Завтра же, когда меня поставят у руля планеты, когда займу какой-нибудь важный пост, мне придется принимать другие важные решения, не все из которых будут гуманными. А скорее, почти все будут негуманными. Но я буду должен их принять, и проконтролировать исполнение. Просто потому, что иначе Венера не сможет лететь по своей орбите. Сможет, но лишь в виде безжизненного камня, а не населенной людьми колонии.
Я боюсь власти, падре. Боюсь решать. Я не знаю, где находится граница, за которой забота о государстве и людях превратится в мои личные интересы и интересы близких мне людей.
Я не боюсь совершить ошибку, попробовал сформулировать он. Вы правильно сказали, человек не церковь, он имеет право ошибиться. Но я боюсь принять решение, после которого превращусь в
Парень сбился. Отец Антонио покачал головой, удивлённый глубиной копаний.
Очень немногие на твоём месте задаются подобными вопросами.
Хуан какое-то время молчал, о чем-то задумавшись, но, наконец, произнес:
Падре, у вас бывало ощущение собственной исключительности? Избранности?
Отец Антонио нахмурился.
Поясни?
Вы ловили себя на том, что господь послал вас в этот мир неспроста? Что хочет чего-то? Решения определенной задачи? Для которой годитесь вы, именно вы и никто другой?
Я больше скажу, усмехнулся священник, так и есть на самом деле. Все мы посланы господом для чего-то, для какой-то цели. Просто большинство не понимает этого и скатывается до уровня «жрать и»Вздох. И гадить. Тех, кто осознаёточень мало.
Да, у меня было такое ощущение в молодости. Что я избранный. До тех пор, пока я, «поднявшись» до должности командира группы не попал в окружение и не «положил» всех своих парней. В тот момент я в этой исключительности убедился. И решил, что раз господь избрал меня, буду делать то, что ему угодно. И пошел в семинариюслужить Ему, и лечить души людей, которые ещё можно спасти. Я успокоил тебя, сын мой?
Хуан ошарашено покачал головойвидно, ожидал услышать совсем другой ответ.
Ты чувствуешь себя исключительнымэто нормально, продолжил священник. Особенно в твоём возрасте. Вопрос в том, что в тот момент, когда ты сойдёшь с нужной господу колеи, когда начнёшь делать не то, ради чего он тебя послал, он уберёт тебя в свою коробку для отыгравших фигурок. И король, и пешка после игры всегда попадают в одну коробку, Хуан, и именно этого ты боишься. Пойти не по тому пути. Я правильно тебя понимаю, так ведь?
Юноша кивнул.
Высвященник. За вами мощный институт церкви, со своими методичками, инструкциями, базами данных и опытом. Организация, которая не ошибается и на опыт которой можно опереться. А я
Из его груди вырвался вздох на грани отчаяния.
Я НЕ ЗНАЮ, падре! закричал он. Ничего не знаю! Я не готов!
Никто не готов, сын мой, покачал головой священник. Никогда. Мне, чтобы понять это, пришлось потерять всех своих бойцов. Своих друзей. Самых близких на тот момент людей.
Он помолчал, и продолжил, вкладывая в голос железобетонную уверенность:
Ты должен. Просто должен идти свой путь, ради которого и был избран. Да, может быть тяжело. Да, местами будешь проклинать себя за какие-то проступки. Но повторюсь, пока ты будешь идти по Его стезе, Он будет с тобою до конца.
ГосподьПастырь мой;начал цитировать псалом отец Антонио, я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. И если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и посохони успокаивают меня.
Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена.
Так, благость и милость Твоя да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни.
Не надо бояться, Хуан, подвел итог разговору священник, улыбаясь. Надо просто верить. И не отступаться.
Я готов! Готов, падре! по щекам парня потекли слёзы. Но ГДЕ, мать его, КРИТЕРИЙ? Критерий где, господи, что то или иноеЕго путь, а не то, что мне таковым кажется?
Отец Антонио взял со стола чашку приостывшего кофе и сунул ему в руки. Хуан послушался и быстрыми глотками осушил её. Полегчало, успокоился.
