Вежливо явился, позвонив в дверь. Меня выдрессировали за годы в Центре вставать навстречу психологам, и я встал.
Анри, садись, весело сказал он, я только что от Хазаровского.
И, в общем-то, хорошо, что я сел.
Решение императора было совсем не тем, на которое я рассчитывал.
Глава 7
Анри, то, что я скажу, тебе точно не понравится, продолжил Ройтман, но, на самом деле, это просто замечательно.
Я насторожился.
Ты едешь на остров Сосновый, закончил он.
Понятно. Реабилитационный Центр.
Ваша идея? угрюмо спросил я.
Да. И очень хорошо, что Леонид Аркадьевич согласился.
На сколько?
Теоретически десять лет. Но Народное Собрание в любой момент может заменить ссылкой.
Там сроков таких нет, вздохнул я.
Думаю, что и не будет. Три максимум.
Евгений Львович, вы думаете, я вам спасибо скажу?
Нет, я думаю, что ты меня проклянешь. А спасибо скажешь года через три, когда поймешь, насколько это для тебя полезно. Так что звони Артуру, если хочешь, чтобы он тебя проводил. Выезжаем завтра в десять. Пусть подходит на охрану.
С воздуха Реабилитационный Центр на острове Сосновый выглядел как поселок для бедных. Россыпь маленьких деревянных домиков, окруженных лесом.
Гораздо ближе, чем до Чистого, заметил Артур.
И теплее, сказал Ройтман.
И светлее, подумал я, глядя на искрящуюся на солнце гладь озера, похожую на стальное зеркало.
Правда, тюрьма, заключил вслух.
Анри, не передергивай, сказал Ройтман. Ну, какая тюрьма!
Мы приземлились на стоянке минипланов. Машины присутствовали в больших количествах, чем в Чистом, и были приличнее. Стоянку окружала живая изгородь из можжевельника. Откуда-то оттуда из-за можжевельников появился парень моего возраста и направился к нам. Я рассмотрел его, когда он подошел поближе. Чуть ниже меня и уже в плечах, карие глаза, темные волосы. Чем-то похож на Ройтмана. Взглядом что ли?
Именно к Ройтману он сначала и обратился:
Здравствуйте, Евгений Львович.
Привет, Дима, улыбнулся Ройтман и они пожали друг другу руки.
Если не ошибаюсь, Артур Вальдо? спросил он моего сына. Дмитрий.
И состоялось второе рукопожатие.
Анри Вальдо? обратился он ко мне.
Я кивнул.
Дмитрий Кастальский. Я ваш реабилитационный психолог.
И протянул мне руку.
Я был в некотором шоке, но неуверенно пожал ее.
Простите, господин Кастальский, правильно ли я понимаю, что уходить отсюда нельзя? Извините за глупый вопрос, но рукопожатие предполагает равенство и потому несколько дезориентирует.
Можно «Дмитрий», сказал Кастальский. И более того, лучше «Дмитрий». Вопрос не глупый, а совершенно уместный. Уходить нельзя первые две недели. Потом, если все будет нормально, можно. Но ночевать здесь. Евгений Львович пытался нас уговорить, сразу разрешить вам покидать остров, но у нас свои правила. И нам надо на вас посмотреть, и вам привыкнуть к нашим порядкам. Пойдемте, я покажу вам Центр.
Мощеная плиткой дорожка вела со стоянки минипланов через просвет в живой изгороди с круглыми фонарями по левую и правую руку. Напоминало посткоррекционку в ПЦ.
Как первое впечатление от Центра? спросил Дмитрий.
Вид вполне санаторный, сказал я.
Мне больше нравится сравнение с университетом, заметил Кастальский, все-таки большинство реабилитантов учатся. Можно, и работать. На материке, конечно. Здесь недалеко несколько поселков и городков: 1015 минут лета. Но я считаю, что если нет крайней необходимости, лучше учиться. По крайней мере, в начале курса. Чтобы начать новую жизнь с более высокой позиции, чем та, с которой вы слетели перед ПЦ. Вы же Университет Версай-нуво не окончили, так?
Вылетел со второго курса.
Как насчет того, чтобы окончить?
Я подумаю. А меня примут обратно?
