Когда он разбудил пса, Женя уже общался с Арменом за барной стойкой.
Настенька, проводи гостей в их комнаты. в привычной для себя манере, снова прокричал за стенку владелец.
Она приоткрыла одну из дверок и пригласила их войти, что они и сделали.
Назвать комнатой помещение, в которое их проводили, было крайне сложно. Это был спальный мешок на полу и маленький журнальный столик, на котором стояла свеча, которую Настя зажгла при них. Столик был если и не старше Виктора, то уж точно старше его пса. Участок с этой «мебелью» был огорожен медицинскими ширмами, приколоченными к полу, а та, что выполняла роль двери была на колёсиках.
Виктор задвинул ширму и разделся, достал из рюкзака 2 пледа, один постелил Ворчуну, забрался в спальный мешок, а под голову положил плед. Задул свечу.
Ночь. Туман. Кроваво-красная луна. Док стоит посреди улицы, а вокруг него домики, похожие по своей архитектуре на дома из фильмов про дикий запад. Улица упиралась в заведение похоже на салун. Звучал детский плач, скорее всего девочки. Но расположение источника звука было нереально. Он был со всех сторон, он окутывал Виктора. Страх одолевал его, но он двинулся в сторону салуна.
Он вошел в салун. Он был абсолютно пуст. И речь не только о посетителях и персонале. В нём не было вообще ничего. Только голые, поросшие мхом стены, из начавших гнить досок. В дальнем правом углу была приоткрытая дверь. Из неё лился тёплый свет. Виктор неуверенно направился туда. Детский плач перерос в истерику. Вся комната, также как и улица была окутана багряным от луны туманом. Виктор шагал крайне осторожно, полы сильно скрипели, а доски мягко прогибались. Он был на грани паники, хотелось развернуться и бежать, но он не мог. Он был обязан узнать, что за дверью. Не в силах этого не делать, он взялся за ручку двери.