Не хотите ли вы сказать, юноша
Хочу, о неторопливости Ормельна в разговоре по замку ходили анекдоты: обычная клиентура мага уже никуда не спешила, поэтому вести беседу по правилам означало потерять полдня, а то и больше, и более тогодовожу до вашего сведенья, что Его Величество Эйген Третий прибывает в сопровождении Бессмертного Полка.
Ого! вырвалось у Роны, мы что, всё-таки решили напасть на Руад-Исс?!
Некромант, не удостоив её даже взглядом, важно покивал. Он казался удивленным, что совершенно не вязалось с известными о нём фактами.
Полагаю, эти гости в моей компетенции? он вдруг захихикал, словно закашлялся; сетка морщин на щеках сложилась в усмешку.
Я тоже так полагаю, кивнул Эйлас, и поднялся, да, и ещё: прошу вас, лично для меняприсмотрите за этой умницей, дядя недвусмысленно указал на собственную племянницу, чтобы я её и близко не видел к этим неземным красавцам.
4
Через час она снова стояла на башне, наряду со всеми высыпавшими на зубцы любопытствующими. Герольды трижды протрубили в фанфары, и в ворота замка въехал Его Величество Эйген Третий в окружении почётного караула. Публика взвыла, приветствуя государя. За ним из поднятой пыли показались знамена следующего подразделения. Точнее, всего одно знамя, да и то больше всего похожее на драную тряпку грязно-серого цвета. Но приветственные кличи стали еще громче. Все, от мала до велика, знали, под каким знаменем выступает элита королевских войскБессмертный Полк. Бессмертный в прямом смыслеэтот полк был единственным подразделением в армии, которое не сопровождали полевые целители. Только некроманты. Всех солдат не раз поднимали из мёртвых прямо в бою, а стать офицером полка мог только дипломированный маг со способностями к самовоскрешению. Будь полк сформирован из простых немертвых, никто и не подумал бы считать его лучшим. Нет, отличить солдата Бессмертного Полка от обычного воина с первого взгляда было непросточеловек как человек, только бледноват, неулыбчив да сердце не бьется. А ещё раны их со временем затягивались, не оставляя ни следа.
Король Роне не понравился. Вернее, не произвёл вообще никакого впечатления. Ну, в короне, ну, в мантии. Но в целомусталый сорокалетний мужик, серый от постоянных церемоний и восторгов, который за три четверти часа приветственной речи не сказал ничего интересного. Куда занимательнее были прочие гости, прибывшие в замок, в частноститот самый Бессмертный Полк. Юная волшебница захлёбывалась восторгом и желанием подойти ближе, посмотреть (а если можнои пощупать) живых мертвецов первого уровняпо сутитех же людей, но лишенных главных недостатковсмертности и эмоций. Но рядом с ней неотрывно маячил старый зануда Ормельн, так что приходилось сцеживать своё любопытство в кулак, и ждать подходящего момента.
По опыту девушка зналародительский запрет штука серьёзная, но подверженная влиянию обстоятельств. Например, когда в двенадцать лет она объявила дяде, что знает, как ходят шахматные фигурыеё ждала долгая лекция о том, что не женское дело стратегия, а игра эта и вовсе лэссе не к лицу. Зато когда в пятнадцать она ненароком выиграла шахматную дуэль у приехавшего с распоряжениями советника по безопасности Короны, Эйлас гордился племянницей столь откровенно, словно ему вручили орден. Этим было наглядно доказано: лэссе неприлично играть в шахматы, до тех пор, пока она не научится выигрывать. Тот же принцип неоднократно проявлял свою действенность и в других ситуациях. Посему следовало запастись терпением, не лезть на рожонв первые днии потом шанс удовлетворить любопытство сам приплывёт в руки.
Занятая этими раздумьями, Рона проморгала момент, когда губернатор представлял Его Величеству своих верных вассалов. Теоретически она должна была почтительно толочься в первых рядахна случай если Эйласу представится шанс предъявить королю и её, но проталкиваться вперёд было поздно, так что она честно дотерпела до конца церемонии и собралась уже выбраться из зала, когда кто-то поймал её за локоть. Ну, конечно. Его магичество тут как тут.
Я очень сомневаюсь, юная лэсса, что твой дядя тебя куда-то отпускал
Рона почувствовала, что тихо сатанеет. Раздери химера это всёв послушную девочку играть ей надоело! Но тут неизвестно откуда подоспела помощь.