После «Истории»? Вы еще сомневаетесь? Только Версай-нуво не обещаю. Все-таки смотреть лекции по дальней связиэто слишком дорого. Программа реабилитации неплохо финансируется, но не настолько роскошно. Университет Кириополяучастник программы реабилитации. К нам от них профессора приезжают экзамены принимать. И мы отпустим, если надо будет что-то досдать, но не в начале курса, конечно. Только начинать придется все сначала, восстановиться не удастся.
Мне и в Версай-нуво не восстановиться, двадцать лет прошло.
Ну, тем более. Значит, все равно.
Как сказать
В Версай-нуво можно заказать курсы. Они вышлют. Правда, смотреть в записи. И вопросы преподавателю можно задать только по переписке с отсроченным ответом. Если хотите, это можно устроить. Но, на мой взгляд, качество такого образования хуже.
Университет Версай-нуво тоже участвует в программе реабилитации?
Конечно. Еще один момент. Мы работаем с группами по четыре человека. Подбираем реабилитантов примерно одного уровня образования, психологически совместимых друг с другом и со схожими целями. Общие беседы два раза в неделю. Присутствие обязательно. Евгений Львович ваше дело прислал еще вчера, так что я его изучил, но пока бегло. У меня для вас два варианта: две группы, которые вам возможно подойдут. Вечером побеседуем подробнее, набросаем план курса реабилитации, и будет видно, в какую лучше. Надо, чтобы люди были примерно в одной весовой категории. С вами трудно играть в одной весовой категории, но мы постарались.
А они здесь за что? спросил я.
Я не имею права рассказывать. Захотятсами расскажут. Но у нас все, начиная с «С4».
«Убийство при отягчающих обстоятельствах», подсказал Артур.
Знаю, сказал я.
Так что ничего хорошего там не было, заключил Дмитрий.
В лесу по обе стороны дорожки еще лежал снег, а рядом с нами, на проталинах уже пробивалась весенняя трава, сквозь ветви сосен светило солнце, золотя стволы, пахло хвоей, и я почти успокоился, несмотря на обещание специфической компании. Ну, «С4», а у меня «F5».
«F» много? спросил я.
«F» всегда немного. В вашей группе не будет.
Вдали показались маленькие деревянные домики поселка.
Я покажу магазин, сказал Дмитрий. Заодно купите что-нибудь, у вас дома ничего нет.
И это «дома» не звучало насмешкой.
Здесь есть столовая, продолжил Кастальский, но лучше, если реабилитант готовит у себя и привыкает к самостоятельности. Вся техника в вашем домике есть. Обстановка максимально приближена к жизни на свободе. А столоваяэто клуб. Приходите общаться.
Магазин оказался таким же обшитым сайдингом деревянным домиком. Точнее сайдинг изображал дерево. Но я бы не удивился и использованию настоящего дерева: леса здесь много. По крайней мере, колонны крыльца явно деревянные.
Ассортимент был составлен под лозунгом: здоровая пища, но ничего лишнего. Несколько видов овощей, яблоки, чай, кофе, хлеб, сыр средней паршивости, несколько блюд из курицы. И даже просто разделанное куриное мясо для особых фанатов кулинарного искусства.
Жены персонала покупают? спросил я.
Свежее мясо? Не только. Например, у нас есть один бывший ресторатор. Очень не хочет забыть свое призвание и надеется снова открыть кафе или хотя бы наняться куда-нибудь поваром. За что он здесь не скажу, у него спрашивайте.
Я в неравном положении, заметил я, набирая овощей и полуфабрикатов. Все знают, за что.
Что поделаешь, пожал плечами Дмитрий.
От содержимого магазина в Чистом, местный набор отличался только полным отсутствием спиртного.
Сухой закон, конечно? на всякий случай спросил я.
Конечно, кивнул Кастальский. Более того, мсье Вальдо, когда вам будет можно ездить на материк, там есть естественно вино в магазинах, но для вас все равно сухой закон.
Понятно, сказал я. Да я равнодушен.
Ну и хорошо.
Расплачиваясь у кассы, я заметил, что денег у меня на счету со вчерашнего дня стало на пятьсот гео больше. Сумма была странной, слишком маленькой для очередной порции гонорара за «Историю». И я посмотрел источник платежа: «Управление Реабилитационных центров Кратоса, стипендия».
Дмитрий, а что за пятьсот гео?
Сегодня пришли?
Да, от Управления реабилитационных центров.