А пожалуйста?
Лёшка хотел было прикрикнуть, чтоб не идиотничала, что если он обожжется или испортит скатерть, то ей уж точно достанется. Но неожиданно подумал, что сквир бы так не сделал.
И вообще, трудно ему что ли?
Пожалуйста, вздохнув, сказал Лёшка. И добавил: Только живей, ага? А то я возьму своё слово обратно.
Ладно.
Динка положила доску, и Лёшка опустил миску.
А вот эта штучка твоя это что? спросила Динка.
Ты про хельманне что ли? Лёшка обнаружил хлеб в хлебнице и отрезал себе внушительных размеров краюху.
Про кругленькую.
Это секрет. Ты это Лёшка качнул головой. Иди уже мультики смотри.
Блин!
Динку выдуло из кухни.
И не блинкай! крикнул ей вслед Лёшка. Разблинкалась, блин.
От кого научилась?
Жижа позвонил, когда суп уже был съеден, и миска познакомилась с раковиной.
Как дела? грустно спросил он.
Привет. Да нормально вроде.
Лёшка посмотрел на миску, затем сбрызнул ее моющим средством и включил воду.
А-а, это супер, без энтузиазма сказал Жижа. У тебя не найдется пятисот рублей?
Ого, запросы растут!
Прижимая телефон ухом к плечу, Лёшка губкой прошёлся по стенкам миски.
Да это не запросы, запыхтел Жижа. Я продуктов обещал купить, а деньги ну, в общем
Ясно.
Так у тебя есть?
Лёшка вздохнул и сполоснул миску от пены.
Есть.
Голос Жижи радостно дрогнул.
Я верну тебе в следующем месяце. Ты выйдешь?
А может ты поднимешься?
Не, не в кайф. Ты это можешь, со мной до магазина? Чтобы меня в игровые автоматы не потянуло.
Блин, у тебя запросы. Ладно, Лёшка вытер руки. Сейчас спущусь.
Он заглянул в комнату. Динкины феи негромко плевались молниями и взмахивали палочками, сама Динка что-то усердно раскрашивала в альбоме.
Мама когда будет? спросил Лёшка.
Сестра посмотрела на него со взрослым укором.
Не знаю. Наверное, как обычно. Только она на тебя обиделась.
Бу-бу-бу.
Накинув куртку, Лёшка вернулся на кухню и выложил в ящик кухонной тумбочки две тысячных купюры. Пусть. По крайней мере, честно.
Я еще вернусь! крикнул он, захлопывая дверь.
Жижа стоял под прилепившимся к козырьку плафоном, грустный, волосатый, гипнотизирующий взглядом сигаретный окурок, брошенный кем-то мимо урны. Увидев выходящего из подъезда приятеля, он вытянул из кармана ладонь.
Привет.
Лёшка пожал Жиже руку.
Ну что, пошли?
Только не в «Комету», там дорого. Давай в эту
В «Пятёрочку»?
Ага.
Они двинулись мимо ограждающих барьерчиков. За барьерчиками что-то уже вовсю цвело, вовсю разбрасывало соцветия и играло красками.
Дались тебе эти автоматы, сказал Лёшка, пиная пивную пробку. Не в первый раз же уже влипаешь.
Да как-то Женька пожал плечами. Все джекпот хочу срубить. Только не получается. Рядом бродит.
Ты б завязывал.
Да знаю, скривился Жижа. Что я, тупой что ли?
Ну, так сразу сказать нельзя
Они пересекли по «зебре» улицу, оставив позади стеклянную коробку торгового центра. На широких ступеньках центра приплясывали, непонятно что рекламируя, две двухметровые поролоновые белки: одна рыжая, а другая почему-то черная.
Черная это явно скунс, сказал Женька.
Белка после пожара, выдвинул версию Лёшка.
Тогда это промо-акция пожарной службы.
«Пятёрочка» пряталась в глубине двора за утыканной спутниковыми антеннами десятиэтажкой. У торца стоял фургон, из него разгружали запаянные в целлулоид бутыли лимонада и колы.
А у тебя как дела? спросил Жижа.
Нормально. Сегодня красил стену.
Фигасе! Я думал, ты секретарём устроился.
Там сложнее, сказал Лёшка. Я сегодня всё точно выясню. Ты случайно не слышал таких имён: Фраги, Сомбаль, Шикуак? Гейне-Александра?
Жижа покачал головой. Стеклянные створки «пятёрочки», впуская, распахнулись перед ними. Загородка, ряд шкафчиков, целый «поезд» из сцепленных тележек.
