– Туда отправился Армагиргин вместе с женами, которые не захотели расставаться с ним. Летом, когда придет пароход, отправят его на Камчатку, в Петропавловск на суд.
– Повезло, – проронил Гуват, и все оглянулись на него.
Парень, почувствовав недоумение, пояснил:
– Многое увидит старик.
– Много ли увидишь из сумеречного дома? – заметил Армоль.
Джон все ждал, что скажут приезжие, но они о чем-то вполголоса разговаривали между собой, а был уже поздний час, поэтому он ушел домой. За ним разошлись и остальные.
– Надо послать за Орво, – решительно сказал Антон, – Посоветуемся с ним.
– Мы можем только объявить ему, – ответил Бычков, – а постановление Революционного Совета должно быть исполнено. Ничего тут страшного нет: выясним его намерения, разберемся – либо отправим обратно в Канаду, либо вернем в Энмын… В настоящей революционной ситуации лично я бы его выслал.
Когда пришел Орво и ему было объявлено о решении Революционного Совета арестовать Джона Макленнана и выслать за пределы Советской республики, старик схватился за грудь и медленно опустился на пол.
– Это невозможно!
– Это постановление Революционного Совета, его подписал Тэгрынкеу, – Бычков показал Орво бумажку, которая не произвела никакого впечатления на старика. – Такие постановления надо выполнять.
– Но что он делал плохого? – спросил Орво. – Разве он убил кого-нибудь или ограбил? Он даже не торговал! Я все понял, когда выслушал про Армагиргина. Но чем виноват Сон и его семья? Разве революция делается для несправедливости?
– Мы делаем революцию для всего народа, а не для отдельных людей, – принялся объяснять Бычков. – Сейчас дело революции находится в опасности. Камчатский облнарревком сейчас в очень трудном положении. Белые хозяйничают в Приморье – это враги революции. Мы фактически отрезаны от революционной России. В любое время сюда может нагрянуть отряд белогвардейских карателей. В этих условиях мы должны изолировать всех, кто находится в подозрении, кто не принимает Советскую власть. Мы просили помочь, но вот какой ответ получили: «Областной комитет сообщает Вам, что ходатайство Ваше о высылке Вам заместителя в текущую навигацию выполнить не представилось возможным вследствие того, что политическое положение на Дальнем Востоке быстро меняется и что в данное время Комитет не мог подыскать подходящего кандидата».
Орво, еще не оправившийся от неожиданного известия, почти не слушал чтение документа.
– Нам стало известно, – почему-то понизив голос, продолжал Бычков, – что в оленеводческом стойбище Ильмоча появились белые. Весьма вероятно, что это люди из банды Бочкарева. Не исключена возможность их выхода на побережье именно в Энмыне. Вот почему мы убираем отсюда вашего канадца.
– Лучше меня возьмите вместо него, – тихо сказал Орво и вышел из яранги.
В яранге Джона уже все собрались ложиться спать, когда в чоттагине раздался топот множества ног, и удивленный хозяин высунулся из полога. В чоттагине было темно, и он крикнул в полог:
– Мау, посвети! Кто-то пришел.
Пыльмау осторожно, чтобы не запалить меховой полог, высунула каменную плошку с горящим фитилем и при свете колеблющегося пламени увидела Бычкова, Кравченко и еще двоих приезжих чукчей.
– Где Джон Макленнан? – строго спросил Бычков.
– Я здесь, – ответил Джон.
– Именем Революционного комитета мы должны произвести обыск и арестовать вас! – твердо произнес заранее заготовленную фразу Бычков.
– За что? – удивленно спросил Джон.
Но ни Бычков и никто из сопровождающих не ответили на вопрос. Все двинулись к хлипкой двери каморки, в которой уже никто не жил.