Потому что тоже хочу посмотреть, что там делается. А если Реймер разозлится, так все достанется тебе. Я слишком талантлив, чтобы меня заменить.
Ли фыркнула.
Они вышли из фургона, Эдди отодвинул дверцу с пассажирской стороны, доставая камеру, сумку с аккумуляторами и прочее. Ли проверила собственную аппаратуру: беспроводной микрофон и соединение его с передатчиком, прицепленным сзади под пальто. Убедившись, что все работает нормально, она застегнула пальто, поправила шарф, натянула перчатки и взяла с переднего сиденья блокнот.
Эдди все еще готовился, так что Ли стала смотреть в толпу, пытаясь понять смысл происходящего и вспоминая, что читала про эту демонстрацию.
На дальнем конце Юнион-сквер загремел над толпой скрипучий голос из усилителей. Слов было не разобрать, но все равно все реагировалиприветственные и возмущенные вопли примерно в равной пропорции.
Наконец стали видны плакаты над толпойшизофреническое сочетание про- и антиоракульских лозунгов. «СПАСИ НАС ОТ НАС САМИХ, ОРАКУЛ!», «ОРАКУЛ = НАДЕЖДА».
«ОРАКУЛ ЛЖЕТ ВО ИМЯ ДЬЯВОЛА!» этот лозунг был весьма популярен. Напечатан красной краской, у буквы «О» рога и остроконечный хвост. Кто-то постарался, растиражировал сотнями.
По краям парка стояла конная полиция, в толпе ходили пешие патрули по двое и по трое, тщательно высматривая что? Ли помнила, что эта демонстрациячасть массового призыва к Оракулу открыть себя, одна из многих таких же, одновременно проводящихся в городах всего мира. Но она даже не думала, что будет такой масштабдесять тысяч человек, если не больше, набились в парк.
Ты знаешь, что Реймер этого все равно не поставит, что бы мы ни добыли, сказал Эдди, водружая на плечо камеру. Ты же не в новостной редакции работаешь, и он это явно дал понять. Для него это принцип.
Знаю! огрызнулась Ли. Дело тут не в Йоханнесе Реймере и не в урбанити-мать-его-дот-ком. Мы с тобойрепортеры, этособытие. Мы должны его задокументировать.
Эдди показал на антенны прямой передачи в воздухе над толпой. Они окружали площадь со всех сторон.
Ты не думаешь, что эти ребята просекли фишку? Мне эта атмосфера не нравится.
Ли отвернулась от толпы и улыбнулась Эдди самой милой улыбкой, какую только могла изобразить.
Эдди, только десять минут в порядке личного одолжения. Пара интервью, и пойдем отсюда. Вдруг найдем сенсационный материал? А если она не пойдет в эфир, выложим в Интернет, включим в наше резюме и плюнем на эту дерьмовую лавочку.
Детка, твоя дерьмовая лавочкапятнадцать лет моей карьеры. Я ею более чем доволен.
Упаси меня бог быть такой довольной, подумала Ли.
Она положила руку ему на локоть. Посмотрела ему в глаза, улыбаясь намеренно сверхискренней улыбкой.
Пожалуйста, сказала она.
Эдди минуту смотрел на нее, потом закатил глаза.
Ладно, десять минут. Пулитцеры тут под ногами валяются, только подобрать.
Ли стала обходить толпу по кругу, Эдди следом, глядя, на кого направить камеру. Демонстранты были самые разныепо возрасту, полу, образу жизнипрямо вся карта мира. Единственное общеесерьезность выражений их лиц. Это не была увеселительная прогулка в парке ни для кого из них.
У северного края парковки возле входа в отель «Дабл-ю», держа руки в карманах и ссутулившись от холода, стояли двое мужчин. Они просто смотрели на демонстрацию как зачарованные. И плакатов ни у кого из них не было. Ли показала Эдди на них.
К этим двоим?
Без разницы, ответил он.
Ли подошла к ним. Один был кавказец, второй похож на уроженца Южной Азии, возможно, индиец. Обоим от двадцати пяти до тридцати.
Прошу прощения, я Ли Шор, из «Урбанити-дот-ком», сказала она. Не согласитесь ли вы сказать несколько слов о том, что здесь происходит?
Нет, спасибо, ответил индиец. Мы просто так, погулять вышли.
А вы? обратилась Ли к его спутнику.
Он ответил не сразу.
Ладно, сказал он, помолчав.
