Глава VII
После разговора с тренером, будучи в отвратительном настроении, Александра отправилась домой в пятый сектор рабочего гетто. Ночью ей снились огромные черные волны, похожие на цунами, беспощадно накатывавшие на город. Перед ударом очередной волны люди хватались кто за что мог в надежде, что их не смоет. Но от стихии невозможно было укрыться или спастись.
И вот на горизонте показалась самая высокая и мощная стена воды. Она неслась с огромной скоростью, поглощая все на своем пути. Арефьева обхватила обеими руками и ногами какой-то столб на улице, хотя отчетливо понимала это не поможет. Желание выжить любой ценой было столь велико, а вариантов было так мало, что ненадежность придуманного плана волновала ее меньше всего. Поэтому Саша мертвой хваткой вцепилась в этот столб, зажмурила глаза и замерла в ожидании удара. Но волна пронеслась мимо, смыв всех вокруг, кроме нее. Очнувшись, девушка в оцепенении смотрела на пустынные улицы и думала о том, что так не бывает, что она должна была пойти ко дну вместе со всеми.
Утром Арефьева проснулась, придавленная тяжестью этого сна, и весь день ее мучили нехорошие предчувствия. В последний раз подобные сны она видела десять лет назад. Вскоре после этого ее, напуганную, ничего не понимающую, навсегда забрали из семьи в рабочую агломерацию. Тогда ей казалось, что земля уходит из-под ног. Ощущение, что земля пошатнулась, вернулось к ней снова. Вот только Александра не могла сообразить, почему.
Сегодня у нее был выходной. Они с Никитой должны были встретиться для дополнительной тренировки, но Саша взяла в руки VR-фон и отправила ему короткое сообщение, отменив встречу под первым нелепым предлогом, который пришел в голову.
Она отдавала себе отчет в том, что ведет себя странно и глупо, но это был тот случай, когда казалось невозможным договориться с собой и оставить все, как прежде. Саша вдруг осознала: она настолько сильно «прикипела» к Никите, что все это время где-то в глубине души надеялась, что, может, за их отношениями скрывается нечто еще, кроме дружбы? Вот тут-то все и пошло наперекосяк.
Привычные схемы поведения перестали быть рабочими, а в голове теперь роились всякие мысли: «А вдруг Никита понял, что происходит на самом деле?», «Если это так, то что же он обо мне подумал?». Но хуже всего становилось, когда перед глазами всплывал вчерашний день разговор с Лидой и то чувство, когда ты внезапно и больно ударился о землю. Каждый раз, когда Саша вспоминала об этом, у нее перехватывало дыхание. Единственный выход из ситуации, который она могла сейчас придумать не видеться с Панферовым, хотя бы какое-то время.
Через несколько дней тренер оповестил всех, что ближайшей тренировки в спортивной секции не будет: всю группу вызвали на допрос в Службу Безопасности Третьей Агломерации. Оказалось, что на главной площади города в стычках с гвардейцами и полицейскими засветился не только Павел Резник, но и еще несколько человек, которые в прошлом были воспитанниками Минаева. Сергей Сергеевич оказался прав: такие «совпадения» вызвали у определенных людей определенные вопросы.
В назначенный день спортсмены должны были явиться в центр города к ведомству Службы Безопасности Третьей Агломерации. Пока Арефьева шагала к правительственному кварталу, она совсем не думала о допросе она лихорадочно соображала, как ей вести себя, если сегодня она, наконец, увидится с Никитой. Однако Панферов так и не явился. Кто-то из ребят чуть позже сказал, что ему поставили внеплановую смену на работе.
Когда вся команда оказалась в сборе, тренера с его подопечными провели внутрь здания и, пройдя пропускную систему, они поднялись на второй этаж вслед за сопровождающим. Александра впервые видела, как парни из ее секции по-настоящему нервничают: обстановка, царившая в коридорах СБТА, была им чужда, но, главное, они не понимали, чего ожидать от предстоящего разговора с сотрудниками ведомства.
На допросе Саша выглядела спокойной, однако ее колени под столом иногда подрагивали, выдавая волнение. С некой долей настороженности и одновременно с любопытством изучала она лощеные серьезные лица людей, которые ее окружали. От них веяло какой-то исключительной самоуверенностью. Возможно, потому что СБ-шники считались своего рода элитой внутренних войск: за ширмой холодной непроницаемости и немногословности они скрывали деятельность, масштабов которой девушка не могла даже представить.
