Фред помнит цепенящий страх, который пронзил его в ту ночь, когда, почти год назад, они перевозили Гарри в «Нору». Ему и Джорджу пришлось разделиться, и оба они старались игнорировать неприятное тяжелое чувство в груди от этого факта. Но Фред почти не испугался, когда в небе вдруг возникли Пожиратели смерти. Зато когда ступил на землю, когда увидел лица остальных, он сразу понял, что что-то не так. И сердце сжалось от боли, грозившей стать невыносимой. «Только не Джордж», - билось оно, умоляя мир, небеса, судьбу. Слова Кингсли почти не зафиксировались в сознании, но единственное важное, что прозвучало, это имя близнеца. Что-то страшное произошло. Отец кричал. Фред молча следовал за ним попятам, бледный и в полном ужасе.
А потом увидел Джорджа, и сердце его остановилось. Слова, мысли, эмоциивсё растворилось. Остался только страх, поглощающий его в свои ледяные воды, душащий, убивающий. «Это невозможно. Это не могло произойти с Джорджем», - стучало в голове. Фред смотрел и не мог поверить. Белое лицо, засохшая кровь и чернеющая пустота вместо уха. И в те бесконечные минуты, пока брат не открыл глаза, Фред вдруг ясно и отчетливо осознал, что сегодня почти потерял его.
Это после они сидели и обменивались шуточками, словно ничего страшного не случилось. Только сердце Фреда еще долго билось неровно, и не одну ночь ему снился затягивающий чёрный кошмар.
И сейчас он смотрит на спящего брата и боится, что того ещё долго будет преследовать его смерть. Неважно, здесь Фред или нет, такие события не могут пройти бесследно.
Джордж ворочается и что-то бормочет в подушку. Слов не разобрать, но тон неспокойный. К тому же прежде он никогда не разговаривал во сне. Кому, как ни Фреду, это знать. И это лишь подтверждает то, как всё сломано. Закончившийся ураган войны оставил разрушения в каждом доме, каждой семье. Прошло время борьбы. Настало время скорби.
Джордж хмурится и негромко хнычет. Фред вытягиваетсязвук этот подобен удару оглушающим заклинаниемпарализует мысли и тело. Но когда тихий вздох повторяется, он сбрасывает с себя оцепенение и тянется к брату. Этот сон не облегчение. Не спасение. Он только уничтожает своим тёмным кошмаром, липким, спутанным, пугающим.
- Джордж, - мягко зовёт брата Фред. И легонько трясет за плечо. Понимание того, что он не утратил способности прикасаться к брату, греет его душу. Он не знает, как пережил бы, если бы его руки проходили сквозь Джорджа так же, как через мать. Наверное, это бы его убило.
- Джордж, проснись, - тягуче зовёт он, вспоминая, как в детстве их будила мама. Увидеть сегодня их всех за столом оказалось тяжелее, чем накануне над собственным телом. Когда первые шок, неверие и истерика проходят, остается только чистая острая боль. И с ней придётся жить. От неё не сбежать, не закрыть глаза и не забыть. Она всегда будет стоять за спиной и разбивать сердце.
Фред и не думал, что его смерть способна сделать нечто подобное с их семьей. Он вспоминает, как мало они в последнее время виделись из-за войны, и сдерживает вздох сожаления. В последний раз их всех вместе собрала свадьба одного сына. Теперьпохороны другого.
Очередной тихий стон, напоминающий поскуливание, заставляет Фреда немного сильнее толкнуть брата.
- Просыпайся, Джордж, - командует он, уже не пытаясь смягчить или понизить голос. Но что-то во сне держит Джорджа. Только вот Фред сильнее. Был и будет. Он трясет близнеца, и тот с коротким выдохом открывает глаза.
Взгляд его мутный, рассеянный в первые мгновенья после пробуждения, но, как только он фокусируется на лице близнеца, в нём загорается заметное облегчение.
- Что случилось?немного невнятно и хрипло выдыхает Джордж. Фред моргает. Наверное, с любым другим он бы выпалил первое, что пришло в голову, но сейчас он притормаживает слова, позволяя себе обдумать всё как следует.
- Ничего страшного, - мягко отвечает он, наконец.Кажется, тебе снилось что-то плохое.
- Да, наверное, - соглашается Джордж немного неуверенно. Вряд ли он помнит свой сон, что бы там ни было. Покачиваясь, он садится и, раскинув руки в стороны, начинает потягиваться. Фред думает о том, как были бы они счастливы сейчас, наконец, дома, когда закончилась война, как вернулись бы в свой магазинчик, если бы не случилось то, что случилось. Но Смерть не спрашивает, кого забрать. Она просто берёт и всё. В конце концов, так много магов погибло в последней битве, взрослых, пожилых и совсем юных. Малыш Тедди Люпин никогда не увидит своих родителей.
