Наверное, второй раз в жизни Тобиас вышел на улицу, когда не было дождя, к тому же с такой красоткой. Говорить было легко. От счастья улыбка с его лица не сходила весь день. К вечеру у него даже болели губы. Возможно, не только из-за улыбки, но и от бесконечных поцелуев.
Возможно, ночью они бы оказались в постели, если бы былогде. И если бы было пониманиекак. По крайней мере, Тобиас не знал, что и как делать с девушкой ночью наедине. В книге об этом не было ни слова.
Наедине с собой же Тобиас прекрасно знал, чем заняться: вспоминать. Он вспоминал, как учился рисовать, просматривая бесконечные мультики. Как занимался баскетболом и единоборствами. Как почти дал отпор хулигану Бёрджесу. Как изучал этот мир, но мир отказывался быть понятым. Теперь же он начал вспоминать Лизу. Еще пару часов назад они вместе гуляли и все было хорошо, но сейчас, лежа в кровати, он вспоминал ее как нечто бесконечно утерянное.
Тобиас испугался. Эти чувства, что он испытал при встрече с ней, оказались сильнее, чем любое увлечение в его жизни. Он влюбился в Лизу с первого взгляда, и теперь страшился этого. А что, если это навсегда? А вдруг эти чувства так поглотят его, что не останется ни сил, ни времени на его мечту: стать успешным! Что если он начнет встречаться с Лизой, и это быстро перерастет в нечто большее: семья, дети, работа на износ. Он станет обычным человеком с обычной жизнью. Вряд ли родители будут гордиться таким сыном. Его родители добились много! а он должен достигнуть еще большего, если хочет, чтобы они им были довольны.
Тобиас стал всячески избегать встреч с Лизой. Благо он и до этого редко выходил из домажизнь его не сильно изменилась. Правда, ходить в школу стало сложнее. Пришлось иногда играть в «ниндзя».
Однажды Тобиас не пошел в школу, потому что Лиза весь день сидела на крыльце дома Санфа в ожидании непутевого парня, чтобы выяснить в чем причина такого поведения.
Тобиас и сам не до конца понимал, почему так себя ведет. Половина его существа твердила, что необходимо поскорее встретиться с Лизой и любить ее до самой смерти. Вторая половина говорила, что надо забыть эту девчонку и больше никогда не вспоминать. Но Тобиас не мог не вспоминать. А когда вспоминал, его накрывала буря чувств и эмоций: от тошноты до возбуждения, от ненависти до любви.
Это непонимание своей сущности зародило в Тобиасе желание разобраться с этим вопросом любым возможным путем. Способ нашелся не самый простой: когда Тобиас окончил школу, он сообщил родителям, что хочет поступить в колледж на психолога. Стоик слегка разочаровался, Прэма не выказала особых эмоций. Тобиас уехал учиться в Дорогон.
В столице родители сняли сыну небольшую квартирку на окраине города и оплатили обучение в колледже.
Первое время Тобиас восторгался, находясь в новом учебном заведении, но эффект от свежих впечатлений быстро рассеялся, сменившись печалью и депрессией.
Тобиас не мог понять, почему в колледже они изучают все что угодно, кроме науки о человеке и его естестве. К чему эта «Нейрофизиология ЦНС»? Зачем изучать «Социальную психологию», когда его мало интересовал социум? Почему он должен читать книги об устройстве мышц, костей и связок? Для чего ему эти ионы, нейроны и гормоны? Он хотел изучить себя как личность, а не как кусок мяса. Зачем врываться в науку о взаимодействии с другими людьми, когда его интересовал только он сам? О влиянии на посторонних людей Тобиас и так достаточно узнал от Дейла Карнеги.
Уже через полгода, сидя в аудитории, Тобиас зевал и не слушал преподавателей. Социальная наука давалась ему трудно, зато фантазия, рефлексия и память разыгрались в полную силу.
Тобиас вспоминал тот случай, когда он маленький ушел из дома на море один и испугал до смерти мать. Он ругал себя за этот поступок, хотя на лице автоматически появлялась улыбка, чего тот не замечал. Тобиас представлял, что мог бы стать прекрасным художником и мультипликатором, но ругал себя, что так и не попробовал нарисовать хоть что-нибудь.
Тобиас вспоминал, как ходил на баскетбольные матчи, смотрел игры по телевизору, листал спортивные журналы. Он представлял, что мог бы стать великим баскетболистом, но так и не попробовал. Да, конечно, этот непутевый школьный тренер мало понимал в обучении профессиональных игроков, но можно же было попробовать себя в других секциях.
Тобиас вспоминал Бёрджеса и раз за разом прокручивал в воображении сцену, как дает отпор хулигану, как надевает тому ведро на голову и бьет сверху, отчего Бёрджес валится на колени, а весь класс хохочет и аплодирует победителю.
Эх, если бы можно было повернуть время назад и еще раз прожить эту жизнь! Тогда бы Тобиас сделал все правильно!
Тогда бы Тобиас не вел себя как осел при знакомстве с Лизой. Он бы на следующий день пригласил ее на свидание. Он бы купил ей мороженое и еще что-нибудь. А еще они бы отправились на море и гуляли там всю ночь. Поехали на автобусе или даже на такси, а на пляже занялись сексом. Самым лучшим в его жизни. Они бы встречались каждый день. Потом они бы поженились и переехали в Дорогон. Совместный колледж, совместная жизнь, дети.
Эх, жаль, что нельзя
С каждым годом Тобиас все больше погружался в рефлексию и меньше занимался свой жизнью.
Однажды, на последних курсах колледжа он познакомился в кофейне с миниатюрной японкой Юки.
Юкиозначает «снег», довольно произнесла девушка, явно гордящаяся своим именем.
Тобиас никогда не видел снега, но прекрасно понимал, что этозамерзшая вода. А воду он видел часто. В Ями почти всегда идет дождь. Тобиас вспомнил свой родной город. Он вспомнил родителей, Бёрджеса, Лизу. Вспоминал много и долго. Теперь этот список пополнила Юки.
«Мы ведь могли с ней быть хорошей парой», частенько думал он, вспоминая миленькую японскую девушку, с которой так больше никогда не встретился.
В колледже у Тобиаса не было друзей, как, собственно, и в родном городе. Но однажды одногруппники позвали его на день рождения одного из них на квартиру именинника. Тобиас долго сопротивлялся, но все же решился сходить и на практике испытать всю ту теорию, что пихали в него на протяжении целого года на курсе «Социальная психология».
Ребята пили виски и пиво. Тобиас всегда считал, что алкоголь не способен помочь добиться в этой жизни успеха, а значит не имеет никакой ценности. Но все же позволял себе иногда выпить красного вина. На вечеринке вина не было. Пришлось глотнуть пива. Пиво оказалось теплым и противным. Думать от него стало тяжело и неприятно.
«Что за мерзость», мелькнула мысль в голове Тобиаса, когда он взглянул на парней, пьющих пиво из бутылок, и поставил пластиковый стакан на кухонный стол.
Ребята распотрошили сигарету и смешали табак с какой-то зеленой травой с зернами. Получившуюся смесь запихнули обратно в сигарету, долго постукивая по ладони. Парни и девчонки раскурили папиросу, передавая по кругу, отчего комната пропиталась запахом жженой свежескошенной травы. Тобиас догадался, что это что-то наркотическое и ушел от них на балкон.
Парни предложили ему тоже покурить, но Тобиас отказался. Он смотрел через стекло, как ребята с довольными улыбками втягивают в себя дым и передают сигарету дальше. Потом они все странно смеялись и несли какой-то бред. Со стороны они выглядели жалко, но это их сближало. Они выглядели одной семьей, были на одной волне, понимали друг друга, в отличие от Тобиаса. Он оказался посторонним на этом «празднике». Он ушел самым первым и больше никогда не встречался с одногруппниками.
Тобиас окончил колледж только ради того, чтобы получить диплом. Далееуниверситет. Там все повторилось. Тобиас поступил в вуз на факультет «Педагогики и психологии», предполагая, что его научат обучать других, а значит разбираться в себе.
Когда ты учишь других, ты сам познаешь больше своих учеников, частенько говорил дедушка по отцовской линии, проработавший около тридцати лет сторожем в школе, куда ходил Тобиас.
Первые несколько недель в университете Тобиас чувствовал себя новым человеком, готовым покорять все вершины этого мира. Но быстро пришел к выводу, что почти ничего в его жизни не меняется.
В университете были все те же предметы, что и в колледже, кроме парочки новых. Люди вокруг все меньше вызывали у Тобиаса интерес. Понимать этот мир становилось все труднее, а стремление стать успешным и уважаемым почти угасло.