Перед майскими праздниками я решил пригласить подругу в музеи. Как это ни странно, но я за почти год жизни в столице не был ни в одном музее. Мы встретились на станции «Площадь революции» и направились в Исторический музей. Возле памятника Жукову стояла толпа желающих сфотографироваться с обезьянкой, которую держал на поводке потный мужчина с засаленными волосами. Какие-то азиаты фотографировали актеров, загримированных под Ленина, Сталина и Николая II. Тут же сидел в инвалидной коляске «ветеран Афганистана», как гласила табличка из куска картона, и просил милостыню. Возле церковных лавок стояли монашки, собирая деньги на строительство очередного храма. Повсюду был шум и гам. Среди этой канители мы услышали тихий голос:
Ребятки
Обернулись. Возле нас стояла старушка, высушенная долгими годами. Голову покрывал старый, местами заштопанный, платок, поверх застиранного и выцветшего халата была надета кофта, вся в катышках. Она смущенно, а точнее даже стыдливо, поглядывала на нас слезящимися глазами.
Подайте бабушке на хлебушек, дрожащим голосом попросила она.
Сердце мое сжалось. Я полез в карман и вытащил мятую купюру в пятьдесят рублей.
Спасибо вам, едва не плача, осипшим голосом поблагодарила нас старушка. Вы такие хорошие ребятки. Дай Бог вам здоровья и счастья.
Спасибо, горько улыбнувшись, сдерживая слезы, ответил я на ее пожелания.
Вы не такие, как эти черные. Они никогда и копейки не дадут. А я со вчерашнего утра ничего не ела. Спасибо вам, ребятки. Дай Бог вам всего хорошего.
Света едва заметно потянула меня за рукав. Я повернулся к ней и увидел, что по щекам ее катятся слезинки.
Спасибо, еще раз проговорил я, после чего мы развернулись и пошли в музей.
Стояли в очереди молча. Я хотел что-нибудь сказать, успокоить подругу, поднять ей настроение, но ничего не мог придумать. У самого на душе кошки скребли. Так мы и стояли, пока не подошли к кассе. Билеты нам продали по льготной «студенческой» стоимости. Бродя по бесчисленным залам музея, постепенно забыли о старушке. К концу же экскурсии мы думали только о своих ногах, которые нещадно болели после нескольких часов, проведенных в движении.
Олег, обратилась ко мне Света, когда мы сидели и отдыхали возле фонтанов у Охотного ряда, и замолчала.
Что?
Мы на майских праздниках собираемся с ребятами съездить на шашлыки на дачу к Антонумоему сокурснику
Я молчал, но эти слова кольнули сердце, ревность начала подниматься в груди, чего раньше со мной не случалось. Может, усталость сказалась, может, то, что виделись мы с ней редко (а тут она еще и променяла меня на каких-то ребят!), а может, еще что-то
И? наконец, выдавил из себя.
С ночевкой. Ты не против? Проживешь денек без меня? Проведешь время, как ты хочешь, отдохнешь.
Стрелка манометра в баке с ревностью начала заходить в красную зону.
Во-первых, с какими ребятами ты собралась ехать?
С одногруппниками.
Ага, я покачал головой.
Теперь молчала подруга, ожидая моей дальнейшей реакции.
И каков план мероприятий?
Да просто шашлыки пожарим, отдохнем
Манометр со свистом улетел, а бак разорвало на куски, и опасное чувство охватило каждую клеточку тела и мозга, как огонь.
Напьемся и устроим пьяную оргию, грубо перебил я ее.
Что? опешила Света.
Знаю я, что это за отдых. Шашлыки, ага, саркастически усмехнулся. А потом в интернете появляются ролики, вроде «Пьяные студенческие оргии».
Олег, ты больной, что ли?
Я больной?
Да у нас почти одни девушки в группе. Будет всего трое-четверо парней
О, как славно! уже абсолютно перестал отдавать себе отчет. Это ж по сколько баб на каждого?!
Тебе мозги надо лечить, в сердцах бросила она.
Нет, это тебе надо мозги лечить! Ни одна нормальная, пристойная девушка не поедет на этот праздник разврата.
От злости даже начали трястись руки, но я не унимался.
Уже выбрала себе партнера? Или у вас там будет свинг-вечеринка, где каждая из вас по рукам пойдет? Это ты думаешь, что будет трое парней. А они позовут своих дружков, и вот их уже больше, чем девчонок. Эти обезьяны напьются и устроят там групповое изнасилование.
