Фрис остановился и посмотрел в небо. Из тучи вылетел большой золотой сокол и камнем упал вниз, но у самой поверхности земли расправил пестрые крылья и приземлился. С минуту Фрис и Мирэ молча смотрели друг на друга, первым заговорил сокол:
Как ты выжил?
Наследница помогла мне избежать смерти и вывела из изначальной тьмы на свет.
Сзади послышался рык львицы.
Здравствуй, Миласса, поздоровался Фрис, как всегда подкрадываешься?
Если бы хотела подкрасться, не стала бы рычать, ответила львица, подходя ближе и глядя в глаза Фрису.
Кто еще придет?
Все. Все уже здесь, Фрис.
А как насчет духов второго порядка? Где они?
Ты прекрасно знаешь, что им не дано определять судьбу этого мира, ответила Миласса.
А, так вы собираетесь определять судьбу мира Но ведь Амиры нет.
Она не может выйти из берегов, огрызнулась Миласса. Не позволю ей топить мои земли!
Мы будем судить тебя! вскричал Мирэ, взмахивая крыльями и поднимаясь в воздух.
О, несомненно, это будет очень справедливый суд, ухмыльнулся Фрис.
С высоты я видел тебя и все твои деяния. Я слышал все, что ты говорил Наследнице. Я знаю, о чем ты говорил с Ладдаром! Ты хочешь разрушить этот мир!
Неправда!
Я сама это слышала, подтвердила Миласса.
Хм-м-м Я свидетель, проскрипел Дифар, вырастая из-под земли кустом терновника.
Ты хочешь уничтожить высшего Хранителя! Ты не хочешь восстановления баланса! Все хранители должны проснуться, мы не вправе мешать Анарвейду навести порядок! А ты не выполняешь свое предназначение и не хранишь этот мир! Ты отступник! Предатель семьи!
Чего Фрису действительно хотелось, так это придавить копытом эту птичью голову, в которой один ветер гуляет, а ни одна действительно толковая мысль даже не ночует. Мирэхранитель Ветров, слишком возвышенное и легкомысленное создание, неспособное ни к каким интригам и сохранению тайн. Рассказывает Милассе все, что слышит, а она тоже умом не блещет. Упрямая, прямолинейная, твердая, как ее стихия. С одной стороны, жаль, что никто из духов не подозревает, что происходит в этом мире на самом деле. Жаль, что они не знают, по чьей вине лишились своего первозданного могущества. С другой стороны, рассказывать импогубить все на корню, потому что они не смогут действовать сообща.
Так чего же вы хотите теперь? прищурился Фрис, уже понимая, что едва ли удастся избежать столкновения с собственной семьей.
Ты должен перестать помогать Наследнице. Ты должен уйти.
Я не могу оставить ее. Альтамея
Альтамея не вернется! взревела Миласса, вспахивая стальными когтями землю. Ее хвост недовольно метался из стороны в сторону, но все это не производило никакого впечатления на Фриса.
Она почти вернулась, Миласса. Разве ты не чуешь, как все изменилось? Разве ты не слышишь ее приближение? И она, и Кизуни снова явят себя миру. Скоро они призовут всех нас. Мы не должны позволить Хранителям возродиться!
Едва уловимое движение, и мощная когтистая лапа сбила его с ног и прижала к земле, будто он был не здоровенным конем, а пойманной мышью. Когти совсем не ласково холодили его шею, а дыхание ее обжигало. В глубоких янтарных глазах львицы будто полыхало пламя древних вулкановтак ярко они горели.
Ты Твое неуемное любопытствопричина всех наших бед, прорычала она. Ты причина гибели Хранителей, гибели Альтамеи, гибели того мира, каким его задумывали Создатели! Ты и Наследница уже уничтожили Хранителя Даламериса и обоих Разрушителей, но на этот раз я тебе помешаю!
Земля под ним гулко задрожала, размякла, словно пытаясь поглотить его, но Фрис лишь ухмыльнулся и растворился в потоках воды неуловимой энергией. Он вынырнул на безопасном расстоянии позади нее, окруженный вихрем воды. Миласса припала к земле, оскалившись и утробно рыча.
Что же вы медлите? спросил Фрис, адресуя вызов к остальным духам, безмолвно замершим на месте. Намита в состоянии только помогать своему брату, давая ему силу его стихии. Дифар совершенно беспомощен против бурных речных потоков. Мирэ не сможет ему противостоять. Миласса и Палорединственные, кто для него опасен, но Палор торчит безмолвным костром и, кажется, даже не понимает, зачем его позвали, а Миласса, хотя и готова драться, сейчас слишком слаба.
Как же вы мне надоели, послышался сухой голос, который внезапно оказался громче и рычания Милассы, и рева урагана. Фрис оглянулся и увидел Ладдара. Он стоял по щиколотку в каше из воды и градин, с неприязнью оглядывая собравшихся. Лицо его было печальным, усталым, черные волосы слиплись от дождя, а ветер трепал полы насквозь мокрого плаща.
