К чёрту ваш венец, к чёрту ваше счастье, к чёрту вас всех с вашей дурацкой верой.
Вот за это мы и обязаны карать тебя смертью. Три дня, данных тебе на раздумье, прошли, и в сознании тех, кто бы мог присутствовать в этом помещении и мог читать мысли, пронеслись бы одни и те же картины, предварявшие за три дня до этого данный разговор. А три дня назад было так. Люди, одетые по-восточному, сидели. Перед ними стояла маленькая девочка. Они её допрашивали: «Мы нашли твой дневник. Ты в нём писала, что хочешь отречься от нашей веры. Правда ли это?» Она отвечала: «Да». Причём, эта сцена повторялась несколько раз в разном времени, разных помещениях и с разными вопрошателями А сейчас было другое. Сейчас девочка и юноша беседовали, сидя друг против друга. Бахрома странно качнулась над одним из гамаков. Юноша сказал:
Последний раз тебя спрашиваю, но не докончил вопроса, видя по глазам собеседницы абсолютную одержимость и уверенность в собственной правоте.
Ладно же, злорадно усмехнулся мальчик-юноша, встал и сдёрнул с качавшегося гамака покрывало: Смотри!
В гамаке сидела связанная, с кляпом во рту, ещё более маленькая девочка, чем Сорайя, и Сорайю передёрнуло:
Это Ясмин! Отпусти её! Она ни в чём не виновата!
Мы знаем, продолжал умехаться юноша-садист Абдулла, что у вас с сестрой дружба. И знаем, что ты имеешь огромное на неё влияние. Поэтому мы её тоже допросили. И она нам сказала то же, что и ты: что хочет бежать от нас в мир скверны и греха.
Она переболела церебральным параличом в детстве! Она не вполне Не вполне отвечает за себя! Ты не имеешь права!
Имею. Если преступница может различить белую и чёрную фасолину, то она уже вменяема. Этого достаточно. Ибо так сказал пророк
Ты очень умён, Абдулла! вдруг ответила Сорайя, и тот самодовольно ухмыльнулся и повёл носом. Я нашла у нас во дворе эту старинную золотую монету, посмотри, кинула она ему кругляшок, и паренёк жадно его схватил и стал рассматривать, а тем временем Сорайя достала незаметно из полы своей одежды смартфон. С экрана улыбался Виктор Цой. На экране шли цифры с надписью The final countdown: 10 min, и быстро, как блохи или вши, бежали секунды.
Ты, конечно, хитрая коза, Сорайя, ответил Абдулла, отвлёкшись от монеты, Но эту монету, сколько я помню, тебе подарила бабушка. В любом случае, я её возьму, раз уж ты мне её дала. Полагаю, она тебе больше не понадобится.
Неужели же ты готов убить свою кузину? взмолилась Сорайя.
Тебя? Нет. Пока что. Но вот что касается Ясмини юноша вынул из своих широких пол топорик, инкрустированный золотом. Подошёл к Ясмин. Подвинул её гамак, оказавшийся креслом-гамаком, к центральному столику в зале. Креслице оказалось колёсиках и на шарнирах. Только сейчас увидела Сорайя, что и столик был мудрёным. Мрамор, из которого он был сделан, покрывала съемная деревянная крышка. Крупным планом Сорайя увидела, что на полу от столика в две стороны отходят канавки к решёточкам тоже на полу, канавки, это кровоспуски, догадалась она.
Абдулла наклонил шарниры, и голова вместе с тоненькой шеей маленькой девочки оказались на столе с инкрустированными серебром кровоспусками. Он взмахнул топориком, и Сорайя страшно закричала. Она подбежала к Абдулле и стала отнимать у него томагавк. Он же в ответ обнял её и постарался поцеловать.
Разрешу себя поцеловать, только если отдашь мне топорик, сказала Сорайя.
Ладно, усмехнулся Абдулла, и пока он усмехался, она его поцеловала и быстро выхватила топорик, а потом тыльной стороной двинула юношу в пах.
Юноша дико закричал и стал звать на помощь.
Ладно-ладно, сделала большие глаза Сорайя. Сейчас мы с нашим кузеном будем добры друг к другу, будем ублажать друг друга.
Внезапно у юноши зазвонил телефон, и он ответил на вызов смартфона:
Нужна помощь, Абдулла? Мы готовы! проговорили там мужские голоса.
