У тебя патронов много?! поинтересовался я.
На этих жмуриков хватит! зло отозвался Олег, после очередного промаха. С такого расстояния сложно попасть по этим болванам, они все время вошкаются. И карабин плохо пристрелен, я его недавно купил! как бы оправдываясь, продолжил он.
Олег, ты тогда отстреливай их, а нам надо обсудить как дальше быть! Забыл спросить, у тебя тоже ведь мобильный не работает?!
Не! подтвердил Олег, перезаряжая карабин. Все сдохло вместе со всеми! мрачно пошутил он.
Мы зашли в спальню. Чудесный летний день абсолютно не обращал внимания на человеческую трагедию, которая разворачивалась здесь, сейчас и, по-видимому, далее везде. Солнце весело светило в окна, легкий ветерок играя занавесками, приглашал на свежий воздух, а птицы, ненадолго замолкающие после каждого выстрела, беззаботно галдели в сочной листве лип и яблоневого сада. В этот момент я остро ощутил насколько мы не незаменимы на матушке-земле, что ей в принципе глубоко плевать на своих неблагодарных детей, которые так долго ее мучали, загаживали, а теперь вдруг превратились в безобидные для нее ходячие овощи. Она ласкала и играла с другими своими детьми, оставив человечеству прерогативу разбираться со своими проблемами самому. Наверное, когда все превратятся в зомби, она опять начнет нас любить, невесело подумал я, прислушиваясь к расстроенным возгласам нашего соседа, который, похоже все мазал и мазал.
Юра, что нам делать? жена смотрела на меня с надеждой и одновременно отчаянием. Мы умрем, и превратимся в этих? Она неопределенно махнула в сторону улицы, откуда теперь слышалось только как мертвяки скребутся в ворота.
Все будет хорошо, родная, успокоил я ее. А почему выстрелы замолчали, не знаешь?
Не знаю, растерянно ответила Надя на мой дурацкий вопрос.
Я выглянул из двери. Мне не хотелось выходить на балкон и лишний раз дразнить мертвяков. Но так я не видел Олега. Мне пришлось выйти в коридор и из торцевого окна, которое как раз выходило на дома Виктора и Олега, посмотрел туда, откуда пять минут назад стрелял Олег. Его самого я не увидел. На дороге под забором лежал его карабин. Рядом по-прежнему лежало два мертвых мертвяка.
Какая все-таки тавтология, подумалось мне. Строго говоря, их нельзя называть мертвыми, они пока двигаются, скорее, недомертвые, или, как сейчас модно говорить, альтернативная форма жизни. Больше никого и ничего не было. Я открыл окно и позвал:
Олег, ты где? Что-то случилось?
Никто мне не ответил. Сзади подошла Надя и посмотрела в окно из-за моего плеча.
А где Олег?
Не знаю. Вот видишь ружье валяется, а самого нет.
Может в дом пошел за дополнительными пулями?
Ага, ружье попросил зомби посторожить, а сам за патронами ушел. Нет, Надь, тут что-то произошло. Но что? Я зову, а он не отзывается.
Может его зомби схватили?
Надя, он стоял за высоким забором с карабином, жмурики быстро не двигаются, прыгать, насколько я успел заметить, не могут. Нет, здесь что-то другое произошло.
Может его изнутри схватили?
Один он ночевал. Я вчера видел, как он приехал. Мы парой слов перекинулись. Жена с детьми в Крым поехала отдыхать, а его с работы не отпустили.
Может зашли зомби откуда-нибудь?
Надь, ну откуда они могут зайти? Это мы на углу живем, и я калитку сделал, а больше калиток ни у кого нет. У Виктора и Олега только ворота. Перелезать мертвяки не умеют или не могут. Нет, здесь что-то другое. Надо к нему сходить.
Юра, ты с ума сошел?
Надя, ты собираешься здесь сколько сидеть? я внимательно посмотрел ей в глаза.
Конечно, смелости у нее за последние десять минут не прибавилось. Она до безумия боится остаться одна, но так не может продолжаться вечно, подумал я, и начал излагать Наде доводы в пользу моего выхода.
Давай смотреть правде в глазанас никто не будет спасать. Спасение утопающихдело рук самих утопающих, поставив этой сакраментальной фразой точку в нашем счастливом избавлении от зомби волшебником из голубого вертолета. Когда-нибудь у нас закончится солярка, потом вода, потом еда, и я волей-неволей буду вынужден идти добывать все это. Излагая свои доводы, я завел Надю обратно в спальню и усадил на незаправленную кровать. Если смотреть вперед на несколько месяцев, то для зимовки необходимо много горючки для котла. Оставить отопление, например, всего в одной комнате и кухне невозможно, внутренние стены не все капитальные, это всё равно что отапливать улицу. Надо будет законсервировать второй этаж, перекрытия у нас железобетонные, тогда такая мера даст хорошую экономию. Как везти солярку, тоже вопрос. Вообще-то, если топить дровами, то на зиму хватит банных запасов нашего поселка, но ведь не все, наверное, обратились?