У меня тяжелый пациент в операционной, а я тут должен разгонять эти бессмысленные сборища, вместо того чтобы спасать жизнь человека, чье время еще не пришло. Миласса, последний раз предупреждаю: отстань от Фриса, не лезь не в свое дело.
Львица развернулась к нему и приняла угрожающую позу.
Тебе не место в этом мире, Смерть. Ты нарушаешь естественный ход вещей, вмешиваясь в историю! Духи второго порядка не должны
Я есть закон и порядок, перебил ее Ладдар. Он поднял на нее взгляд пылающих белым огнем глаз и сказал спокойным, но холодным, как могильная земля голосом, от которого, казалось, вздрогнуло все сущее. Я и только я определяю, какой будет история. Яконечное событие в бытии.
Ты хочешь уничтожить весь наш мир!
Таково мое естественное право, и я заберу этот мир, хочешь ты того или нет.
Зачем?
Этот мир, где мы были олицетворены, который был только для нас, безнадежно испорчен. Это креация, противная самой природе, конфликтующая с нами, подлинными хозяевами.
Ты отвергаешь слова Создателей? казалось, что Миласса смущена. Львица навострила уши и смотрела уже менее сурово, в янтарных глазах блестел интерес. Конечно, с ней ведь никогда не разговаривали, не объясняли.
Придет время, когда я заберу и Создателей.
Убить Творцов?! Ты в своем уме?! снова разъярилась Миласса.
Я заберу Создателей, повторил Ладдар. Не нужно мне мешать, Миласса. Уходите. Я не позволю вам устроить побоище. Люди могут пострадать, а они мне нужны.
Почему Фрис? не сдавалась Миласса. Почему он?
Фрис чувствовал, как Ладдар окидывает его долгим взглядом и подбирает нужные слова, чтобы не сказать лишнего, но объяснить все.
Потому что с него все началось.
После этих слов Миласса прижала уши к голове, опустила хвост, повернулась и ушла прочь. Еще долго Фрис провожал взглядом ее величественную фигуру, пока она совсем не скрылась в лесу. Когда он обернулся к остальным духам, то увидел, что все исчезли, лишь Палор торчал посреди дороги, по-прежнему не понимая, что произошло. Небо оставалось темным, но ни Мирэ, ни Намиты уже не было.
Исчезни, Палор, сказал Фрис. Дух послушно кивнул верхним языком пламени, которое можно было принять за голову, и пропал. Фрис повернулся к Ладдару и встретил его укоризненный взгляд.
Цитируя Рин, хочу спросить: ну какого ж рожна, а? вопросил Ладдар. Мне что, заняться больше нечем? Почему ты всегда умудряешься влипать в истории на пару с Рин вместо того, чтобы спокойно заниматься делом?
Цитируя Рин, отвечу: звезда у нас с ней беспокойная.
Мозги у вас беспокойные, а не звезда! проворчал Ладдар. Займитесь делом оба! Рин пусть разберется со своими чувствами, а то мы никуда не уедем из-за ее бесконечных сомнений, а ты найди уязвимость в защите Анарвейда. И прибери за собой. Я пошел.
И исчез, оставив Фрису поля, засыпанные градом и залитые водой. Повелитель Рек посмотрел внимательно на творение рук своих и понял, что это нехорошо.
Глава 5.4
Рин лежала на кровати и читала. Конечно, перипетии судьбы главного героя немного отвлекли ее от бесконечных проблем вокруг и дали возможность побыть наедине с собой и своими мыслями, но все равно не избавили от беспокойства о близких. Периодически она выглядывала в окно, за которым уже прояснилось и начинало темнеть высокое лазурное небо, а потом переводила взгляд на часы, где толстая фигурная стрелка неумолимо ползла к десяти, и тяжело вздыхала. Фрис так и не вернулся, но, судя по тому, что небо резко расчистилось от туч, а дорогиот воды и града, у него все было хорошо. Но ведь был еще и Анхельм! Узнав, что герцог взял с собой Айко, Рин успокоилась насчет его безопасности, но злилась, что он не позвал ее и бросил в обществе Кейске. Хотя аирг до конца вечера хранил молчание и только один раз за ужином обратился к Заре, чтобы попросить воды, Рин казалось, что в каждом его вздохе и взгляде сконцентрировано убийственное количество неприязни к ней, поэтому находиться с ним рядом было просто невыносимо. Оборотень сидел в комнате, по-прежнему привязанный к стулу, и Кейске разговаривал с ним еще трижды, каждый раз выходя от него в явно расстроенных чувствах. Чтобы не спровоцировать каким-либо образом конфликтную ситуацию, Рин ушла в их с Анхельмом комнату и принялась за роман, который начала читать еще по дороге в Финесбри.