- Может, поможешь, все-таки?спросила я, отдуваясь.
- Зачем? Думаешь, это огромный алмаз?
- То есть будь это алмаз, ты бы из кожи вон вылез?
- Нет,сказал Влад равнодушно.
- Неужели тебе не интересно посреди пустыни найти что-то, кроме песка?
- Не особо.
- Слушай, я понимаюты меня ненавидишь, и нет смысла пытаться наладить прежнее общение. Я поняла и смирилась. Но можно же хотя бы не вредить друг другу? Мне кажется, мы оба заинтересованы в том, чтобы как можно скорее выбраться отсюда.
- И как это поможет нам отсюда выбраться?
- Откуда я знаю? Может никак не поможет. Но вдруг это что-то важное?
Он постоял еще немного, медленно и глубоко вздохнул и опустился на колени рядом со мной:
- Мы занимаемся идиотизмом,недовольно пробурчал он.
- Не волнуйся, я никому не расскажу.
С его помощью дело сдвинулось с мертвой точки. Камень оказался очень большим. Руки у Влада вдвое больше моих, а потому он с легкостью раскидывал песок в разные стороны. Очень скоро мы поняли, что торчащий осколок был лишь верхушкой необычного айсбергапоначалу совершенно прозрачная, кристально чистая порода заключала что-то внутри себя, но дальше камень становился неровным, пористым и бугристым, изрытым крошечными трещинами, как замерзший лед, отчего трудно было рассмотреть, что это. Камень становился еще больше, а потому, и копать было труднее. Мы усердно работали руками, но песок неохотно отдавал нам свою добычу. И вот, спустя пять минут работы мы увидели, что внутри камня находятся ноги. Я взвизгнула и отскочила назад. Влад словно бы и не заметил содержимого нашей находки и моей паники и удвоил усердие. Как ни странно, но как только я перестала помогать, дело пошло гораздо быстрее. Камень был вырыт уже на одну треть, и открывал взору то, что совершенно лишило меня дара речитонкие, длинные ступни переходили в худые, до изможденности, икры. Но страшнее всего было то, что ног было четыре.
- Господи, Влад, что это?дрожащим голосом спросила я.
Влад меня не слышал, он тяжело дышал и отчаянно работал руками. Что бы это ни было, либо оно его не пугало, либо он прекрасно сдерживал свои эмоции. Но вот камень показался на половину, и я увидела, что все четыре ноги принадлежат одному человеку? Ноги, тощие, жилистые сходились воедино в бедрах, да так естественно, словно именно так и должно быть. Существо было в трусах и это все, что было на нем из одежды. Узкий торс был не столько мужским или женским, сколько подростковым, и был таким же тощим, как ноги, и показавшиеся из песка руки.
Когда камень уже почти совсем был отрыт, Влад поднялся на ноги и с силой пнул его, тем самым выкорчевав из земли. Огромный валун лениво перевернулся, прокручивая внутри себя изможденную, сверкающую костями, фигуру, которая застыла в позе эмбриона, закрывая руками тело, и когда камень остановился, моему взору предстало застывшее лицо, повернутое прямо в черное небо. Я взвизгнула снова и отшатнулась от находки на несколько шагов. Влад смотрел во все глаза, но с места не сдвинулся, правда хорошо было видно, как краска сошла с его лица, когда он увидел лицо замурованного в камень человекаоно было спокойно, глаза закрыты, а на лице застыло мучительное смирение. И не было рта. Там, где должен был быть рот, была ровная кожа того же серо-синего цвета, что и на всем остальном теле. Неизвестно, кто сделал это с беднягой, но было похоже, что он едва успел понять, что произошло, прежде чем Не хотелось даже думать о том, что перед нами мертвое существо, но серо-синий цвет кожи, просто не оставлял вариантов. Влад хмуро смотрел на огромный кусок прозрачной породы и не произносил ни слова. Совершенно не это мы ожидали увидеть.
Молчание между нами стало невыносимым, но и говорить не хотелось. Меня начало трясти. Влад провел рукой по подбородку, закрывая рот, словно изо всех сил старался удержаться от комментариев или рвоты. Что же это за место такое? Странно, но оторваться от худого лица мы не могли оба. Словно завороженные, мы разглядывали обтянутые кожей скулы, подбородок, лоб и на фоне того, что существо было мертво, уже казался второстепенным вопрос о том, почему оно безо рта. На самом деле вопрос в голове был одинчто нам теперь делать с этим камнем? Закапать его обратно? Бесчеловечно. Оставить так, как есть сейчас, самое настоящее кощунство. И этот вопрос вертелся в голове снова и снова
Существо открыло глаза, и мы с Владом заорали одновременно. Оно дернулось, мучительно вздрагивая, пытаясь освободиться от оков, при этом ужас в его глазах разгорался все сильнее и сильнее. Влад молниеносно бросился к камню, колотя его руками, кулаками, ногами.