Может слова знаешь ойме, кришч, сквир, кнафур?
Жижа взял пластиковую корзинку.
Это они тебе там втирают? спросил он.
Я просто пытаюсь сообразить, откуда это может быть. Это ж не английские слова, не немецкие. И имён я таких не слышал. Ладно бы там Бессон
Или Шварценеггер!
Хотя бы. А так даже не знаю.
Они пошли вдоль полок с молочными продуктами, Женька взял упаковку сметаны и брикет сливочного масла.
Хочешь версию?
Давай, кивнул Лёшка.
Жижа свернул к хлебному стеллажу.
Им что-то от тебя надо, сказал он. Причём надо, чтобы ты им всё отдал сам.
Что отдал?
Жижа пожал плечами и сунул в корзинку батон и половинку ржаного.
Не знаю. Мне кажется, тут хитрая комбинация. Придуманы слова, придуманы какие-то личности. Ясно, что не просто так. Ещё штука эта костяная.
Хельманне, сказал Лёшка.
Засеки, и для неё своё слово. Они перед тобой явно спектакль разыгрывают. У тебя нет богатого дяди где-нибудь за границей?
Тогда уж сначала занялись бы отцом.
А может дядя завещал миллионы именно тебе?
Ага, граф де Сазон! И зачем так сложно? Я ж случайно их объявление увидел. А не увидел бы? Что, домой заявились бы?
М-да Женька задумался. Они обошли ещё несколько отделов, прибавив к продуктам в корзинке бутылку растительного масла, полкило молочной колбасы и сырную нарезку. Тогда, честно, не знаю. А ты можешь поподробней?
Лёшка вздохнул.
Не могу, Женька. Мне сказали, чтобы я особо не распространялся.
Корпоративная этика? хмыкнул Жижа.
Скорее, из соображений безопасности.
Точно что-то нечисто, уверенно заявил приятель, прихватил пакет сахарного песка, и они направились к кассе.
Лёшка отдал Женьке пятьсот рублей.
Погоди.
Жижа умотал обратно к стеллажам и вернулся с десятком яиц в картонной коробке.
Всё?
Ага. Яйца из головы вылетели.
Лёшка фыркнул. Забавно. Они расплатились. Вышло даже меньше четырехсот. Женька вручил Лёшке сдачу.
Может, оставишь себе?
Что я, себя не знаю? вздохнул Жижа, стягивая пакет с нагруженными в него продуктами с ленты. Так и долг меньше. Вот если бы пива ещё
Здесь не продадут, сказал Лёшка.
Это понятно. Может, до ларька? Тут недалеко есть.
«Пятёрочка» снова распахнула двери, теперь уже на выход. Ребята сошли по ступенькам. Прокатила коляску женщина, выстукивая палочкой по асфальту, просеменил старичок.
Так что, до ларька? повторил вопрос Женька.
Лёшка задумчиво кивнул.
Если меня дурачат, то очень натурально, сказал он.
Бывает. Значит, за куш можно и подурачиться.
Понимаешь, есть такие вещи, про которые нельзя сказать, что это дурачество.
Ну, какие, например?
Ожидая ответа, Жижа повернул голову. Лёшка вдруг показался ему резко повзрослевшим, посерьёзневшим, очертились губы, скулы. В глазах появилась странная озабоченность.
Эй, осторожно позвал Женька.
Что? Лёшка моргнул и стал прежним. За пивом?
Ну!
Ларёк притулился к автобусной остановке и больше всего напоминал обитую вагонкой конуру, увенчанную прямоугольной вывеской с надписью «Колосок». Лёшка не удивился, когда обнаружил, что и пожилая продавщица внутри похожа на бульдога. Как она на них не гавкнула, не понятно. Чудо. Когда Жижа он все-таки повыше, попрезентабельнее, с тонкими усиками над губой спросил пива и сунул в окошко сто рублей, лицо её приобрело оскорблённое выражение, несколько секунд она сверлила глазами сначала Жижу, а потом и Лёшку, но все же, поджав губы, как великое одолжение протянула баночную «балтику».
Жижа дурашливо поклонился. Женщина махнула на него кулаком.
Ещё попросите у меня!
На десятку обсчитала, сказал Жижа, ссыпав мелочь в Лёшкину ладонь.
Они уже порядком отошли от ларька и возвращаться не стали. Потопали через дворы к Жижиному дому. Порывами, шелестя листвой, налетал ветер. На заасфальтированной площадке малышня пыталась играть в футбол.
Пиво было холодное.