На этом месте моих рассуждений Надя испуганно бросила взгляд за окно, но я не обратил на это внимания. Вообще-то, я тоже находился в состоянии аффекта, и мой словесный поток лился, не останавливаясь.
Конечно, сейчас многие дома пустуют, люди уехали на море, но кто-то, наверняка, остался. Вот мы же остались. Потому что запланировали на октябрь поездку во Флориду, где собираемся встретиться с детьми.
Последним моим словам Надя так удивилась, что перестала испуганно смотреть в окно. Она с недоумением взглянула на меня. Естественно, Надя знала почему мы сейчас не поехали на море, ведь она же все с Флоридой и организовала. Недоумение на ее лице сменилось вопросительным выражением. Может моя адекватность и вызывала вопросы, но сильно удивляться этому в нашем положении было сложно.
Некоторые, как Виктор с семьей, постоянно живут здесь. А главное, как отбиваться от мертвяков? внезапно перескочив с одной темы на другую, спросил я жену. Если даже сейчас я доберусь до карабина Олега, то надо еще найти патроны у него в доме, а это проблемка не на пять минут, как ты понимаешь, а очень даже большая такая задачка
Юра, милый, не торопись сейчас идти, ладно? Надя совершенно пришла в себя и теперь уже попыталась успокоить меня. Ведь ворота и забор крепкие, зомби сюда не пройдут? Я утвердительно кивнул. Значит мы можем немного посидеть и обдумать ситуацию.
Надя, мы, конечно, можем обдумывать ситуацию, но это ничего не изменит. Мы даже можем три месяца здесь сидеть и ничего не делать.
Вот, вот так и надо поступить, оживляясь, согласилась Надя и в подтверждение этой мысли, как бы погрозила мне указательным пальцем, посидим, подождем как дальше все пойдет. Зачем рисковать?
Может ты и права, но вот Олег, например, куда делся? Неужели ты не хочешь выяснить? Может ему требуется помощь?
Нет! категорично воскликнула Надя, Нужна была бы помощь, попросил бы. Не хочу выяснять, и тебе не позволю. Она решительно встала и загородила собой дверь в коридор. На улице творится черт знает что, люди превращаются в живых мертвецов, которые охотятся за живыми людьми, а ты хочешь туда выйти?
Моя жена уже исполнилась уверенностью в собственной правоте и теперь митинговала, убеждая себя и меня. Очень хорошо зная ее, я молчал. Я сидел и прикидывал, как перебраться к Олегу на участок. Слушать все то, что Надя говорит, не имело никакого практического смысла, хотя иногда у нее проскакивали кое-какие светлые мысли, которые я машинально отмечал, обдумывая план десанта. Дав выговориться ей минут пятнадцать и все обдумав, я встал, поцеловал жену в щеку, отодвинул от двери и вышел в коридор.
Пройдя до окна и выглянув, я еще раз убедился, что Олега нигде не видно. Надя догнала когда я уже шел к лестнице. Мы спустились на первый этаж в столовую. В это время года она казалась совершенно средиземноморской. Ветви винограда, увивающие фасад дома, обращенного в сад, отбрасывали зеленоватую тень в комнату через высокое, на всю ширину столовой, панорамное окно. Дубовый сервант, купленный за большие деньги, посверкивал гранями своих старинных стекол, за которыми тихо ждали разнообразные бутылки с водкой, виски, вином. Большой овальный стол в окружении восьми старинных стульев, увенчанный двумя массивными серебряными подсвечниками, как хозяин этого пространства гостеприимно встречал нас. Все казалось вечным, нерушимым. Сев на свой стул во главе стола, я ощутил уверенность, которая исходила от этих старинных, переживших не одно человеческое поколение, предметов. На самом деле, каждый раз, когда я садился за стол, я чувствовал нечто, дававшее мне силы для ежедневной борьбы, называемой жизнью. Правда, я никогда не придавал этому ощущению особого значения, относясь к нему как к приятной обыденности. Сейчас эта уверенность явилась спасительной, пресекшей в самом начале зарождающуюся панику. Надя тоже совершенно успокоилась, войдя в столовую, она деловито стала осматривать темные внутренности холодильника.