Леонова молча наконец-таки открыла дверцу, и собиралась уж было её захлопнуть, при этом не выпуская из виду поникшего мужчину, сидящего на скамейке, но вдруг...
- Зоя, - позвал её Стасик. Она удивлённо обернулась на его голос. Рокотов никогда не звал её по имени. Исключительно по фамилии. - Всё в порядке? - в голосе явно читалась обеспокоенность.
- Да, - уверенно кивнула. - Спасибо, что подвезли, - коротко поблагодарила и захлопнула дверцу.
Она шла к подъезду уверенная, что Стасик вот-вот уедет, но нет, его машина продолжала стоять на месте. Она даже обернулась пару раз на ходу, не понимая почему он не уезжает, а продолжает стоять не трогаясь с места с заведённым мотором.
Зайдя в подъезд и поднявшись на следующий этаж, она, как её научил когда-то Влад, незаметно выглянула в окно и с удовлетворением отметила, что машина учителя медленно уезжает, постепенно скрываясь из виду.
И тут же, она поспешно начала спускаться вниз, чтобы вновь оказаться на улице.
На её превеликую удачу, мужчина никуда не исчез и продолжал сидеть на скамейке, закрыв лицо руками, не обращая внимания ни на кого и ни на что. Ей удалось подкрасться к нему незамеченной и остановиться буквально в шаге от Мартыненко.
- Доброй ночи, - было отчётливо видно, как он вздрогнул от этих слов, столь неожиданно раздавшихся рядом с ним.
Подняв голову, он увидел перед собой девушку, которая с немалым интересом наблюдала за ним. Зоя старалась разглядеть каждую черточку этого Николая, и попытаться понять, как же он выглядел в молодости, раз уж такие страсти кипят вокруг него до сих пор. На гордое звание рокового красавца он явно не тянул. Обычный, самый обычный мужчина. Светлые волосы, тёмные глаза. Ничего примечательного.
- Доброй ночи, - приглушённо отозвался он, потирая ладонями лицо и, видимо, решительно не понимая, чего от него хочет эта девушка.
Да и вообще мужчина выглядел ужасно сонным, или же просто уставшим. Ей каким-то образом удалось заметить его покрасневшие глаза.
- Я хотела с вами поговорить... конечно, - она задумчиво склонила голову к плечу и её глаза сверкнули в свете фонаря, - если это возможно.
Светло-карие глаза заинтересованно смотрели на Зою, на его лбу пролегли две складки-морщинки:
- О чём?
- О моей маме, - заметив вновь ничего не понимающий взгляд мужчины, она поспешила добавить: - Вы знакомы. Она только что ушла.
В этот-то момент Мартыненко и глянул на Леонову по-другому. Теперь-то ему отчего-то сразу стало понятно кто перед ним и, предположительно, чего она хочет. Он только сейчас заметил, что девушка подозрительно похожа на, как выяснилось, свою родную мать в молодости. Конечно же, они не обладали внешностью, столь схожей как сейчас выражаются 'как две капли воды', но цвет глаз, форма носа, высокий лоб - всё это выдавало их родство.
Мужчина был осведомлён, что у женщины, которую он так и не смог забыть, есть муж и дочь. Вот только он и не предполагал, что её дочка окажется такой взрослой.
Он продолжал хранить молчание. Дружелюбно настроенной Зое это решительно не нравилось. А ещё ей не нравилось, что её так пристально и внимательно разглядывают.
- Вы ведь и есть тот самый Николай Мартыненко? - на всякий случай спросила она, хотя сама и так на все сто процентов была уверена, что перед ней он собственной персоной.
- Да, - странный у него голос. Уж больно тихий. Может, болеет? Или просто замёрз?
- Меня зовут Зоя. Я её дочь, - на этих словах она не без задней мысли протянула ему свою руку. Некоторое время Мартыненко сидел неподвижно, а затем его ладонь всё же коснулась Зоиной ладони. Рукопожатие состоялось. Сжав ладонь мужчины посильнее, Леонова чуточку скосив глаза на их ладони убедилась, что у него обручального кольца на безымянной пальце нет, и, кажется, не было. Или он просто не носил бижутерию.
Девушка прекрасно помнила этот очень интересный факт, который позволял вычислить женатого мужчину на раз, который перед тем, как прийти 'очаровывать' какую-нибудь женщину предварительно снимает кольцо. Так вот есть кое-что позволяющее не попасться в капкан обмана.
Если человек долго носит какое-то кольцо, практически не снимая: спит с ним, купается, загорает... то под кольцом кожа всегда остаётся хоть на один тон, но светлее.
Кожа Николая была ровного цвета, даже немного тронутая загаром, что немало удивило Зою. Ещё бы это её не удивило! Кругом третий месяц зимы, а он загорелым щеголяет!
- Я догадываюсь, что сейчас услышу, - проговорил Мартыненко, переводя взгляд куда-то за спину Зои. Он был уверен, что сейчас эта девушка начнёт говорить ему, что у Жанны своя крепкая семья, а он всего лишь третий лишний и давно забытый. Мужчина всё и сам понимал, безусловно, но ничего со своими чувствами поделать так и не смог, хоть и прошло много лет. Первая любовь никогда не забывается, уж кто-кто, а он убедился в этом на собственном опыте.
- Нет, не догадываетесь, - немного улыбнулась Зоя, неспешно присаживаясь на скамейку, с которой только что соскочил Николай. Они поменялись местами, теперь он стоял рядом с нею и в который раз за весь вечер непонимающе глядел на неё.
Зоя на некоторое время замолчала, собираясь с мыслями. Николай её не торопил.
- Вы знаете, что она замужем? - почему-то она задала этот вопрос, хотя планировала спросить его о немножко другом. Как когда-то она спросила Влада 'вы до сих пор её любите?', но почему-то она посчитала его не уместным в их ситуации. То, что он всё ещё неравнодушен к её матери, даже ей далёкой от всех этих любовных переживаний было заметно с первого взгляда.
С его стороны послышался прерывистый вздох. Он знал, всё прекрасно знал. И, кажется, не ошибся, предположив какой характер будет носить этот разговор. Но, Зоя сумела его неслабо удивить.
- Знаю.
Она вновь замолчала. Её милое молодое лицо враз изменилось прямо у него на глазах. Она стала какой-то другой. Словно стала старше сразу на несколько лет, или это просто свет так упал? От света ведь порой очень многое зависит. Но, свет тут был не причём.
- Он не заслуживает её, - задумчиво смотря в одну точку перед собой, чётко сказала Зоя, а затем резко перевела свой странный, будто затуманенный взгляд на Мартыненко: - Может, и вы не заслуживаете. Но я хочу, чтобы она была счастлива, - некоторое время она молчала, продолжая пристально смотреть в глаза мужчины, а затем словно наконец-то решившись тихо сказала: - Сделайте её счастливой.
Вдруг она сорвалась с места и чуть ли не бегом направилась к собственному подъезду без всяких прощаний и напутствий.
Мартыненко ещё долго продолжал глядеть ей в след поражённый и обескураженный.
Леоновой было бы трудно назвать момент, когда она со всей серьёзностью поняла, кем она хочет быть после того как закончит школу. Из всех школьных предметов её уж слишком сильно интересовала химия, которая оказалась наукой хоть и сложной, но ужасно интересной, и совершенно не такой как казалась ей всего лишь год назад.
Первым делом столь повышенный интерес к этой точной науке у неё заметил сам Рокотов. Как-то раз, попросив задержаться её после урока (далеко не в первый раз, но хоть в этот раз повод был не столь прискорбным), спросил, уж не собирается ли она по его стопам пойти. На что в ответ Зоя, то краснея, то бледнея, говорила, что начинает подумывать об этом.
Ей показалось, что тот несказанно обрадовался и даже вызвался ей немного помогать, время от времени. Правда 'помощью' Зоя бы это не назвала, потому что на всех их уроках если кто-то что-то не знал, то отвечала за этого незнающего сама Леонова, если кого-то нужно было вызвать к доске, а в классе как всегда 'лес рук', то к доске всегда исправно выходил, непременно, не кто иной, как Зоя.
А ещё ей отчего-то совершенно не хотелось верить в то, что ей осталось лишь три месяца и Зоя выпорхнет как маленькая птичка, чудом спасшись из этого осиного гнезда.
В день 8 Марта только-только возвратившись домой, к девушке на встречу тут же вышла Жанна Егоровна. Зоя так и замерла с рюкзаком в руке, не понимая, что уже успело случиться и почему та так странно улыбается. Обычно после школы подобным образом её не встречали.
- Зойка, к тебе тут такой парень приходил, - привалившись плечом к косяку двери, нараспев растягивая гласные, ошарашила она Леонову-младшую. - Цветы приносил.
Девушка с немалым подозрением поглядывала в сторону мамы, думая, уж не разыгрывают ли её. До Дня дурака ещё прилично. Значит и правда кто-то приходил? Да ну... Кому она сдалась?
- Какой ещё парень? - устало поинтересовалась Зоя, подумывая, что наверное, её мама сама купила эти цветы и теперь рассказывает своей дочери непутёвой небылицы, дабы та не почувствовала себя окончательно никому не нужной пухлой девицей.
Но стоило ей взглянуть на Леонову-старшую, как тут же становилось понятно, что тут нужно выбрать одно из двух: или её мама прирождённая актриса, или же она ничего не выдумывает.
- Такой, - с придыханием её мама взмахнула рукой, - высокий, темноволосый, темноглазый, красивый...
Совпаденье или же нет? Вот в чём вопрос.
Приметы неизвестного очень напомнили девушке одного человека, и теперь она, кажется, знала, кто именно решил сегодня почтить её своим присутствием. Но почему сейчас? Неужели не может просто взять и исчезнуть из Зоиной жизни? Решил как последний подхалим в разгар праздника мириться прийти?
Ну, конечно если этот 'кто-то' вообще был, и не является плодом фантазии её маман.
- Цветы принёс и подарок, - продолжала Жанна Егоровна, скрываясь в кухне. - Я предлагала ему дождаться тебя, но он отказался. Спешил куда-то. Цветы и подарок у тебя в комнате.
Поспешив в свою обитель, Зоя чуть не споткнулась о пуфик. Уж больно интересно ей было узнать, что её ожидало там.
В комнате первым делом притягивал всё внимание на себя большущий букет белых лилий, перемешанных с кроваво-красными розами, стоящий в высокой прозрачной вазе. Сладкий головокружительный аромат цветов уже наполнил собой всю комнату девушки. Букет был без всякой обёртки, словно все цветы только что срезали в собственном саду. Весьма примечательным оказалось то, что у роз абсолютно отсутствовали шипы.
Она тут же огляделась в поиске ещё неизвестного ей подарка.
На кровати стоял высокий красный пакет, осторожно заглянув в который она обнаружила там... игрушку. Осторожно вытащив его наружу, и усадив на собственные колени, на неё своими пластмассовыми глазами смотрел серый медведь. Вернее, просто серый мишка, совсем не большой сантиметров под тридцать пять ростом, но ужасно миленький.
Под подбородком у игрушки был завязан какой-то сложный бант из почти прозрачной ткани синего цвета. Зоя даже несколько раз подёргала за край ткани, желая развязать этот пышный бант, но тот нисколечко не поддался.
- Думаешь, я его теперь прощу? - обратилась она с вопросом непосредственно к самому медведю, явно имея в виду того, кто принёс это чудо ей. Игрушка, которой Зоя ещё не придумала имя, лишь понимающе на неё смотрела. - Предателей нельзя прощать.
Она почему-то сразу, как только её мама описывала внешность парня, вдруг с бухты барахты принёсшего ей подарки, узнала Гошу. Что-то приятно шевельнулось у неё в душе, оттого, что этот индюк всё-таки ещё помнит о её существовании, но потом она поспешила отогнать от себя мысли подобного рода.
Вот ещё. Она тоже его не забывает. Это ж надо было так играть! Другом прикинулся. Эх, глаза б её его больше не видели!
- Отдам-ка я тебя какой-нибудь соседской девочке, - запихнув мишку обратно в пакет, девушка стремительно направилась к двери.
Но потом вся её решительность пропала, как только Зоя вновь достав медведя, посмотрела в его глаза и, тронув того по чёрному сухому носу, всё же сказала:
- Ладно, оставайся. Перебьётся та девочка.
Больше Гоша не объявлялся.
Наверное, именно после этого ничуть нежданного подарка, Зоя вновь, наверное, окончательно поняла, что Георгия ей очень сильно не хватает. Сумел он всё-таки, подлюка, стать для неё этаким незаменимым человеком.
И, пожалуй, они бы уже давно помирились, если бы не трижды проклятая Зоей её же собственная гордость, которая постоянно напоминала ей, о тех событиях давно ушедшей осени, когда весь его трёхмесячный обман раскрылся.
- И как? Ты хорошо всё обдумала? - спросила Наташа, стоящая у окна. Она старательно выглядывала, пытаясь оставаться незамеченной. А выглядывала она водителя её семьи в их собственном дворе.
Когда Зоя несколькими минутами раньше подошла к окну, то первым делом увидела водителя. Он был по пояс обнажён, а на его плечо было закинуто полотенце, щедро измазанное чёрным мазутом или чем-то там ещё, обладающим тёмным цветом.
Водитель, как, оказалось, был очень даже молодым парнем, да и довольно-таки симпатичным. Но всякие намёки Зои о том, что её подруга испытывает кое-какие симпатии по отношению к нему, были развеяны как дым, кстати, самой Анисимовой.
Как только речь заходила об этом парне-водителе, которого, к слову, звали Игорь, то её подруга-одноклассница тут же становилась мрачноватой и вечно что-то бурчащей, честное слово, как старая пенсионерка.
- Не знаю, - пожала плечами Зоя, почёсывая Хулигана, положившего свою голову ей на колени, за ухом.
Отойдя от окна, и, сев напротив Леоновой Наташа, прикрыла глаза.
- Тут не может быть такого ответа как 'не знаю', - передразнили Зою. - Ты либо миришься с ним, либо и дальше строишь из себя оскорблённую невинность.
В этот момент с улицы до открытого окна второго этажа (где они и находились), донёсся звук заводящейся машины. Но никто никуда ехать не собирался, это было проделано, так сказать, для проверки двигателя.
- Господи! - страдальчески протянула Наташа, тут же открывая глаза. - Возомнил себя великим автомехаником, - сквозь зубы процедила девушка, с недобрым прищуром глядя в окно так, словно перед ней стоял этот 'великий автомеханик'.
Наблюдавшая за всем этим Зоя, не смогла не улыбнуться, а затем не затрястись от смеха, из-за чего и была удостоена этого кошмарного взгляда брюзжащей старухи.
- Смешно тебе? А я это слышу с самого утра.
Теперь уже не сдерживаясь, Леонова смеялась, видя, как Анисимова резко вскочила и с необыкновенно решительным выражением лица направляется к окну.
- Эй, ты! - Наташа уже подошла к раскрытому настежь окну и по пояс оттуда высунувшись, весьма не вежливо крикнула Игорю. - Ты починишь её когда-нибудь или нет?
Отчасти Анисимова была столь нелестна в высказываниях с ним, потому что её родителей в это время не было дома. Но и тот, поверьте, тоже смаковал время отсутствия своих прямых работодателей.