Я знаю, что вы наблюдаете за нами в видеонаблюдение, но ещё рано, засмеялся Абдулла. Я вас позову, для установления обстоятельств надругательства ведь нужны свидетели по нашему древнему закону, чтобы оправдаться, и закончил вызов. Ну, давай обратно топорик! Тогда мы тебя со свидетелями не очень больно замучим! А потом скажем, что ты сама к нам приставала, заулыбался широко Абдулла.
То есть за нами наблюдают, Абдулла? медленно, затягивая время, произнесла Сорайя. Здесь всюду видеокамеры?
Ну конечно же!
И ты думаешь, что полностью меня контролируешь?
Ну конечно!
Сорайя в ответ хлопнула его резко топориком по голени, так что он передёрнулся от боли. Сорайя же быстро глянула на смартфон у себя в широком кармане. Цифры светились: 15, 14, 13 seconds to appearance of Tsoy & his friends.
И ты хочешь со своими братьями здесь надо мной надругаться?
Ты слишком дерзка! Ты дерзишь мне здесь, в помещении для убийств чести?
А это помещение для убийств чести?
Ну да! Сейчас я тебе задам так, что кровь польётсяно Сорайя в ответ грозно замахнулась ритуальным томагавком для убийства
А после надругательства ты бы меня всё равно убил? Вместе с Ясмин?
Естественно!
И над ней вы надругаетесь тоже?
Ха-ха! утвердительно засмеялся Абдулла, похоже, что боль у него начала проходить, а Сорайя в ответ заорала: Настало время менять ритуалы!
И тут жевнутренние часы не подвели Сорайюпомещение стало наполняться дымом. У Абдуллы отвязно заверещал смартфон. Вскоре раздалась дробь скачущих по лестнице сверху вниз мужских ног, и в их дверь забарабанили. Закашлявшись от дыма, Абдулла открыл дверь.
Что у вас тут происходит?
Что эта неверная замутила?
Давай порезвимся с ней и с её сумасшедшей сестрой!
Откуда здесь столько дыма?
Да бабы пекут что-то у нас в доме на кухне, небось, забилась вентиляция, и к нам нанесло, небрежно ответил Абдулла, нажал кнопку проветривания, и заверещал моторчик. Вы под дурью?
А ты как думал? задиристо ответили ему, пока двое мучеников обступили закованную в кресле Ясмин и начали её трогать, а ещё трое обступили Сорайю, и начали дёргать её, она же молча отбивалась, пока палачи усмехались и посмеивались.
Вы же по вашей религии попадёте в ад, ударив одному по рукам, сказала Сорайя, на что тот ей закатил пощечину.
Не тебе решать, неверная! Мымученики-смертники! Добровольные самоубийцы! И да прославится наш Господь!
И вы точно намерены идти по своему пути? витиевато вопросил Абдулла.
Точно, точно, проворчали в ответ ему.
Вам себя не жалко? спросила Сорайя М.
И готовящиеся принять мученичество добровольной смерти ей ответили:
А что ещё делать?..
Зато теперь нам можно всё.
Наша грядущая жертва смоет все грехи.
Мы попадём в рай.
Сейчас мы можем делать что хотим.
Гурии нас уже ждут на том свете.
А-а! закричал один, и все оглянулись, заметив движение ноги Сорайи, и как один из её обидчиков схватился за пах.
Как ты смела, неверная, ударить мученика-смертника? раздались крики, и нож в руке одного из них уже нацелился на шею Сорайи, как вдруг из-за полотенец и тряпок в дальнем углу помещения раздался пронзительный призыв к молитветот призыв, который каждый из них слышал несколько раз на дню.
Из-за балдахинов и гамаков выдвинулись четверо в разнокалиберных широкополых одеждах, медленно, воздев руки. Мученики-смертники повернулись на призыв, а Абдулла вздрогнул: одеяния приближавшихся незнакомцев показались странно знакомыми, и мелькнула мысль, что это жулики, замотавшиеся тканями из тех, что висели повсюду в помещении для ритуальных жертвоприношений провинившихся женщин всесильному создателю мира.
Да благословит вас господь и приветствует! возгласил странным голосом робота, похоже, главный из этих пришельцев, смуглый узкоглазый парень.
Да благословит, нестройными грубыми голосами роботов откликнулись остальные незнакомцы.
Кто вы? спросил Абдулла.
Мыслужители нашего общего господа, пришельцы из далёкой страны, где исповедуют одну с вами веру.
Как вы оказались в этом помещении?
Только и единственно силой молитвы.
Подойдите ближе, о, пришельцы, попросил Абдулла. Давайте вознесём нашу молитву вместе!