Эй! сказал индиец своему другу.
Все в порядке, ответил тот.
Отлично! сказала Ли. Как вас зовут?
Снова короткая пауза, потом:
Джон Бьянко.
Хорошо, Джон. Не мог бы ваш друг подержать вашу сумку? На ней логотип, и чем его потом замазывать, лучше убрать сейчас из кадра.
Джон Бьянко снял сумку с плеча и отдал своему другу, у которого, кажется, был какой-то тихий, в основном внутренний, припадок бешенства.
Фантастика! Тогда давайте вы встанете вот здесь, она потянула Джона за рукав и поставила так, что демонстрация оказалась у него за спиной, и ответите на мои вопросы только мне, не в камеру. Окей?
Без проблем, ответил Джон.
Эдди, готов? спросила Ли.
Эдди кивнул.
Тогда поехали.
Запись через пять, четыре, три, заговорил Эдди, загибая пальцы, последние две цифры показал молча и при счете ноль ткнул пальцем в сторону Ли.
Я Ли Шор, начала она, и стою сейчас на Юнион-сквер, где проходит нью-йоркская демонстрация, посвященная Оракулу. Такие демонстрации проходят сегодня во всех крупных городах мира; их цельвыманить загадочного пророка на свет, заставить раскрыть свою личность. Я говорю с Джоном Бьянко, который согласился поделиться своими мыслями о том, что здесь происходит. Джон, продолжала она, оборачиваясь к нему, вы здесь целый день?
С самого начала.
Вы живете в Нью-Йорке?
Да.
Что вас привело сюда сегодня?
То же, что и почти всех этих людей, наверное. Я хотел посмотреть, что случится.
Вы думаете, демонстрации выведут Оракула из тени?
Сомневаюсь, сказал Джон.
Правда? Вы очень уверенно говорите. Почему бы ему не выйти?
Я думаю, что раз он скрывается от общественности, у него есть на то серьезные причины. В смысле, наверняка же он знает, что целый мир хочет выяснить, кто он такой. И что, он раскроет себя только потому, что все эти люди его просят?
Ли кивнула и улыбнулась. Этот человек ей нравился. У него была вполне разумная точка зрения.
Многие из собравшихся здесь считают, что Оракул обязан поделиться своими дарами с миром более непосредственно, чем он это делает, сказала она. Стать доступным, помочь человечеству избежать катастроф, которые могут его подстерегать. Как вы к этому относитесь?
Я считаю, что это его дело. Я думаю, что мы не видим картину целиком, не знаем точно, что происходит с этим человеком, так что когда люди ему вменяют какие-то обязанности, это попросту глупо и раздражает.
Раздражает? Интересный выбор выражения. Почему вас раздражает отношение людей к Оракулу?
Я просто считаю, что людям следует оставить его в покое. Пусть живет как хочет.
И все-таки вы сюда пришли.
Джон Бьянко коротко и резко засмеялся.
Как видите.
У них за спиной, откуда-то из гущи толпы, поднялись крикидостаточно громкие, чтобы заглушить динамики на южном краю парка. Ли и Джон Бьянко развернулись туда посмотреть, но издалека ничего нельзя было различить.
Эдди схватил ее за руку.
Пошли. Уезжаем, сказал он.
Чего вдруг? спросила Ли. Что случилось?
Он кивком показал на конную полицию на краю толпы. Все полисмены разговаривали по рациям и некоторые конные начали продвигаться внутрь, расчищая дорогу.
Они видят лучше нас, и наверняка у них есть наблюдатели на крышах. Что-то там происходит, и нам в этот замес попадать не надо.
Шум из середины толпы, где что-то происходило, становился громче, и стали слышны вопли. Мобильная антенна телефургона, ближайшая к центру возмущения, качалась расширяющимися взмахамивидимо, фургон, скрытый толпой, пытался пробиться вперед или назад. На глазах у Ли антенна медленно рухнула в толпу, как срубленное дерево.
Ли посмотрела на Джона Бьянко и на его друга. Они наблюдали за разрастающимся хаосом как завороженные. Потом индиец повернулся и схватил Бьянко за плечо, пытаясь увести прочь.
Нет нет, услышала она тихие слова Джона Бьянко.
Он шагнул в сторону толпы, и индиец другой рукой ухватил его за локоть, силой разворачивая прочь от центра парка.
Ты тут ничего не сделаешь, сказал он. Мы должны отсюда выбираться, Уилл, и побыстрее!