Мысленно проверив, Вадим непонимающе пожал плечом.
Согласен, некоторая нарочитость естьну а что это значит? Вы что, хотите сказать, что она ответила ему согласием?
Вот. А теперь спокойно и внимательно рассмотрим всю ситуацию. Не буду утомлять вас цитатами, но вкратце всю сцену можно разделить на несколько эпизодов. Вы их легко вспомните. Итак, сначала Онегин входит и, к своему изумлению, видит Татьяну без всякого светского лоска и без всякой маски, во всей естественности чувств:
Княгиня перед ним одна,
Сидит, не убрана, бледна,
Письмо какое-то читает
И тихо слезы льет рекой,
Опершись на руку щекой.
Далее, после долгого молчания Татьяна объясняется с нимсначала она вспоминает свой ужас, когда Онегин ответил холодной отповедью на ее любовное письмо, хотя, впрочем, признает, что в чем-то он был прав:
в тот страшный час
Вы поступили благородно.
Вы были правы предо мной:
Я благодарна всей душой.
Дальшеважно! следует довольно неожиданный и острый упрека не потому ли вы сейчас вдруг воспламенились чувством ко мне, что тогда я была скромной деревенской девушкой, а сейчас яжена заслуженного генерала, богата, занимаю видное положение в свете, близка ко дворутак нет ли за вашими чувствами обычного мелкого тщеславия, желания пополнить свой донжуанский список громкой победой, так неужели вы не понимаете, как это обидно для меня, да и как вы сами могли опуститься до такого?
Как с вашим сердцем и умом
Быть чувства мелкого рабом?
Далее в слезах она признается ему, что, не колеблясь, променяла бы всю светскую мишуру и блеск, да и вообще всю постылую ей жизнь на простоту прежней деревенской жизни, жалеет об упущенном счастье с Онегиным«А счастье было так возможно», жалеет о том, что уступила мольбам матери и вышла замуж, наконец, прямо признается Онегину в любви«Я вас люблю (к чему лукавить?)» и, наконец, произносит ту самую, неверно процитированную вами фразу. Прекрасно. Вот здесь две девушки. Простой вопрос: вас преследует некий давно известный вам и отнюдь не безразличный вам поклонник. Что у вас было раньше, другое дело, но вы для себя уже все решили, и сейчас у вас есть только одно желаниечтоб он ушел и больше в вашей жизни не появлялся. Что вы сделаетев нескольких кратких, но предельно ясных фразах скажете ему, чтоб он ушел и больше не возвращался, или пуститесь в длительные излияния, в слезливые воспоминания, в жалобы на несчастную жизнь, наконец, прямо признаетесь ему в любви и только после этого попросите вас оставить?
Ну разумеется первое.
Но ведь это не просто поклонник, это тот мужчина, к которому вы неравнодушны, которого вы любите
Тем более! почти хором чуть не прокричали девушки.
Замечательно. Именно это и есть образ действий, естественный для сильной, обладающей достоинством женщины. Между тем, что же делает Татьяна?
А мне, Онегин, пышность эта
Постылой жизни мишура,
Мои успехи в вихре света,
Мой модный дом и вечера,
Что в них? Сейчас отдать я рада
Всю эту ветошь маскарада,
Весь этот блеск, и шум, и чад
За полку книг, за дикий сад,
За наше бедное жилище,
За те места, где в первый раз,
Онегин, встретила я вас
Что это? Вот вы, женщиныдайте объяснение.
Мгновенье помедлив, худенькая девушка, опережая другую, в напряженном раздумье подняла глаза на мужчину.
Чтоб так говорить, надо что-то иметь в виду.
Возможно. Ну, то есть не обязательно осознанно, не обязательно продуманно, но нет ли у вас ощущения, что, говоря с ним таким образом, желая того или нет, осознавая это или нет, она как будто на что-то намекает, как будто подспудно его к чему-то подталкивает? Ладно, все это пока не важно, отметим это и посмотрим, что случилось послекогда Татьяна ушла и «стоит Евгений, как будто громом поражен». Вспомните:
Но шпор внезапный звон раздался
И муж Татьянин показался
Итак: «звон шпор». Муж Татьяныгенерал. Генералы по дому в шпорах не ходят. Ну, то есть в шпорах по дому никто не ходит, но для генерала вообще быть в сапогах со шпорамине такая уж частая вещь. Просто потому, что генералы не так уж часто ездят верхом. Генерал может быть в шпорахна учениях, на высочайшем смотру, но после этого он переобувается и, как и все, едет домой в коляске. И уж тем более он не врывается в шпорах в комнату к женеведь действие происходит у нее в комнате, практически в ее будуаретак что могло его заставить так поступить? Причина может быть только однанаходясь в шпорах на учениях или на конной прогулке, он получил какое-то известиевозможно, какое-то письмо, и содержание этого письма было таким, что он, забыв про все на свете, очертя голову, ринулся верхом к себе домой и, спрыгнув с коня, бросился как был, в сапогах со шпорами, в комнату к своей жене. И вот в этой комнате Онегинв свете только что произошедшего объяснения с Татьяной, всего, что она ему сказала, надеюсь, вы понимаете, что все это значит для него?
