Мы будем в зоне приема через пятнадцать минут, сказал министр обороны.
Вы помолитесь со мной? прошептал президент, и оба они склонили головы.
Когда закончили молитву, Хэннен сказал:
Капитан? Мы готовы.
И уступил свое место офицеру с чемоданчиком.
Тот сел напротив президента, положил чемоданчик на колени и отомкнул наручник маленьким лазером, напоминавшим фонарик. Потом достал из внутреннего кармана мундира запечатанный конверт и, разорвав его, извлек изящный золотой ключ. Капитан вставил его в один из двух замков чемоданчика и повернул вправо. Замок поддался с тонким звуком включающегося экрана. Офицер повернул чемоданчик к президенту. Тот тоже вынул из кармана пиджака заклеенный конверт, разорвал его и достал оттуда серебряный ключик. Президент вставил его во второй замок, повернул влево, и снова послышался тонкий звук, слегка отличающийся от первого.
Капитан ВВС поднял крышку чемоданчика. Внутри была маленькая клавиатура с плоским дисплеем, который установился вертикально, когда крышка открылась. В нижней части клавиатуры находились три кружка: зеленый, желтый и красный. Зеленый кружок засветился.
Рядом с президентским креслом справа у окна была прикреплена маленькая черная коробка с аккуратно уложенными в нее двумя кабелямизеленым и красным. Президент размотал провода, медленно и осторожно. На их концах располагались разъемы, которые он вставил в соответствующие гнезда сбоку клавиатуры. Черный кабель соединил чемоданчик с одной из тянувшихся за лайнером вытяжных антенн длиной в пять миль.
Президент колебался всего несколько секунд. Решение принято. Он отстучал на клавишах свой код из трех букв.
На дисплее появилась надпись: «Здравствуйте, господин президент».
Он откинулся назад и замер, подергивая уголком рта.
Хэннен поглядел на часы:
Мы в зоне, сэр.
Медленно и тщательно президент отстучал: «Вот Белладонна, Владычица Скал, владычица обстоятельств».
Компьютер ответил: «Вот человек с тремя опорами, вот Колесо».
Лайнер сделал горку и заметался. Что-то проскребло по борту самолета, будто ногтем по школьной доске.
Президент написал: «А вот одноглазый купец, эта карта»
«пустаято, что купец несет за спиной» ответил компьютер.
«от меня это скрыто», отстучал президент.
Засветился желтый круг.
Президент сделал глубокий вдох, как перед прыжком в темную бездонную воду, и написал: «Но я не вижу Повешенного».
«Ваша смерть от воды», пришел ответ.
Засветился красный круг. Дисплей опустел.
Затем компьютер доложил: «Когти выпущены, сэр. Десять секунд для отмены».
Господи, прости меня, прошептал президент, его палец потянулся к клавише «Н».
Боже! неожиданно вырвалось у капитана ВВС. Широко открыв рот, он уставился в иллюминатор.
Президент тоже посмотрел туда.
Сквозь смерч горящих домов и обломков, вверх, к воздушному командному пункту, метнулось, как метеор, страшное видение. Целых две драгоценных секунды понадобилось президенту, чтобы разобрать, что это такое: покореженный автобус «грейхаунд» с пылающими колесами, из его разбитых окон свешивались обугленные трупы. На табличке над лобовым стеклом вместо пункта назначения значилось: «Заказной».
В этот же миг, вероятно, его увидел и пилот, потому что моторы заревели на пределе своих возможностей, а нос самолета задрался так резко, что ускорение вдавило президента в кресло, как будто он весил полтысячи фунтов. Клавиатура и чемоданчик сорвались с колен капитана, обе вилки выскочили из розеток, компьютер упал в проход, заскользил по нему и застрял под другим креслом. Президент увидел, как автобус завалился набок, из окон посыпались трупы. Они падали, как горящие листья. Автобус ударил по крылу и борту лайнера с такой силой, что двигатель на консоли взорвался.
Половина крыла была грубо вырвана, второй двигатель запылал, как рождественская свеча. Куски развалившегося от удара «грейхаунда» упали в воздушную воронку и, засосанные ею, исчезли из виду.
