Ты с ума сошел?искренне удивляется Пятый.Соображаешьмыться лежа?
Действительно, что-то ты не того,начинаю я. Лин перехватывает канал и показывает мне Пятого.А вообще лучше лежи.
Моются они, сняв только рубашки. В штанах. Из соображений приличий. Они стесняются меня. И друг друга.
Ох, жизнь... Уважаемые слэшеры, буде случиться вам читать это всё! Эта пара Сэфес не то, что не «спит», как вы сейчас подумали, они порой болезненно привержены приличий. Нет, в одной кровати они спали не раз, но вот чтобы что-то такое... Боже упаси.
Не трогайте вы их.
Пожалуйста.
...Моются долго, Пятый в процессе мытья успевает заснуть (вот они, издержки мытья лежа!), мы вместе с Лином его будим, Лин помогает дойти до ниши. Пятый спит на ходу, немудрено.
Он слабый, как осенняя муха,печально констатирует Лин.
А ты помнишь, как выглядят осенние мухи?спрашиваю я. Просто так, для проформы.
А то нет,вздыхает Лин.Слушай, помнишь, ты говорила, что рисуешь на майках?
Помню,настороженно отвечаю я.А что?
Нарисуй одуванчики.
У меня есть свитер. Легкий такой, хлопчатобумажный свитер. И серый лен.
Золотым контуром Javana, по льну, потом пришить. И я рисую. Четыре кусочка льна, четыре картинки. Схематичноглаз карий, глаз черный. Маджента-сиур. Дубовый лист и дереводля Пятого, одуванчикидля Лина. Одуванчики золотые.
Неправильно,укоряет меня Лин.Надо, чтобы были желтые.
Перекрашиваю.
Пришиваю кусочки льна на свитер, под очередные горестные комментарии Лина:
Почему ты мои одуванчики пришила в самый низ?!
Вы не поверите, но он серьезно.
Уговариваемся на том, что «Пятому, когда проснется, будет приятно, что его картинку пришили повыше».
Детский сад, скажете вы.
Ничего подобного. Неадекват на выходе из Сети. Или всё еще прощеЛин любит одуванчики, просто любит одуванчики.
Бывает гораздо хуже.
Кто хочет видеть свитер, может его увидеть. На мне. В любой прохладный день.
22.
Наконец-то они поняли, где находятся. Мне эти их координаты ничего сказать не способны, но суть я понялаэто какой-то кусок абсолютно чужой Индиго-сети. Индиго!.. Господь-вседержитель, как они вообще туда попали?!
Сижу дома, мать куда-то ушла, поэтому я потихонечку пытаюсь говорить вслух.
И что? Что теперь делать?
Пока без понятия,отвечает Пятый.Скорее всего, будем пытаться связаться с представителями этого участка, если они живы, конечно. Сеть в пассиве.
Что это может значить?
Всё, что угодно. Вплоть до гибели контролирующей структуры.
Всей?!
Всей. Посмотри, что получается...
Передо мнойзнакомый тор. Тот самый бублик с дыркой. Внезапно бублик расползается, и теперь я вижу другую проекцию Сетине ментальное, а территориальное отражение.
Выделяю цветом участки, смотри...
Для меня слишком быстро, но что-то разглядеть я всё же успеваю. Пятый гонит несколько десятков проекций Сети за несколько секунддля него это как конфетку развернуть, даже слишком медленно. Я вижу следующее. Неровные, похожие на амеб, области Индиго, россыпь бисераМаджента, и... к каждому кусочку зонированной области прилеплена черная клякса.
Белых областей на схеме нет.
Что это значит?мне интересно, но я же дура, я же опять ничего не пойму.
Это значит, что возникшая структура поглотила весь пассив в мега-сиуре и отъела около двадцати процентов зонированных областей. В общей сложности, от объема мега-сиурачуть меньше сорока процентов.
Это много, чудовищно много.
Это еще не всё. Удар был нацелен прежде всего на контролирующих,продолжает Пятый очень спокойно. Нереально спокойно.Это целевое и очень хорошо продуманное воздействие. Так понятно?
Да... А сколько по нашему времени шла атака?
Пятый задумывается.
Долго, почти восемь секунд.
Ничего себе! Зонирование обитаемой населенной системы занимает миллионную долю секунды, впрочем, для Сэфес времявеличина непостоянная.
.......................................
Бука позже назвал эту структуру «Блэки». Что ж, кому как, а мне понравилось. Если тут вообще уместно это слово.