Вадим, хмурясь, медленно поднял глаза на мужчину.
Погодите Да не хотите ли вы сказать, что
Да у него на носу вторая дуэльнеужели не ясно? И в свете этого, неужели вы не понимаете, какое значение приобретают все только что произнесенные Татьяной слова, все ее признания, все излияния? И, главное, то, что все они были произнесены именно сейчас, в этот момент? Вы что, не понимаете, что все, что она говорила Онегинувне зависимости от ее осознаваемых намерений и желаний, это призыв о помощи? Она же прямо говорит ему: моя жизнькошмар, любовной интрижки с тобой я не приму, единственное препятствиемое замужество, подспудно здесь: решай сам, ничего тебе не подсказываю, тем более, ни о чем тебя не прошу, выбор за тобой. Надо пониматьперед нами поведение доведенной до отчаяния женщины. И что в нем невероятного, что абсурдного?
На секунду задумавшись, словно сбрасывая наваждение, Вадим решительно поморщился.
Ну, бросьтене может же Татьяна так вот намекать Онегинувызови на дуэль и убей моего мужа. Бред какой-то и пошлость несусветная.
Не может. Но важно в данном случае не то, что она говорит, и даже не то, что она имеет в виду, а как он это воспринимает. Примерьте ситуацию на себя. Высильный, взрослый мужчина. Вам женщина, которую вы любите, прямо говорит: я живу с нелюбимым человеком, моя жизньад, я тебя люблю. И что, вы оставите ситуацию как она есть, уйдете в кусты или, прокляв все на свете, отбросив все правила и условности, приняв на свою душу все грехи, одним рывком перевернете свою жизнь и поставите все на картувы, взрослый, многое переживший человек?
Опустив глаза, потемнев лицом, Вадим секунду отрешенно смотрел в пространство.
А вот это может быть правдой.
Разумеется, и учтите другое. Татьяна не только горда и полна достоинства, она еще и умна. И давайте уж откровеннону не может она не понимать, как способен Онегин отреагировать на ее признания. Разумеется, она ни о чем не проситоб этом речи быть не может, но где-то, на самом дне сознанияведь не первый же день, в конце концов, она думает обо всем этомнеужели не промелькнула у нее догадка, пусть мгновенная, пусть даже сразу отогнанная? Послушайте, это история о взрослых людях. Это история о человеке, который, вместо того чтобы выстрелить в воздуха, зная характер Ленского, можно не сомневаться, что он сделал бы то же самое, хладнокровно убил человека, своего друга, это история о женщине, котораяпусть под влиянием материсогласилась на брак по расчету с нелюбимым человекомв ситуации, когда отказ отнюдь не грозил ее семье разорением, да и вообще ничем не грозил, не надо их приукрашивать; и конечно, когда Татьяна говорит Онегину поразившие его словапонимает ли она, что она говорит и к чему это может его подтолкнуть? конечно, понимаетбессонными ночами все додумав до конца, сознавая, какой страшной ценой может быть куплено вызволение, она понимает, соучастницей чего она становится. Она не выдает этогодаже в слезах исповедуясь Онегину, она держит себя в руках, но можно не сомневаться ни секундыне привыкшая обманывать себя, сделав выбор и оставляя дальнейшее на волю Провидения, она уже вынесла себе приговор. Сознавая, что ради спасения любви она, возможно, жертвует спасением души, она все же открывается Онегинувот что происходит в этой истории, вот что, прежде всего, мы должны понимать. И скромная, высоконравственная Татьяна, о которой написаны сотни литературоведческих томов, исчезает, и перед нами предстает образ воистину шекспировский. Другое дело, что Пушкин, конечно же, не мог обо всем этом прямо написать. Его цензором был Николай I, который даже в минуты высшего благоволения к Пушкину не мог бы этого пропустить. Щеголь и вертопрах убивает на дуэли заслуженного генералаэто не эротические шалости вроде «Гавриилиады», это настоящая, глубинная, подлинная безнравственность, и, конечно бы, он сказал: «Ну, брат Пушкин, что-то тебя не туда занесло, изволь, пожалуй, наведи порядок, приведи все в соответствие с законом и христианской добродетелью». Великое и смешное рядом. Но дело не в нем, а в нас. Часто ли мы задумываемся о великом? Способны ли мы хотя бы иногда выйти за пределы нашего мелкого, примитивного, ничтожного мирка, дерзаем ли узреть лежащее под глыбами, пытаемся ли хотя бы отчасти осмыслить, понять, что скрыто там, куда мы нашим ленивым взором, нашим праздным, поверхностным, текучим умом не можем или не хотим досягать? А если так, то не «невежество и трусость» есть ли сегодня наше имя?