А не боишься, что меня в общежитии изнасилуют? Не боишься, что я там могу напиться и поучаствовать в оргии?
На это мне ответить было нечего.
Что с тобой? ошарашено смотрела она на меня.
Я не хочу, чтобы ты ехала неизвестно с кем и куда.
Олег, я еду с друзьями. Я знаю этих людей. И это нормальнокогда друзья собираются и вместе весело проводят время.
Чувствую, будет очень весело
Света тяжело вздохнула, словно общалась с неизлечимо больным шизофреником (хотя именно таким, наверное, я и выглядел), и сказала лишь кратко:
Пошел ты, с этими словами она встала и быстрым шагом направилась к метро.
Сука, прошипел я сквозь зубы, даже не глядя на нее.
Злость и ярость настолько переполняли меня, что я готов был разорвать на части все, что попадется под руку. Впервые мы так сильно поругались. В тот момент мне казалось, что все кончено, отношениям пришел конецпрошла любовь, завяли помидоры. Спустя какое-то время я поехал к себе в общежитие. К вечеру успокоился. Немного пораскинул мозгами и осознал свою вину. Набрал номер Светланы, но она сбросила вызов. Судя по всему, обиделась она сильно.
«К утру остынеттогда и поговорим».
Спал плохо. Постоянно просыпался и ругал себя за ужасное поведение. Меня грызла совесть. А утром вместо института поехал за цветами к Киевскому вокзалу (где-то когда-то от кого-то слышал, что там есть павильоны, где продают самые свежие и дешевые цветы в Москве). Потратил, по меркам студента первого курса, целую кучу денег и купил девять больших бордовых роз. Я впервые прогуливал занятия, но это меня нисколько не волновало. Помириться со своей девушкой было гораздо важнее.
Подъехал к ее общежитию в районе девяти часов, надеясь, что она еще не уехала в университет. Ходил со скромным букетом напротив входа взад-вперед, как часовой с ружьем. Из здания выходили молодые люди и девушки, изучающе разглядывая меня. Весеннее утреннее солнце приятно пригревало спину, а ветерок освежал лицо. В очередной раз дверь открылась и на улицу вышла очередная группа студентов: один худой, как вешалка, парень, в очках с толстыми стеклами, и три девушки, в одной из которых я признал свою Светлану. Увидев меня, она сказала подругам:
Идите без меня, я чуть позже приеду, и остановилась, сверля меня обиженным взглядом.
Привет, тихо поздоровался с ней, подойдя поближе.
Ответа не последовало.
Вот, протянул ей букет. Это тебе.
Посмотрела на меня, на букет, взяла его. Взгляд стал мягче и добрее.
Спасибо.
Между нами повисла тишина.
Свет прости меня я себя вел, как дурак.
Ревность прошла?
Да, виновато кивнул головой.
Видел парня, с которым мы выходили сейчас?
Видел.
Это один из наших сокурсников. Он поедет на шашлыки. Ты видишь в нем человека, способного силой взять девушку?
Ну думаю, нет.
Да его любая девушка на лопатки уложит в считанные секунды.
Я ухмыльнулся.
Так вот, он просто терминатор по сравнению с остальными одногруппниками.
Эти слова вызвали мой смех. Улыбнулась и сама Светлана. Она смотрела на меня сияющими от улыбки глазами. Я обнял ее, а подруга уткнулась мне в грудь и проговорила:
Какой же ты глупый, Олежка! Сначала надо разобраться, а потом только ругаться.
Постояли еще немого в обнимку, а потом подруга опомнилась.
Я на занятия опаздываю.
Я провожу тебя, взял ее за руку и потянул в сторону метро.
Подожди букет Ой! Сейчас отнесу и потом пойдем.
Она убежала в общежитие, а я вновь ходил взад-вперед, «неся вахту». Вскоре Света выбежала, и мы быстрым шагом направились в «подземку».
А тебе разве не надо в институт? поинтересовалась подруга, когда я вместе с ней вышел на станции «Университет».
Будем считать, что нет.
Прогуливаешь?
Да. Отдохните, ствол и финка, я устроил выходной, процитировал строки из песни Гарика Кричевского, еще с детства запавшие мне в память (уж слишком часто ее крутили по местному радио в девяностые годы).