Прямо из толпы, раздвинув каких-то неизвестных лэрдов плечами, появился некий мужчина, которого раньше она никогда не видела. Весь облик выдавал в нём воина: кожаная жилетка поверх почти прозрачной шелковой рубахи открывала любопытным взглядам широкие плечи и натруженные руки, на которых плавно перекатывались тугие комья мышц. Русые волосы незнакомца были коротко острижены, а тёмные, почти чёрные глаза казались непроницаемыми. Впрочем, как только он заговорил, облик сказочного рыцаря немедленно сменился образом нахального бандита.
Вы местный мертвячник? достаточно развязно спросил он, как бы мимоходом оттирая девушку в сторону, и заглядывая в глаза некроманту. Ни страха ни сомнений: так простоподойти и перебить мага, обозвав непочтительным профессиональным прозвищем, обычно упоминаемым шепотом и с оглядкой.
Эт-то что ещё такое? прокашлял Ормельн, и думать забыв про вверенную его заботам девицу.
Всего лишь скромный посланник, темноглазый склонился, мазнув взглядом по замершей в нерешительности Роне, от барона Ангерна. Он желает вас видеть.
Имя неприятно кольнуло, показавшись Роне знакомым, но она никак не могла вспомнить, где его слышала. В это время со старым учителем произошло что-то необыкновенное. Он суетливо потёр сухонькие ручки, и стал усиленно пропихиваться сквозь толпу, и думать забыв про вверенную его заботам девицу и хамоватого посланника. Спаситель лукаво подмигнул:
Ну, беги, чего застыла?
Спасибо, удивленно отозвалась она, наблюдая, как темноглазый поворачивается спиной, и уходит куда-товправо и вперед, ближе к центру зала. Впрочем, плевать на него. И на Ормельна. Тем более к двери напротив уже протискивается Ингар.
5
Тяжелая дверь захлопнулась, отгородив от мира запутанных коридоров и интриг просторную тёплую комнату. Ингар со стоном повалился на кровать:
Ненавижу церемонии! Сегодня ещё ладно, но вот посмотришьчерез пару дней им станет скучно, и папа от нечего делать начнёт учить меня своим любимым шахматам, а кто-нибудь непременно потребует сыграть на скрипке.
Позовёшь меняи мы с твоим папой сыграем, с отрешенным безразличием ответила Рона, с упоением вглядываясь в медовые глаза возлюбленного. Он вдохновлял её такимслегка капризным, немного усталым, с заломленными бровями, когда льняные волосы растрепаны, а шейный платок съехал, оголяя на пару пальцев светлую чувствительную кожу она автоматическим движением расстегнула пуговицы жакета. Скинула его и, поддавшись секундному порыву, прыгнула на кровать, придавив Ингара к перине, как большая рыжая кошка, сиганувшая на грудь своей жертве, а потом выкраду тебя, и запру здесь на ключтак что нашим почтенным гостям придётся обойтись без скрипки, она в одно движение стянула платок, и припала к его шее, ощущая любимый запах кожи и тонкого прохладного парфюма.
Прямо так? задохнулся Ингар, отчасти придавленный внезапно свалившимся на него весом, отчасти потому, что её язык безошибочно разыскал чувствительные точки на коже, от которых электрическими разрядами побежала сладкая дрожь, пока растворяясь где-то в позвоночнике, не слишком смело?
Когда мне было шестнадцать, тебе не нравилось что я слишком скромная, она придавила его руки к простыне, насмешливо глядя в глаза, уже подёрнутые поволокой возбуждения, теперь тебе не нравится, что слишком смелая?..
Нет.
Что нет? она потёрлась щекой о его щёку, потом провела кончиком языка от мочки уха до ключицы, тебе не нравится?
Нравится, он высвободил руки и немедленно зарылся пальцами в короткие рыжие волосы. Потом легко уронил её на спину и расстегнул перламутровые пуговицы сорочкиодну за одной. Изумрудный кулоночередная магическая цацкаудобно расположился в ложбинке между упругих полушарий груди; его нельзя было снять, но всё остальноеможно, и нужно, совершенно необходимо. Ингар провёл прохладной ладонью по её мягкому животу, и потянулся ниже, как только девушка, изогнулась навстречу и отвела в сторону колено. Пожалуй, он даже раскаялся в своих давних шутках: что угодно только не лишнюю застенчивость можно было инкриминировать его рыжей возлюбленной, даже в шестнадцать лет. А уж теперь