23.
Парк на Волжской.
Решили прошвырнуться с Анжи, слишком долго и слишком много этого всего. Я плохой рассказчик, я плохо говорю словами, не умею, пальцами получается значительно лучше, но это потом, всё потом.
Красивый парк. И, что приятно, совершенно мне незнакомый.
Анжи пытается понять то, что я ей сбивчиво рассказываю. Сэфес спят, Пятый пытался работать днем, Лин чуть не надавал ему по шее, и они снова спят. И очень хорошомы хотя бы можем относительно спокойно поговорить. Впрочем, сейчас они ведут себя деликатнеенемного пришли в себя, и больше почти нет бестолковых просьб или истерик. Почти что нет.
Да, Анжи, доказательств действительно нет,соглашаюсь я.
Анжи сомневается. Похоже, ей нравится сомневаться. Сам процесс, что ли, затягивает.
А они могут сделать так, чтобы я тоже попала на этот канал?
Понятия не имею.
Вздор это всё. Ничего они сейчас не могут. Они, простите за подробность, до туалета поодиночке с трудом могут дойти.
Я понимаю Анжией хочется поговорить напрямую, но как объяснить, что это невозможно?
Ветер, тугой холодный ветер на лесом. Начинается дождь, мы вспоминаем, что видели на входе в парк кафе и возвращаемся туда, озябшие, но не успевшие, слава Богу, промокнуть.
Народу пока что мало, мы занимаем угловой столик, и только-только начинаем радоваться, что нашли тихое место, как приходят кабацкие музыканты.
Кабацкие музыкантыэто наше с Анжи личное проклятие, слишком долго в наших прошлых жизнях работали мы в кабаках, вот притягиваем к себе теперь этих собирателей парнаса.
Ну, всё, теперь точно разбудят,обреченно говорю я, глядя на музыканта с хвостиком.Не посидишь спокойно.
Однако мы сидим.
Под мажорные вопли музыканта просыпается Лин. Спросонья спрашивает, откуда у меня в Москве газонокосилка, потом понимает, что это такая музыкаи будит Пятого. Приобщиться.
Из-за соседнего столика выползают тетки в годах и принимаются весело скакать под какую-то песню. Лин, поглядев на это всё дело, начинает их пародироватьи я понимаю, что сейчас сползу под стул от смеха. Вот уже действительно жаль, что Анжи этого не видит!.. Впрочем, надолго Лина не хватаетон садится на свою кровать и интересуется, а что это такое мы тут едим? Курицу?!
Сколько можно жрать мясо?возмущается Лин.
Не приставай к людям,просит Пятый.Какая тебе разница?
Мне никакой,лихо врет Лин.А это что такое?
«Такое»это чесночный соус. По просьбе Лина съедаю ложкуон не разобрал вкус, но ему понравилось, и теперь он просит съесть. Чтобы потом смог повторить, формируя запрос.
Аут.
Нет, вы просто съешьте ложку острого чесночного соуса. Без ничего. Попробуйте. Вдруг понравится.
В метро...
Если хочешь что-то сказать, говори через меня.
На канале сейчас Пятый. Лин устал, изображая теток, он уже уснул.
И Анжи говорит. Я не разбираю, но Пятый, как позже выяснилось, слышал всё. Что она ему сказала? Что-то обо мне, и, кажется, что-то не совсем приятное.
Я не запомнилаза эти дни практика работы с каналом у меня стала о-го-го какая.
Пятый запомнил.
Зря я это позволила.
И не Анжи виновата в том, чтобы было той ночью, а я.
Только я.
Не сумевшая объяснить, что там на самом деле происходит.
С таким трудом накопленные крохи потенциала летят к чертям собачьим в никуда. У Пятого истерика, практически сброс (что этотоже потом, если совсем кратковыход из эмоционального кризиса, тоже одно из состояний, характерных только для Сэфес, тяжелое, признаться зрелище), самое паршивоеони резко садится в этой своей нише, она не успевает отключиться, рвутся вросшие в спину тончайшие белые нити системы, разрывают кожу... Господи, не показывайте мне больше такое, пожалуйста!
Что я сделал, Боже, что я сделал, я же этими считками всю жизнь тебе сломал, Боже, как я мог...
Руками вцепившись себе в волосы, судорожно дыша...
Ты ни в чем не виноват, она просто сказала, не подумав, ну не надо, не надо... ты ничего никому не сломал, успокойся, ради всего святого, успокойся...