Искалеченный самолет командного пункта стал заваливаться на крыло, два оставшихся мотора дрожали от напряжения, готовые сорваться с креплений. Президент услышал собственный крик. Лайнер потерял управление и, пока пилот пытался справиться с деформированными закрылками и рулями, снизился на пять тысяч футов. Восходящий поток подхватил его и забросил на тысячу футов вверх. Затем однокрылый самолет, завывая, стал падать с высоты десять тысяч футов, вошел в штопор и наконец под острым углом понесся к изувеченной земле.
Черные тучи закрыли его турбулентный след, и президент Соединенных Штатов пропал.
Часть третьяСвет изгнан
Глава 12«Мы пляшем вокруг кактуса»
«Я в аду! панически думала Сестра Жуть. Я мертвая и с грешниками горю в аду!»
Ее охватила еще одна волна нестерпимой боли.
«Иисус, помоги!» попыталась крикнуть она, но смогла издать только хриплый звериный стон.
Она всхлипывала, стиснув зубы, пока боль не отступила. Женщина лежала в полной тьме, и ей казалось, что она слышит вопли горящих грешников в дальних глубинах адаслабые страшные завывания и визг, наплывавшие на нее, как вонь, испарения и запах обугленной кожи, которые и привели ее в сознание.
Дорогой Иисус, спаси меня от ада! молила она. Не дай мне вечно гореть заживо!
Пронзительная боль грызла ее. Сестра Жуть свернулась калачиком. Вонючая вода брызгала ей в лицо, била в нос, и несчастная плевалась и вдыхала кислый парной воздух.
«Вода, подумала она. Вода! Я лежу в воде».
В лихорадочном сознании Сестры Жуть, как угольки на дне жаровни, стали разгораться воспоминания. Она села, ее избитое тело вздулось, а когда она поднесла руку к лицу, волдыри на щеках и на лбу полопались и потекла какая-то жидкость.
Я не в аду, сорванным голосом произнесла она. Я не мертвая пока.
Тут женщина вспомнила, где находится, но не могла понять, что случилось и откуда пришел огонь.
Я жива, сказала она громче.
Ее голос эхом отозвался в туннеле, и, раздирая треснувшие, покрытые волдырями губы, она закричала:
Я жива!
Невыносимая боль терзала ее. Тело то ломило от жара, то трясло от холода. Она измучилась, ужасно измучилась, ей хотелось опять лечь в воду и уснуть, но она боялась, что если ляжет, то может не проснуться. Она нагнулась, ища в темноте свою холщовую сумку, и несколько секунд в панике шарила, не находя ее. Потом руки наткнулись на обуглившуюся и насквозь мокрую тряпку, женщина подтащила ее к себе и прижала крепко, как ребенка.
Сестра Жуть попыталась встать. Почти сразу же ноги подкосились, и она плюхнулась в воду, посидела, пережидая боль и стараясь собраться с силами. Волдыри на лице стали подсыхать, стягивая лицо в маску. Женщина подняла руку, ощупала лоб, потом волосы. Шапочка исчезла, волосы стали похожи на пересохшую траву на лужайке, все лето росшую без единой капли дождя.
«Я обгорела налысо!» подумала она, и из ее горла вырвался полусмех-полурыдание.
Несколько волдырей на голове лопнули, и бедняжка быстро убрала руку, не желая больше ничего знать. Потом еще раз попыталась встать, и теперь ей это удалось.
Сестра Жуть коснулась рукой пола туннеля на уровне чуть выше своего живота. Она собиралась одним рывком выскочить из ямы. Плечи у нее все еще ныли от усилий, с которыми она отрывала решетку, но эта боль не шла ни в какое сравнение со страданиями, какие ей причиняли волдыри на коже. Женщина закинула сумку наверх: все равно рано или поздно придется выкарабкаться отсюда и забрать ее. Она уперлась ладонями в бетон и напряглась, чтобы оттолкнуться, но решимость покинула ее, и она стояла и думала, что если через год или два здесь пройдет какой-нибудь слесарь, то, пожалуй, найдет скелет вместо живого человека.
Наконец Сестра Жуть оттолкнулась. Напрягшиеся мышцы плеч заныли, локоть был готов подломиться. Но когда она стала сползать обратно в дыру, ей удалось поставить на край ямы колено, потом другое. Волдыри на руках и ногах лопнули с легким звуком. Сестра по-крабьи вскарабкалась на выступ и легла животом на пол туннеля. Она тяжело дышала, голова кружилась, руки опять нащупали и сжали сумку.