиатуру, и изображение на экране застыло.
Нам необходимо быть такими же позитивными и проактивными, как они, сказал он. И ключ к этомусвязь с миллениалами и зетами.
Тут Джим и Берил навострили уши. Миллениалы и зетыдемографические группы, которые, если верить опросам, с большой вероятностью встанут на сторону Англии в составе космополитичного, евроориентированного единого Королевства.
А еще они обожали телепрограмму Остров любви.
Попадание, как объяснил Тоби, в том, чтобы никакого ума не надо, сразу понятно. А что, спросил он, у нас сразу понятно, никакого ума не надо?
Остров любви, написанный как ЛюбОстров. Прям любовь. Что тут можно не любить? Оно прямиком попадает в цайтгайст.
Цайтгайст. Мне нравится, проговорила Берил. Цайтгайстэто хорошо.
Программа Остров любвинастоящая объединяющая сила в стране, продолжал Тоби, и мы упадем ей на хвост.
Блеск, счастливо воскликнула Берил.
Действительно многообещающе, согласился Джим.
Да зашибись вообще как многообещающе, авторитетно заявил Тоби. Остров любви возродил просмотр телевизора по расписанию. Впервые за пятнадцать лет мы все смотрим и обсуждаем один сериал.
Мы все? переспросил Джим, личный парламентский секретарь премьер-министра, достаточно взрослый, чтобы помнить, как От работы кони дохнут собирали на Рождество по двадцать миллионов зрителей.
Ну, три миллиона нас, но зато всемиллениалы и зеты, и в демографическом смысле это вам прям Святой Грааль. Гляньте на логотип, ребята. Мы очень довольны. Тоби ткнул в изображение в ПауэрПойнте. Британский остров, выкрашенный в радужные цвета, помещенный внутрь Союзного гюйса в форме сердечка. Нам кампания представляется так: берем неоспоримый географический факт, что Англия, Шотландия и Уэльсчасти одного острова, и упираем на это. Один остров. Цельный и неделимый. Единство и братство, очерченное единой достославной береговой линией, выдержавшей испытание многих столетий. Единое Королевство воистину ЛюбОстров. В самом реалистичном смысле слова. Англия. Шотландия. Уэльс. Три страны. Один остров. Одна любовь. Вместе, включительно. Это, если угодно, и есть мы. Блин, да! Тоби взметнул сжатый кулак.