Лотта комплименту не обрадовалась, но приглашения посыпались одно за другимеё начали принимать в небогатых, но очень приличных домах. Недели три она наслаждалась этим, осваиваясь понемногу среди тех, кто был ровней ей по положению.
Но всё испортила Гризельда, рыбина сушёная. Поздним вечером, уже спустя час, а то и больше после ужина, все сидели в той самой гостиной с клавесином, или как там его. Всепотому что старшему Веберу захотелось перед отъездом как можно больше времени проводить с сыном и его семьёй. Лотта могла бы и не отбывать эту повинность вместе с остальными, но у неё так и не случилось в обычное время женского недомогания, и она начинала потихоньку паниковать. Ссориться с каким-никаким супругом в её положении точно не стоило.
Словом, они сидели в гостиной. Младший Вебер что-то наигрывал на клавесине, Эрлан, чуть ли не лёжа в кресле, рассеянно перебирал струны лютнииграли вроде бы каждый своё, но получалось неплохо. Согласно так. Старший Вебер читал городской листок с новостями, а самый младшийчудовищной толщины облезлую книжищу, такую старую, что у неё страницы были даже не пожелтевшими, а прямо-таки бурыми. Причём Рутгер не просто читал, а постоянно что-то выписывал на листок на уже пятый или шестой листок.
Сама Лотта тоже пыталась читать. Мелкий паршивец был прав: у сочинений госпожи Мунхарт был прекрасный, крупный и чёткий шрифт, а томики изобиловали оттисками с гравюр, изображавших героев в разной обстановке. Матушка рассказывала, что у неё была целая полка похожих книг, но барон запретил брать их с собой в замок, сразу заявив, что его жене хватит забот, которые не оставят ей времени на всякие глупости.
Да, читались истории легко и трогали до слёз, но Лотте, словно нарочно, попался роман о несчастной девушке, которую жестокие родственники после смерти родителей выгнали из дома, так что ей пришлось забыть о своём происхождении и наняться в гувернантки. К счастью, в неё влюбился молодой и красивый вдовец. Сначала он пытался сделать её своей фавориткой, но она, разумеется, с негодованием отвергла это предложение. Теперь дело шло к тому, что они заключат законный брак, и красавица гувернантка станет приёмной матерью осиротевшему малютке.
Вот только Лотта думала о своём возможном ребёнке. Она ведь так ни разу и не была близка с законным супругом. Надо было, с опозданием понимала она, в ту ночь стиснуть зубы и вытерпеть его волосатые лапы на своём теле. Мало ли что там ему наплели подкупленные мерзавки про задержку в три-четыре неделион консорт, и дитя его. Противно, конечно, врать и недостойно дочери барона Николаса, но бывают случаи, когда лгать приходится во спасение. Даже не себясвоего будущего ребёнка. Какая судьба его ждёт теперь? Отец ведь никогда не простит и не примет её обратно, а в Паучьем Распадке она зябко повела плечами, вспомнив жуткий дом. Если, кстати, его уже не сожгли по совету ведьмы Голд. (Её, между прочим, и правда приглашали что-то там наколдовать в подвале и в кладовой; а потом она со своим напарником обедала за хозяйским столом, не на кухне, как следовало бы, и её громила умял половину того, что вообще на стол подавалось, а сама онацелый лимонный пирог да ещё мороженого две креманки, куда только влезло; и при этом шутила, ненасытная дрянь: «Зачаровала я на полгода, сир-консорт. Могла бы и на подольше, но хочу скорее снова так же вкусно поесть. А то по трактирам кормят отвратительно, а в гильдии ещё хуже». И Гризельда захлопотала, что-то начала бормотать про «возьмите с собой»точно своим распоряжалась).
Управительница как будто мысли услышалаявилась с какой-то амбарной книгой в руках.
Прошу прощения, господин Вебер,сказала она.Мне придётся заказать ещё дюжину-другую корзин и салфеток, потому что нам не возвращают ни то, ни другое. И подозреваю, что не вернут. Или просто сказать Веснушке, чтобы не уходил, пока не получит их обратно?
Вебер лениво махнул рукой: «Заказывайте»,а Лотту дёрнуло спросить, о каких корзинках речь.
Когда вас приглашают в гости,недовольно ответила управительница,я всегда ещё с утра посылаю вашим родственникам бутылку-другую вина, сыру, буженины, что-нибудь из сладостей и накрываю корзинку салфеткой. И нам ни разу ещё не вернули ни корзинок, ни салфеток. Этак мы корзинщика озолотим нынешней осенью!
