На корабле, выведав это буквально под дулом пистолета, я узнала, что он неоднократно вторгался в моё личное пространство, пока защищал меня для Семёрки.
Он побывал в каждой комнате моей квартиры в Сан-Франциско, а также в доме моей матери, моего брата, Джейдена, квартирах и домах моих друзей. Он хранил оружие, деньги и гарнитуры у меня дома, у моей мамы и Джона. Он создал тайник в моем потолке на случай, если ему когда-нибудь придётся вытаскивать меня оттуда, не используя дверь. Он читал мой разум и разумы практически всех, с кем я регулярно контактировала.
Он просматривал мои рисунки, медицинские данные, школьные данные, полицейские отчёты, все мои аккаунты онлайн. Он имел открытый доступ ко всему, что я делала в сети, к любым виртуальным порталам, которые я посещалак любому порно, которое я смотрела или читала. Он установил наблюдение за моей работой и школой, моими начальниками, моей семьёй, всеми, с кем я спала, работала или дружила.
«Почему он не сказал мне?»говорю я наконец.
Она вздыхает. «Ты хочешь, чтобы расшифровала причуды разума моего племянника?»
Чувствуя, как нарастает моя злоба, она вновь щелкает языком, но уже мягче.
«Есть много возможных причин, говорит она. Чтобы не пугать тебя. Чтобы не потерять твоё доверие в самом начале ваших отношений. Открытия такого рода лучше проходят поэтапно. То, что ты единственный известный живой представитель своего вида то, что ты не осознавала этого потому, что способна адаптироваться под своё окружение это не самые приятные сведения и для того, кто их получает, и для того, кто их сообщает».
Подумав ещё, она сделала пренебрежительный жест одной рукой.
«И да, телекинез его немного встревожил».
В ответ на моё молчание её веселье возвращается.
«Скорее всего, он также не ожидал оказаться женатым на тебе через неделю после твоего пробуждения».
Она усмехается, и её веселье рябью прокатывается через Барьерное пространство.
«Полагаю, большая часть его внимания была сосредоточена на решении, как донести до тебя именно эту часть информации, Мост Элисон».
Все ещё улыбаясь, она всматривается в мои глаза.
Однако я чувствую под её весельем беспокойство. Как и Чандрэ, она волнуется, что навредила моему восприятию Ревика. Это тоже раздражает меня по причинам, которые я поначалу не могу объяснить даже самой себе. Я осознаю, что мне немного кажется, будто все объединились против меня.
«Элисон, посылает она прежде, чем я успеваю что-то сказать. Мы просто понимаем, что учитывая твоё текущее состояние, вполне вероятно, что ты остро отреагируешь на любую новую информацию о твоём супруге. В данном случае это совершенно недопустимо. Он действовал по строгим приказам в отношении приближения и раскрытия информации. Он просил у насмного раз просилразрешения установить прямой контакт, чтобы он мог начать твоё обучение. И он много раз получал отказ. В основном потому, что мы не знали, насколько резким будет твоё пробуждение. Будучи слепой, ты находилась в безопасности. Говоря относительно».
Здесь я делаю паузу.
«Так почему Вэш не сказал мне? спрашиваю я. Как только я попала сюда?»
«Я говорю тебе теперь», отвечает она.
Стараясь держать свой нрав в узде, я проделываю детский трюк, который я использовала, когда злилась на свою мать.
Поднимая ладонь, я утыкаюсь взглядом в реконструированную плоть.
Отчасти это работает. Я восхищена деталямивплоть до пореза, который я заработала прошлым утром от двери вертолёта, а также до синяков на костяшках пальцев после драки с Мэйгаром.
Я гадаю, кто добавил эти деталия или она.
«Это сделала ты, посылает она. Видишь? Это один из твоих даров становиться как те, кто тебя окружает. В человеческом мире ты лишь отчасти преуспела в этом».
И вновь я вспоминаю слова Ревика.
«Как кровь на белой простыне. Они замечают тебя, а потом придумывают причину, почему».
Заметив улыбку Тарси, я поднимаю взгляд на картину на каменной стене, сосредоточившись на поразительно прорисованных фигурах. Я насчитываю двадцать пять, может, тридцать фигур на картине, помимо тех двух, которые по её словам являлись Мостом.