- Мама заходила, - сообщает Фред. Джордж, до этого руками пытающийся пригладить волосы, замирает и выглядывает из-под ладони.
- А ты что делал?спрашивает он с интересом. Прежде Фред бы в красках расписал свою новую идею или попытку создать что-нибудь забавное, а, может, то, как весело он провёл время с Ли Джорданом или кем-нибудь из братьев, или отправлял очередной заказ по почтенепременно нашлось бы увлекательное занятие для времяпрепровождения без брата. Но сейчас всё изменилось.
- Задремал, - уклончиво отвечает он.Или задумался. Не знаю, могу ли я сейчас спать. Хотя есть-то могу.
Этот вопрос внезапно кажется очень важным и интересным, и Фред решает выяснить ответ на него ближе к ночи. Сейчас он слишком напряжен, чтобы уснуть, даже если был бы живым.
Джордж смотрит на него придирчиво и внимательно. И ждёт чего-то. Он задумчиво закусывает щёку изнутри, и пальцы его машинально переплетаются самыми немыслимыми способами. Фред прищуривается. Брат всегда был для него открытой книгой, чьи мысли он мог разгадать, не глядя, и сейчас он так же может сказать, что творится в его голове.
- Где мы - наконец, говорит Джордж, и Фред мягко дополняет:
- будем искать ответы?
Чаще получалось наоборотФред начинал фразы, а Джордж заканчивал, но это всегда работало в обе стороны.
- Я бы предложил Запретную секцию, но мы не в школе, да и от библиотеки там вряд ли много осталось, - с тяжелым вздохом произносит Джордж.И сомневаюсь, что у нас дома есть что-то об этом.
- Ну да, - соглашается Фред. Он поднимается и начинает бродить по комнате.У нас только кулинарные книги и ещё
- полное собрание этого идиота
- которого так любит мама.
- До сих пор.
На лицах близнецов одновременно зажигаются одинаковые улыбки, когда они вспоминают о профессоре Локонсе и этой почти маниакальной любви их матери к этому глупому блондину. Наверное, с этим мог сравниться только уровень фанатской влюблённости Джинни в Гарри Поттера, случившейся в тот же год. Ох, и отрывались же тогда Фред и Джордж, постоянно подкалывая то мать, то сестру.
Хорошее было время.
Но улыбки тают так же синхронно, как и зажглись.
То время прошло.
И сейчас это не решает их проблему. Фред и Джордж привыкли получать нужные знания от других людей или выискивать их самостоятельно из книг по магии. Ради учёбы они, наверное, никогда не заходили в библиотеку, но для своих изобретений перелопатили не один фолиант. Это не было сложното, что не описывалось на страницах, проверялось опытным путём проб и ошибок.
Только в этот раз им не достаточно было просто взмахнуть палочкой и получить пару неудачных чирьев на коже.
- На площади Гриммо что-то было, - задумчиво произносит Джордж, глядя в потолок.По крайней мере, там полно книг.
- Было, - поправляет его Фред. В памяти тотчас всплывают огромные стеллажи черных пыльных альманахов, фолиантов и брошюр, ворчание Кикимера из-за угла, крики матушки Блэк и запах старья.Разве Сириус не выбросил всё, когда заселился?
Джордж переводит на него взгляд, такой же задумчивый, обращенный в прошлое, к тем дням, когда они ещё даже не состояли в Ордене Феникса, а возвращение Того-Кого-Нельзя-Называть считалось больной фантазией Гарри.
- Вроде Люпин просил его оставить библиотеку, - вспоминает Джордж.По крайней мере, ту её часть, что не грозилась отгрызть пальцы или не была сделана из чьей-то кожи.
Фред слышит хриплый, похожий на лай смех Сириуса. Видит тихую, наполненную любовью улыбку Римуса. И ощущает всей кожей их дружбу, прошедшую через время и ложь. Люпин был последним. Тем, кто терял и терял друзей на протяжении всей жизни, и в итоге ушедший следом за ними. И скорбь, холодная, тяжелая, сжимает грудь.
Они весь день сидят в своей комнате. Время от времени заглядывает мама - проверяет, как Джордж. Фред видит растущее раздражение в глазах брата от каждого нового визита, но сам понимает, зачем всё это. Не будь его, уйди он туда, где их с Джорджем разделяла бы смерть, что сделал бы его близнец? Даже думать об этом страшно. И он рад, что за Джорджем есть кому приглядеть. Кроме него.