Вы хотите сказать,рассердилась Лотта,что меня приглашают в гости ради ваших корзин?
Я, сира,нахально возразила управительница,говорю, что мне ещё не вернули ничего из имущества господина Вебера, а корзинки я не с дерева срываю, их покупать приходится. И я прошу у него разрешения купить ещё, потому что в следующий раз посылать Веснушку будет не с чем.
Ох, госпожа Гризельда,фыркнул Вебер, не переставая наигрывать какую-то смутно знакомую Лотте песенку,не забивайте себе голову ерундой. Купите сразу две дюжины этих несчастных корзин, и пусть лежат. Идите, отдыхайте уже. Да, и скажите Петеру, чтобы приготовил ванну или обе?
Он посмотрел на Эрлана, тот лукаво улыбнулся и ответил, что хватит и одной. Рутгер понимающе хихикнул, а Лотта прикусила губу. Ничуть её консорт не страдал от её холодности и неприступности. То принимал ванны с нелюдем, то спал в его комнате. А ей как-то выкручиваться
Выкручиваться не пришлось: Вебер пригласил целителя для своего отца, дабы убедиться, что тот благополучно перенесёт дальнюю дорогу. Чего уж целитель наговорил по поводу старшего Вебера, Девятеро знают, но следующей была Лотта.
Замечательно здоровая молодая женщина,объявил громила, куда больше похожий на наёмного мечника, чем на целителя, после осмотра, вогнавшего Лотту в краску: пришлось раздеться полностью перед посторонним мужчиной и даже лечь, разводя ноги, чтобы он Нет, вспомнить невозможноПравда, мне не нравится, что вас не тошнит, сира. Лучше бы теперь, а не в последней трети. Ну да, посмотрим, может быть, обойдётся.
Десять-двенадцать недель, так?спросил Вебер. Он стоял у окна, деликатно глядя в негоне оставляя супругу наедине с нестарым ещё мужчиной, но и не смущая её любопытными взглядами.
Двенадцать-тринадцать, я бы сказал,поправил целитель и посмотрел на Вебера этак понимающе. Времени-то после свадьбы прошло вдвое меньше.
Лотта закрыла руками пылающее лицо. Как эти несносные лекари могут определить срок, не видя ребёнка, она не понимала, но отлично понимала другоеесли об этом узнает отец, он не станет слушать никаких оправданий. Оставалось уехать в Паучий Распадок, поселиться там в жалком покосившемся флигеле и потребовать у Вебера половинного содержания, но уже сейчас, а не через год-полтора. В такой убогой деревушке даже полсотни золотыхсказочное богатство, и прислугу она наймёт без труда. Служанки, конечно, из глупых и неловких крестьянок ужасные, но других будет взять негде. Придётся потерпеть. А вот через год-другой можно будет и вернуться в город, потому что у двухлетнего ребёнка никто не заметит разницы в несколько недель.
О том, что она уезжает, она и объявила супругу, войдя к нему в кабинет. Лучше было бы, конечно, после ужина, когда он сыт, чуть-чуть пьян, и потому благодушен, но в это время совершенно невозможно поговорить без чужих ушей. Слишком многие знали, что это лучшее время для разговоров и просьб, от любовника и племянника до той полуорчихи, которая возила Лотту на прогулки, а в свободное время учила Рутгера обращаться с мечом, оказывается.
Ну, так скажите Хаггеш, что хотите прокатиться, меня-то зачем дёргать?нелюбезно спросил Вебер, явно прослушав половину, потому что считал что-то по длинному списку. Пальцы, поросшие рыжеватыми волосками, так и летали, с невообразимой быстротой гоняя шарики абака по проволочным дорожкам.
Я еду в Паучий Распадок,хмурясь, повторила она.Вы хотите, чтобы я ехала туда в коляске?
Вебер страдальчески поморщился, заложил было свой список линейкой, потом махнул рукой, проворчав: «Всё равно считать заново».
Сядьте,сказал да чуть ли не приказал он, указывая ей на знакомое кресло в углу.С какой радости вам приспичило ехать в Паучий Распадок? Виктор обещал мне, что к следующему лету там будет скромный, но приличный домик, светлый и удобный, и без всяких проклятий. А кузену своему я верю как себе, он меня ещё ни разу не подводил. Хотите посмотреть, как там дела? Всё в порядке, слово даю. Пожарище уже засыпали, новый дом будет чуть в стороне, даже подвал выкопали заново.