Недавно я застал Рин на кухне, она громко спорила сама с собой, поделился Анхельм. Она сказала, что, цитирую, «я разговариваю сама с собой, потому что иногда мне нужен совет эксперта». Как вы думаете, Арман, она мне лжет?
Арман задумался и ответил не сразу.
Нет, не лжет. Рин не совсем психически здорова, ваша светлость. Такая жизнь кого хочешь доведет, а Рин еще ничего, держится. Да, у нее провалы в памяти, да, она боится замкнутых темных пространств, да, очень много врет сама себе. Что ж тут сделаешь? Не трогайте ее. Она не буйная сумасшедшая.
Я волнуюсь о ней. Мне страшно, что она опять сорвется, как тогда
Когда? нахмурился Арман. Как сорвется?
Герцог передернулся, живо вспоминая облик Рин, когда та сражалась с Рейко.
Я видел один раз, как она Сражается. Глаза горят, кровь течет по Соколиной песне Я так и не понял, что случилось. Кастедар сказал, что она передала магические силы своему оружию, но это было другое. Она будто обезумела. Она слизывала кровь
Арман с досадой вздохнул и закрыл лицо широкой мозолистой ладонью.
Ах, это Да, пугающее зрелище. Что я могу сказать о магии крови? Маловато у меня сведений, подробнее об этом может рассказать Зара, если вам интересно. Но вот что: ни в одной академии магии вы не найдете ни одного факультета, где обучали бы техникам магии крови. Преподаются лишь основы, и те большей частью направлены на защиту. Многие скажут, что магия крови опасна, это проклятая ветвь, и так далее, и тому подобное Но она на самом деле не опаснее моего револьвера. Все зависит от того, кто ей пользуется. Так вот, люди научились ей от аиргов во времена завоевательных войн, но полноценно это искусство не развили. Аирг оттачивает мастерство на протяжении пяти столетий, а человекв самом лучшем случае лет семьдесят, если его Сила не угаснет к старости. Сравнили уровень знаний?
Анхельм впечатленно кивнул.
В древних традиционных ритуалах аиргов в качестве средства, открывающего доступ к неким скрытым резервам, использовалась кровь убитого врага. Именно этой техникой пользуется Рин. После случившегося в Истване мы поняли, что это стало опасно для нее и окружающих. По совершенно непонятным причинам, кстати. Раньше она без труда использовала такую технику, а после смерти близких Что-то в ней сломалось, но ни Зара, ни Джим, ни весь магический совет Старейшин так и не поняли, что именно. Речной хозяин тоже ничего определенного сказать не смог.
В смысле? Подождите минутку, я считал, что он Стер ей память и исчез.
А, так вы знаете.
Рин рассказала. Я просто не понимаю, что и за чем следовало, пожал плечами герцог. На самом деле он не знал. Лишь догадывался, исходя из случайно сказанных Фрисом фраз, поэтому сейчас надеялся, что Арман прояснит хронологию событий и прольет свет на детали. И его надежды оправдались.
Дело как было? Рин послали на задание в Мариней. Там она попала в переделку, мы поехали ее спасать. Привезли в Истван. Фрис в это время остался в Маринее, чтобы покарать всех, кто обидел Рин. Ею занимался сначала один врач, который не давал никаких положительных прогнозов, а потом объявился Варданис.
Арман замолчал и, казалось, смутился.
В чем дело?
Рин Не говорите ей, ладно? Варданис мне никогда не нравился. Я чувствовал в нем нечто такое, что не мог объяснить никакими словами. Но не в этом дело, а в том, что Фрис его просто ненавидел. Ненавидел, но не тронул А ведь он тогда отличался крутым нравом! Ему и сейчас палец в рот не кладипо плечо откусит, представьте, какой он был тогда?
Судя по тому, что он мстил за Рин людям, которые к ней имели весьма отдаленное отношение, то Анхельм согласно кивнул.
По непонятным мне причинам он вдруг стер Рин память и ушел. С тех пор она его не видела, пока не встретила минувшей зимой. Сам приполз, не выдержал. Только она к нему теперь по-другому относится
Анхельм уже был сам не рад, что спросил.
Я встречал Фриса после его ухода раз или два, хотел узнать, что произошло с Рин такого, что магия вдруг стала ей вредить. Он сказал, что все из-за ублюдка Варданиса. И больше никак мысль не развернул. Я решил, что это он из ревности так сказал, ведь Варданис поставил Рин на ноги, а Фрис этого сделать не смог. Я лично склонен полагать, что все дело в ее оружии. Соколиная песня долго была не у Рин, когда ее пленили в Маринее, и в это время с клинком явно кто-то побаловался. Может быть, я не прав. Не знаю.
