Улица заканчивалась у серых вод гавани, где были пришвартованы лодки всевозможных форм и размеров. Но мои глаза остановились на бледно-голубом здании у самого края воды, служившем местным яхт-клубом.
На меня нахлынуло столь сильное ощущение дежавю, что закружилась голова. Мое зрение затуманилось.
Я знала, как должен выглядеть внутри закрытый клубсиний ковер на золотистом паркете. Мысленным зрением я видела красивое двухмачтовое судно, помещенное под стекло в прихожей. Могла представить старика в капитанской шляпе, который всем заправлял. Но я никогда не была внутри здания. Вообще. Это было похоже на воспоминание о действиях, которые я точно знала, что никогда не совершала.
Я остановилась, нагнулась и закрыла глаза руками.
С тобой все в порядке? раздался возле меня голос Ричарда.
Да, выпрямляясь, ответила я. Ты когда-нибудь был внутри? спросила я, указывая на клуб.
Разумеется, ответил он.
Какого цвета там ковер?
Там нет никакого ковра. Деревянные полы. Морская тематика. Хм. С тобой точно все в порядке?
Просто Наверное, мне нужно поесть, мне так кажется. Пошли в Карвел, пока там еще не съели все картофельные оладьи.
Девушка с аппетитом. Он ухмыльнулся. Плюс пара очков, Парсонс.
Очки? Я задумалась. Он что, ведет подсчет?
Я не должен был заставлять тебя ждать, мне очень жаль. Это заняло больше времени, чем я думал. И мне никогда не нравился этот типон из тех людей, которые считают что все такие же извращенцы, как и он сам. Это часть моих обязанностейбыть на побегушках у отца.
Все в порядке, сказала я. О чем он говорил? Твой отец и правда собирается сделать объявление на выставке?
Эй, ответил он, не спрашивай меня, я просто мальчик на побегушках. Мне никто ни о чем не докладывает.
Ну же, Хэтэуэй. Я бросила на него притворно-недовольный взгляд. Ты оставил меня торчать на холоде. Ты мне должен. Колись.
Ну ладно, ладно, согласился он. Но ты должна держать все в секрете. Папа годами работал, выстраивая отношения с политическими тяжеловесами со всей страны, многие из которых будут на вечере. Так что да, он наклонился ближе, чтобы прошептать, вероятнее всего он собирается сделать там объявление. Выставка будет идеальным поводом, с идеальной темой. Это была гениальная идея. Папа был так благодарен, что твои предки занялись ею. Это поможет укрепить имидж моего отца как человека, который хочет протолкнуть Конфедерацию в двадцать первый век.
Вау, подумала я. Представление Хэтэуэя на выставке моих родителей. Этовпечатляло. Я начала понимать, почему мама была так одержима ей.
***
Никаких картофельных оладий, как оказалось. Когда мы с Ричардом вошли в банкетный зал, мама перехватила меня.
Почему ты так долго? Я беспокоилась. Она передала мне пакет с едой. Я заказала для тебя яйца на вынос, детка, сказала она. Мы должны торопиться. Определенно эта фраза была сегодняшним девизом дня.
Когда мы пришли домой, Джексон был в главном зале, помогал другому мужчине, как я предположилапоставщику деревьевустановить елку в U-образном углублении лестницы. Дедушкины часы, стол и пара кресел с откидывающейся спинкой были передвинуты, чтобы освободить пространство для дерева.
Как только мама переступила порог, она перешла в режим диктатора. Не смотря на то, что большую часть времени, мама умело это скрывала, она была таким же жестким перфекционистом, как и ее мама. К счастью, эту черту характера я не унаследовала. Она тащила меня за руку, заставляя меня не отставать от нее, и давала указания: переодеться в рабочую одежду, позавтракать, затем вернуться и начать развешивать украшения.
Длиной в три фута. Хорошо звучит? Она указала на катушку красного бархата.
Звучит идеально, вздохнула я.
Она кивнула и быстро направилась в свою комнату, стуча каблуками по паркету.
Я, как приговоренная узница, потащилась наверх, голова откинута назад, глаза закатились. Каждый год, когда мы приезжали к бабушке, большая часть Рождественских украшений уже была развешана. Нам оставалось только помочь с украшением елки. В этом году мы работали сверх меры, чтобы сделать все к сроку. Похоже, что день будет долгим.