Арефьева успокаивала себя тем, что от нее, по сути, ничего особенного не требуется всего лишь сказать правду, ведь тренер действительно на занятиях с подопечными разговаривал исключительно о спорте. И то, что несколько его воспитанников оказались замешаны в антиправительственных демонстрациях, Саша считала обычной случайностью.
Возможно, вас просто не включили в круг людей, с которыми обсуждались подобные темы? интервьюер вызывающе посмотрел Александре прямо в глаза.
От такого прямого пронизывающего взгляда Арефьева потеряла остатки спокойствия. Уши у нее в миг покраснели. Саша открыла было рот, чтобы в запале что-то возразить, но вовремя остановилась и прикусила губы.
Что такое? Чего это вы умолкли? прищурился интервьюер.
Александра постаралась взять себя в руки, понимая, что сейчас не время для необдуманных выпадов в сторону собеседника.
Думаю, в такой небольшой спортивной секции было бы сложно сохранить подобные разговоры в секрете, сказала она. Наши ребята прямые, как рельсы. Они вот этого всего не умеют
Чего именно они не умеют?
Темнить. Шифроваться. Если бы с ними кто-то обсуждал такие темы, об этом знали бы все или почти все.
Раз у вас в секции все так хорошо друг друга знают, тогда что лично вы можете сказать о Павле Резнике и Андрее Чалом?
Саша нахмурилась. Ей показалось, что несмотря на все старания, она все равно дала повод как-то двусмысленно трактовать ее слова.
Чалого не знаю. Если он и занимался у Сергея Сергеевича, то или в другой группе, или до моего прихода в секцию, сухо ответила девушка. Павла знаю. С ним мы тренировались в одной группе. Ничего особенного сказать не могу, потому что мы не общались.
Почему? повел бровью интервьюер. Вы же только что сказали, что в вашей секции все близко общались друг с другом.
Простите, но я не говорила этого, осторожно возразила Александра. Я сказала, что ребята в нашей группе, как бы это сказать открытые люди и плохо умеют что-то скрывать. А вот как раз Павел Резник был себе на уме. Я побаивалась его, поэтому общаться с ним лишний раз не хотела.
Вы конфликтовали?
Можно и так сказать Паша конфликтовал со всеми. Понимаете, у него было бесконечно много поводов цепляться к людям, так как он не допускал даже мысли, что кто-то может быть не согласен с его мнением. Всегда и во всем он пытался продавить тех, с кем пересекался. Мне даже приходила в голову мысль, что для него это дело принципа, знаете, спортивный интерес. А мне не нравится, когда на меня давят, сверкнула глазами Арефьева. И еще больше не нравится, когда мне что-то навязывают и выводят тем самым из себя.
Беседа Арефьевой с представителями службы безопасности продолжалась недолго. Ей попросту нечего было добавить к сказанному. Вскоре шумиха, связанная с событиями первого декабря, случившимися на площади, и вовсе улеглась. Спортивную секцию Минаева Служба Безопасности оставила в покое, занятия продолжились по прежнему графику.
В той декабрьской потасовке на главной площади города с обеих сторон погибло около тридцати человек и еще больше людей получили тяжелые увечья. Правительство Агломерации было уверено: незаконнорожденные хорошо усвоили урок. Да и жители гетто, не принимавшие участия в демонстрациях, в большинстве своем думали, что через неделю-другую акции протеста сойдут на нет, а про Отряды Самообороны и вовсе скоро никто не вспомнит.
Арефьева тем временем немного поостыла. Переживания улеглись, и она с нетерпением ждала субботней тренировки, чтобы наконец увидеться с Никитой и извиниться за свое странное поведение. Однако на субботнюю тренировку Панферов не пришел. И во вторник Саша его тоже не увидела.
Когда Никита пропустил две недели занятий в спортивной секции, Александра не на шутку забеспокоилась. Набравшись смелости, она позвонила ему. Перед звонком она долго колебалась и думала о том, с чего же начать разговор. Но гудки оборвались, ответа не последовало. Тогда Арефьева настрочила Панферову сообщение, в котором извинилась за то, что вспылила тогда, две недели назад, и попросила сообщить, придет ли он на ближайшую тренировку? Однако на ближайшее занятие в спортивной секции не суждено было попасть уже самой Александре.