Анхельм внезапно понял, что запутался.
А как клинок вернули? И вообще Что-то явно не сходится. Если у нее уже тогда была Соколиная песня, значит, она могла легко отбиться от тех, кто напал на нее и избежать пленения!
Арман посмотрел на него с усмешкой.
Дядя вам ничего не рассказал Вы ничего не знаете, так? Рин посылали выяснить, кто именно являлся предателем у каждой стороны. Ее задачей было попасться в руки этих людей, но не вызвать подозрений, поэтому она сопротивлялась, но не слишком. Вы поймите, ваша светлость Начав драться хоть сколько-нибудь серьезно, Рин не бьет, а убивает. Ее тело хрупкое, поэтому не может она себе позволить долгих поединков. Особенно с мужчинами. Пропустит один ударсляжет. Поэтому тогда она и десятой доли своей силы не показала. Ну, словом, ее бы спасли сразу после разговора с Родемаем, но все пошло не так из-за семейства Доунбриджей. Отец Генри устроил скандал и Долгая история. Суть в том, что никто не ожидал, что Генри-младшего убьют, ведь посолфигура неприкосновенная. Рин отвлекала на себя внимание так, как только могла. Она держала документы, показывала, что они у нее, что она их топит, а не кто-то другой А они стали допрашивать его. С применением магии. И превратили его мозг в желе.
Я видел эти моменты, поделился Анхельм. Рин показала мне все, что с ней случилось до момента с тюрьмой Родемая
Ох Арман тяжело вздохнул. Ну, в общем, речь не о том была, а об оружии. Ее оружие, Соколиная песня, зачаровано Старейшинами аиргов. Заклятие позволяет клинку найти хозяина. В тот раз Соколиную песню принес Фрис. Я мало верил, что Песня вернется, не думал, что она признает хозяйкой Рин, ведь клинок подарили не ей, а ее первому жениху в качестве свадебного подарка.
Первому жениху? не понял Анхельм, и Арман удивленно приподнял брови.
Кажется, я что-то лишнее сказал замялся Арман.
Рин никогда не говорила, что у нее был кто-то еще Кроме Варданиса, я имею в виду.
Да вы ничего о ней не знаете, как я погляжу.
Так просветите меня! Откуда взялся первый жених? Почему и как Рин оказалась с людьми?
Это вы лучше у нее спросите. Я не имею права рассказывать такие подробности. Государственные тайны открытьэто одно, а вот в личное я не вмешиваюсь.
Это вряд ли поменяет мое к ней отношение, заметил Анхельм с улыбкой, но допрашивать больше Армана не стал. Я потакаю всем ее капризам, что бы она ни придумала, чего бы ни захотела, потому что У нас не так много времени.
Редкой доброты вы человек, ваша светлость, сказал Арман, и в его голосе звучала глубокая убежденность, а не просто желание сказать что-то положительное о собеседнике. Анхельм слабо улыбнулся и взглянул на часы: девять вечера.
Арман, если она не вернется сегодня, завтра я поеду за ней, сказал он, вложив в свой тон всю убедительность и твердость духа. Заринея жива, но я не смогу жить спокойно, если Рин Если не
Закончить предложение он так и не смог, слова не подбирались.
Можете дать мне ответ на один вопрос, ваша светлость? спросил Арман.
Если смогу на него ответить.
Почему вы так рветесь спасать Рин, если знаете, что для вас это может быть опасно?
Анхельм взглянул на Армана, не зная даже, как сформулировать мысли. Почему он рвется ее спасать, даже если знает, что может заплатить жизнью за это? Потому что, если не сделает этого, то Рин никогда не начнет его уважать, никогда не полюбит. А если она его не полюбит Тогда зачем жить вообще?
А вы не догадываетесь? ответил он вопросом на вопрос.
Арман лишь очень тяжело вздохнул и перевел взгляд за окно. Солнце медленно клонилось к горизонту.
Пойду я, проверю, как там наш пленник, сказал он, взглянул на входную дверь и снова вздохнул, еще горше. Анхельм кивнул и подумал, что идея разбираться в отсутствие Рин в загадочном происшествии с мурианами, задравшими дочку мэра, было плохой идеей. Теперь у них с Арманом на руках был убийца, которого нельзя ни в полицию сдать, ни отпустить, ни убить. Впрочем, на фоне остального он был всего лишь досадной неприятностью.