Смирись с этим, Сара, сказал Джексон, с удивлением наблюдая за мной. Это Рождество. Самое удивительное время года.
Я вполне уверена, что ненавижу Рождество, сказала я, поймав его краем глаза, когда проходила мимо и слабо улыбнулась.
Когда я вернулась с парой ножниц и палкой, мужчина уже ушел, но Джексон был на месте и распутывал тоненькие нити белых лампочек для дерева. Их было очень много.
Боже, сказала я, на это уйдет вечность.
Час. Он пожал плечами. У меня были годы практики.
Звучит так, что ты закончишь раньше меня, пробормотала я. Я отмотала три фута ленты и отрезала ее. Затем я завязала свой первый бант на самом низу.
Сара, проговорил Джексон.
Что?
Узлы, он слегка качнул головой, они должны быть одинаковыми.
Я взглянула на неудачный результат свои трудов, который косо свисал на одну сторону с выбивавшимся концом ленточки. Я не была уверена, что мне не все равно.
Ты думаешь, что кто-нибудь обратит внимание на неаккуратные банты?
Он, слегка прищурившись, посмотрел на меня.
Ну же. Почему ты вообще меня спрашиваешь? Ты просто делаешь работу, делаешь ее правильно и доводишь все до конца.
Ты это вычитал где-нибудь?
В чем дело? Он улыбнулся в ответ на мой сарказм. В частных школах не учат, как делать украшения?
Он развязал мой бант и переделал узел.
Видишь, он пояснил, как нужно делать, делаешь верхнюю часть чуть длиннее, затем используешь нижний кусочек, чтобы сделать первую петлю. Я наблюдала за его пальцами, его руками. Пальцы были длинными, а руки квадратными. Как у моего отца. Затем продеваешь под верхнюю часть, поворачивая таким образом, чтобы бархатная сторона оказалась сверху. Он сильнее потянул за петли, на столбе висел аккуратный бант, и не было видно ничего кроме бархата. Ножницы, сказал он, протянув руку, как хирург в ожидании скальпеля. Я вложила их в его ладонь. Он сделал два быстрых надреза. Заканчиваешь, обрезав концы в равных точках. Твоя бабушка была достаточно точной в этом.
Он посмотрел на меня и улыбнулся своей старой улыбкой, нежной и искренней, которую я всегда ожидала и на которую полагалась. Я снова подумала, почему мне кажется, что он в последнее время злится на меня.
Я стояла к нему так близко, что могла различить все его запахи: сильный чистый замах розового мыла и ели на его руках, летнего сена с конюшни, из которой он, вероятно, пришел сюда. Пока я так стояла, я думала, что чувство запаха, больше чем что-нибудь другое, обладает силой стирания времени. Что аромат может перенести тебя в любой момент с такой силой, таким притяжением, что ты почувствуешь, что стоит только открыть двери и ты снова окажешься в этом моменте. Прошлое накатило на меня, почти осязаемое, пока я стояла рядом с Джексоном, вдыхала его запах, и я хотела этого. Я хотела вернуть нас с Джексоном такими, какими мы были.
Ты проснулась? спросил он.
Я сделала шаг назад. Затем отмерила еще три фута ленты и отрезала.
Не мог бы ты показать мне еще раз, пожалуйста?
***
За работой мы вели дружескую, ни к чему не обязывающую беседу, онна дереве, а я на перилах лестницы. Я чувствовала себя неловко, но мне помогало то, что необходимо сосредотачиватьсяс каждым разом мои банты становились все лучше.
Бабушка говорила, что тебя приняли в Святом Игнатии? спросил он.
Они не хотели, но Хэтэуэй заставил их.
Сенатор?
Они с мамой старые друзья. Вообще-то, я думаю, что он может быть моим крестным.
Думаю, что это может пригодиться, заметил он, быть крестницей следующего президента.
Я согласилась что да, может.
Тебе нравится?..
Школа в Северне? Она вполне приличная. Она была интегрирована в восьмидесятых.
Ты в этом году выпускаешься. Что будешь делать дальше? Я удивилась, почему не имела ни малейшего понятия о том, чего хочет от жизни Джексон.
Я не люблю говорить о будущем, сказал он.