Критерия нет, покачал головой отец Антонио. Его ты задаёшь себе сам. Ни я, ни мама, ни королева, ни сам владыка Святого Престоланикто не властны указать его тебе, ибо это будет от лукавого. И я сейчас могу сказать лишь от своего имени, как человека в костюме, а не сутане. И я говорю
Помолчал.
Я говорю, что он, этот критерий, прост. В момент, когда ты поймаешь себя на том, что делаешь что-то лично для себяуходи. Твоё время истекло, а с пути ты сбился. Подчеркну, это лишь моё мнение Но, возможно, весь мой Путь жизни, ради которого господь направил меня в этот мир, ради чего защитил там, на Марсе, когда всё отделение полегло, и имеет целю сказать тебе эти слова? Пауза. Не знаю, Хуан. Не хочу быть обуянным гордыней, просто скажу то, что просится, что хочу сказать, как биоэнергетик от веры, так ведь ты меня назвал, усмехнулся он. Мальчишка молчал.
Правитель не может быть беден, Хуан, покачал он головой после длинной задумчивой паузы. Были в истории правители-аскеты. Святые в чем-то может быть люди, и личный их пример был способен воодушевить современников. Но как правители они все былиполное дерьмо, прости господи за сквернословие. Нет, правитель ни в коем случае не должен быть беден. Он должен быть богат, и богат пропорционально влиянию.
А ещё он должен быть силён. Должен иметь уважение, зарабатываемое в том числе и кровью. Правитель толстист-гандист, гуманист, это интересно, но нереально. Такие люди достойны личного подражания, но их государство никогда не будет сильным, а общество спокойным. Я не говорю о тотальном терроре, но умеренный террор нужен всегда.
А ещё правитель должен быть бессердечен. Любовьто, что завещал нам господь. Человеколюбие. Но иногда надо уметь отдать и страшный приказ, губящий невинные жизни во спасение остальных. Ты должен любить, но быть способным уничтожать то, что любишь и особенно тех, кого любишь, если от этого будет благо государству.
Но как только ты отдашь приказ уничтожить кого-то, а единственным получателем благ окажешься лишь ты самможешь хоронить себя, как правителя и избранника! повысил он голос, а глаза его, видимо, грозно сверкнулиХуан аж втянул голову в плечи. В тот момент, когда ты проведёшь акт террора не ради спокойствия в обществе, а лишь, чтобы обезопасить свою власть, ради самой власти, как самоцелиможешь хоронить себя, как правителя! В тот момент, когда ты приобретешь красивую машину, космическую яхту или дорогой бриллиант не для поддержания статуса, а потому, что они лично тебе нравятсяв этот момент ты превратишься в труп, как правитель от Бога, как избранник!
Повторюсь, критерий будешь задавать ты сам, продолжил он тише. Всегда. Ты не сможешь жить, словно инок на пустоши, но конечной целью любого действия, любого решения и приобретения должен стать народ, люди. Интересы планеты. Которую ты защищаешь и представляешь. Не нужно бежать от власти и богатства, но всё это должны быть лишь ИНСТРУМЕНТЫ в твоих руках, сын мой. Средства для выполнения твоей главной миссии. И пока это останется так, господь защитит тебя от всех передряг и неурядиц, прикроет щитом своим ото всех опасностей.
Пути его неисповедимы прошептал Хуан. Священник кивнул.
Да, так и есть.
Помолчали.
Я кое-что знаю о твоем происхождении, вздохнул вдруг отец Антонио, не понимая, что на него нашло, что потянуло на ТАКУЮ откровенность, и вновь поднял отрицающий жест, пресекая встречные вопросы. Просто знаю. Не спрашивай. И маму не спрашивай тожепожалей её. Она святая женщина, что смогла тащить такую ношу Но есть силы слишком могущественные. Они сами расскажут тебе всё, что надо, когда придёт времяне торопи события. Скажу только, что представляю, какой Путь ожидает тебя, и каков будет груз решений. Я буду за тебя молиться, сын мой, но это всё, что я могу. Оставайся собой, Хуан. И не допускай ошибок, о которых я сказал. Это всё, что могу посоветовать. И как человек, и как человек с ответами от господа.