- Не стой! Помогай!закричал он на меня.
Не отдавая себе отчета в том, что наши действия совершенно бессмысленны, бесполезны, я бросилась колотить по камню ногами, вкладывая в удары всю силу, что была у меня. Камень не поддавался, существо билось в истерике, мы с Владом колотили не жалея ног и рук. У меня началась самая настоящая паникакем бы ни было жуткое создание, оно задыхалось внутри каменной породы, видело, что его пытаются спасти, надеясь на нас. Но мы ничего не могли поделать, и как бы мы не бились, скорее всего, финал будет ужасный. Влад отдувался и рычал. Боль в ногах была невыносима, но остановиться я просто не смела и, совершенно отчаявшись, я заорала:
- Ну же! Ломайся! Ломайся!!!
Вдруг камень треснул, и с хрустальным звоном рассыпался на сотни мелких и крупных осколков, высвобождая узника, который упав на осколки спиной, жадно, шумно вдохнул носом воздух. Вдох, выдох, вдох, выдох. Оно дышало сильно и часто. Ноздри тонкого носа трепыхались, как крылья бабочки, а руки и ноги скребли по песку, словно загребая больше воздуха. Нас оно не видело, не замечало. Недавний опыт на собственной шкуре показал, как это страшнозадыхаться. Мы сочувственно смотрели на то, как существо потихоньку приходило в себя, как успокаивалось дыхание, как огромные глаза, которые от испуга не видели ничего кроме черного неба, стали обретать осмысленность. Оно все еще лежало на спине, выгибаясь так, словно под ним лежали угли, и только сейчас, глядя на то, как оно упирается затылком о песок, приподнимая лопатки, мы вспомнили, что лежит оно на осколках, и ему больно. Влад схватил его за сине-серую тощую руку и дернул на себя. Существо отреагировало мгновенноподскочило, одернуло руку, перекатилось через спину и ощетинилось еще одной парой рук, неизвестно как выросших из спины ниже тех, что уже были. Четыре руки извернулись в боевой изготовке, готовые отражать нападение, и мы с Владом, разинув рты, смотрели, как худое лицо исказила гримаса ненависти. Отсутствие рта не мешало ему выражать свои намеренья максимально яснобольшие, злые глаза сощурились, глядя то на меня, то на Влада, стараясь держать нас обоих в поле зрения одновременно. Только сейчас я заметила, что глаза у него разныеодин голубой другой зеленый. Волосы у него были очень коротко и неровно стрижены, всклочены и были грязно-белого цвета, а бровей почти не было видно, так что на лице, по сути дела, были лишь глаза, которые вглядывались в нас с нескрываемой злобой. Повисло молчание, в котором три фигуры не смели даже пошевелиться, дабы не спровоцировать друг друга. Время шло. Наконец существо поняло, что никто на него нападать не собирается. Оно медленно выпрямилось, нижняя пара рук втянулась в спину, ноги расслабились, и тонкое тело бессильно плюхнулось на песок. Оно еще смотрело на нас, но теперь это был взгляд существа (назвать его человеком, язык не поворачивался) уставшего и озадаченного. Его разноцветные глаза все еще бегали между мной и Владом, но теперь они были скорее вопросительными, и самым очевидным был вопрос «Кто вы такие»? Влад нарочито спокойным голосом произнес:
- Меня зовут Влад, а ее Лера. Как тебя зовут? У тебя есть имя?
Существо долго рассматривало Влада, а потом еле заметно кивнуло. Очевидно Влад, окрыленный тем, что существо без труда понимает речь, понадеялся, что оно еще и грамотно:
- Можешь его написать?
Удивительно, но Влад оказался прав, и худая серо-синяя рука медленно вывела на песке одну единственную букву «Я».
- Да, ты. Как тебя зовут?
Существо стерло букву и написало ее же снова.
- Ты не знаешь, как тебя зовут?спросил Влад с сомнением, потому как существо, похоже, было человеком по сути, хотя не совсем походил на него внешне. Оно было разумно и почти адекватно, но сейчас мы определенно не понимали друг друга. Существо снова стерло букву и опять начертило ее. И тут до меня дошло: