Думаю, вы просто самую жару не застали. Сейчас-то с улиц уже всех разогнали, ответил Алексей.
Ну, а что там происходило-то?
Черт его знает, пожал плечами Леха. Байда какая-то. У меня приятель вроде как был там сегодня, когда все только начиналось. Но он говорит одно, а в новостях показывают совсем другое.
И что говорит твой приятель? как-то невесело поинтересовался Никита.
Да что поморщился хозяин тира, будто не очень хотел говорить на эту тему. Начиналось все, как обычный митинг. Люди собрались вчера утром на главной площади города и потребовали, чтобы глава Агломерации наконец отменил эти безразмерные рабочие дни, ввел нормальные отпуска, отменил распределение по рабочим местам с помощью искусственного интеллекта. Одним словом, чтобы сделал условия для работы человеческими, как за пределами Агломерации у цивилизованных Тут-то гвардия и начала разгонять людей. Они не ушли. В итоге все передрались, артисты.
Никто и не сомневался, что будет по-другому, прокомментировал Панферов.
Так если бы на этом все и кончилось! продолжил Леша свой рассказ. У наших ребят, походу, совсем отказали тормоза! Им вчерашнего показалось мало, и сегодня они собрались снова. На этот раз решили палатки установить прямо на площади. Мол, пока не рассмотрите требования, не уйдем. К вечеру подъехали несколько сотен бойцов гвардии, какое-то спецподразделение, и снова разогнали всех по углам. Моего приятеля избили дистанционными электрическими дубинками. Он сейчас валяется дома, в пятом секторе, весь в синяках и поджаренный, как гусь. Но это еще ничегоСлышал про одного, которому повезло меньше всех. То ли из-за давки, то ли из-за побоев скончался прямо на месте.
Саша слушала эту историю, как что-то, происходящее в другом мире, но никак не в их реальности. В агломерациях никто обычно не связывался с гвардейцами себе дороже. А уж ввязываться с ними в драку вообще бессмысленная затея.
М-да, ухмыльнулся Никита. Я только одного не пойму, чего они привязались к этому митингу? Ну, вышли люди на улицы Дайте им ответы на вопросы, и они разойдутся. Гвардейцам что, больше поупражняться не на ком? Нашли себе пушечное мясо
Ну, как почесал затылок Леша. Бойцы гвардии потребовали очистить площадь, мол, не должно быть никаких построек и палаток. Все-таки центр города. Ребята не ушли. Их стали вытеснять, ну, там пошло-поехало.
Интересно, а если бы на площади собрались цивилизованные их бы тоже разгоняли электрическими дубинками?
Может, я ошибаюсь. Но, кажется, в этот раз наши сами нарвались возразила тихим голосом Арефьева.
Каким образом? резко повернулся в ее сторону Никита. Его вопрос прозвучал как вызов.
Ну замялась Саша. Ей стало не по себе, ведь Никита никогда еще не разговаривал с ней таким тоном. Мысль, которую она хотела донести, вылетела у девушки из головы. Есть же правила только и смогла выдавить она из себя в ответ.
Какие правила? снова задал вопрос Панферов.
Арефьева смущенно молчала. Она не понимала, чем так его раздраконила.
Что это за правила такие, что нельзя слово сказать в свою защиту? Что это за правила такие, когда нам постоянно затыкают рот? А, может, просто надо создать нам человеческие условия для жизни, и мы успокоимся? Раз уж мы пашем и обрабатываем всю страну, всех этих цивилизованных павлинов, Никита сделал яростный жест, будто указывая на кого-то конкретного, так почему бы не сделать нам хотя бы нормальный график? Ведь мы все равно делаем работу, которую за нас никто не сделает. И делаем ее хорошо. Так зачем они рубят сук, на котором сидят? Вот этого я не понимаю
В комнате повисла тишина, прерываемая лишь звуками телевизора.
Если бы я служил в гвардии, немного помолчав, добавил Панферов, я бы не выполнял такие приказы. Избивать электрическими дубинками своих же не стал бы. Жаль, что меня там не было.
Я, может, как-то не так выразилась предприняла попытку оправдаться Арефьева, но когда я сказала «наши сами нарвались», я имела ввиду, что есть административные правила, и по ним нельзя возводить постройки в центре города без специального разрешения. Верно? девушка оглянулась на Лешу в надежде найти поддержку. Тот кивнул головой. На самом деле его все эти темы не очень волновали, поэтому он переключил канал обратно и, слушая в пол-уха, продолжил смотреть футбол.
Получается, что ребят разогнали не из-за того, что они требовали нормальный рабочий график, закончила свою мысль Арефьева. Гвардейцы разогнали их потому, что они нарушили административные правила. Если бы что-то подобное сделали цивилизованные, их точно так же сначала попросили бы убраться по-хорошему, потом применили бы силу. Представь, если каждый из нас будет что-то строить там, где ему захочется, и вообще делать то, что вздумается? На мой взгляд, ничего, кроме хаоса, из этого не получится
Когда одних людей от рождения считают недостойными свободы и лишают права открыто выражать свои мысли, а других достойными, тогда это не те правила, которым надо следовать, Саша, парировал Никита. В его голосе появились стальные нотки.
Но мы же сейчас не это обсуждаем! всплеснула руками Арефьева. Она не могла сообразить, в какой момент обычная приятельская беседа перешла в яростные дебаты. Речь сейчас не о том, кто чего достоин. Административный кодекс написан не только для незаконнорожденных. Он обязателен к исполнению для всех! Пока демонстранты ничего не строили, их ведь никто не трогал! постепенно Саша начинала сама заводиться.
Арефьева открыла рот, чтобы привести еще какие-то аргументы, но Леша остановил девушку, крепко сжав ее запястье под столом. Ему показалось, что если она добавит хоть одно слово к сказанному, то в лучшем случае этот малоприятный разговор никогда не закончится, в худшем они с Никитой наговорят друг другу лишнего.
Ребят, не тратьте свои нервы на это, сказал хозяин тира, подняв примиряющим жестом бокал. Расслабьтесь, пейте пивко. Разговоры наши все-равно ни на что не влияют. Эти демонстрации идут, сколько я себя помню, и ни разу ничем путным не заканчивались. Вот и в этот раз толпа побуянит и разойдется, и все будет по-старому, уж поверьте. Сегодня наших разогнали по домам, значит, на ближайшие пять-семь лет ждите затишья до следующего «сезонного обострения».
Однако очередная попытка Леши разрядить обстановку не увенчалась успехом.
Вот поэтому мы до сих пор ничего не добились от цивилизованных, Никита говорил горячо, казалось, так убежденно он еще не звучал. Каждый из нас думает, что вся эта ситуация его никак не касается и остается стоять в стороне. Но если бы каждый из нас вышел сегодня на улицу вместе с теми ребятами, а не отсиживался дома, то на площади была бы не маленькая кучка демонстрантов, которую легко разогнать там были бы тысячи незаконнорожденных. И тогда чаша весов перевесила бы в другую сторону, а управляющий Агломерацией был бы вынужден действовать и хоть что-то делать для того, чтобы мы чувствовали себя людьми, а не скотом.
Леша и Саша переглянулись. Никита был настолько задет произошедшим на площади, что они не рискнули что-либо ему возразить.
Что-то холодно, вдруг поежилась Арефьева.
Да еще бы. Вы дверь за собой не закрыли, заметил Леша.
Можешь прикрыть?
Сань, конечно могу. Ты сомневаешься в моих способностях? Ради тебя, все что угодно! С парашютом, конечно, я не прыгну. Но дверь закрыть это я орел. Это я могу, начал подшучивать хозяин тира и нести всякую словесную ерунду. Могу даже креслом подпереть, если надо, или даже шкафом, чтобы уж наверняка
Леха продолжал дурачиться. Арефьева смеялась в ответ. Никита к тому времени уже отвлекся от тяжелых мыслей и стал даже подкидывать свою порцию шуток в беседу.
Вскоре друзья окончательно забыли про спор, случившийся в этот вечер. Но обстоятельства сложились так, что перемирие между ними длилось недолго.
Глава V
Наступил декабрь самая унылая пора в Третьей Агломерации.
Улицы опустели. Тусклая жизнь обитателей гетто, в которой не было ничего, кроме работы, протекала отныне исключительно за толстыми стенами жилых и промышленных высоток. Солнце, недавно ослеплявшее лучами, оказалось замурованным в свинцовых тучах. Двадцать четыре часа в сутки лил холодный мерзкий дождь. Снега в этих краях из-за глобального потепления люди почти не видели. Зато грязи и слякоти хоть отбавляй вплоть до апреля.