«Они все создания-посредники? говорю я. Все Элерианцы?»
Она показывает на отдельные образы.
Первый стоит под рисунком меча, пересекающего солнце. Он мальчик, держащий синее солнце в руках и смеющийся. Его глаза добры, поразительно невинны.
«Смерть, говорит она. Тебе он известен как «Меч» или «Меч Богов» Syrimne d gaos».
Её палец перемещается к другому силуэтуфигуре женщины в красном, которая вплетается и стоит за изображением меча и солнца.
«Война, говорит она. Также катаклизм». Её палец вновь перемещается к фигуре, сделанной из костей, но в форме похожей на ворону птицы.
«Шулер, - говорит она. Его также называют голодом. Пожиратель душ, она мельком смотрит на меня. Это несовершенные переводы, конечно. Но твоё знание прекси в данный момент недостаточно, так что я перевожу на английский. Это лишь примерный эквивалент»
«Я знаю эти имена», говорю я, перебивая её.
Немного нервно осматриваясь по сторонам, я вспоминаю разговор с Ревиком, который состоялся как будто миллион лет назадо Четырёх Всадниках Апокалипсиса и Мосте.
В то время я отмахнулась от него, думая, что он просто объясняет религию видящих.
Теперь, однако, я не без оснований уверена, что Тарси только что перечислила три их имени, одно за другим: Смерть, Война, Голод. Четвёртыйих лидер, скачущий на белой лошади. Тот самый, о ком вечно спорят, должен ли он быть злом или силой добра.
В первый раз, когда мы играли в шахматы, Ревик сказал мне, что я должна играть белыми. Это его версия шутки. Он сказал, что Мост всегда белый; он даже называл меня «белой всадницей».
Я смотрю на изображения Моста.
В обоих случаях фигура одета в белое.
«Все не так просто, как это изображают люди, ласково посылает мне Тарси. Давай пока что просто скажем, что многое потеряно при переводе, она жестом руки показывает на картину. Что ещё ты видишь, Элисон?»
Я вновь сосредотачиваюсь на образах перед собой.
«Это как шахматы, признаю я и показываю на изображение кентавра в шлеме, вооружённого мечом. Он одет в кольчугу, лицо выражает свирепость. Конь?»спрашиваю я.
Она кивает. «Конь. Воин. Рыцарьтоже хороший вариант».
Я показываю на изображение пожилого мужчины в короне, похожего на Николая Чудотворца.
«Король? спрашиваю я. Когда Тарси жестом отвечает «более-менее», я показываю на его двойника женского пола. Королева?»
И вновь она делает рукой жест «более-менее».
«Мы называем Короля «Щитом», говорит она. Королева«Стрела». Но по сути ты права. Онистабилизирующие силы. Они обеспечивают структуру, когда она нужна».
«Щит? я смотрю на королевский силуэт. То есть, Галейт, верно?»
Она показывает согласие. «Верно».
«То есть, он был хорошим?»
Она делает небрежный жест. «Хороший, плохой изначально он не был ни тем, ни другим. Он заключил союз с Дренгами, Элисон, так что нет, он не был хорошим».
Её световые глаза сосредотачиваются на моих, и их сложность заставляет меня уставиться на неё.
«Как и с Сайримном, добавляет она. Все необязательно должно было произойти таким образом. И он все же послужит своей цели более или менее. Мрачные последствия вытекли из стабильности, которую создал Галейти их было намного больше, чем необходимо, строго говоря. Но он помог предотвратить ту раннюю попытку вызвать Смещение перед тем, как его завербовали Дренги».
Я смотрю на лицо этого существа.
Я представляю и почти могу видеть в нем Галейта.
«Он тоже твой брат, Мост Элисон, говорит она. Отчасти поэтому тебе было поручено обуздать его крайности».
Я одаряю её сухой улыбкой. «Если под «обузданием его крайностей» ты подразумеваешь провоцирование его смерти, что ж, полагаю, я достаточно хорошо выполнила свою задачу».
Пожилая видящая лишь пожимает плечами, её световые глаза вновь сосредотачиваются на фреске.
«Не все твои братья и сестры выбрались на человеческую шахматную доску, говорит она. Но многие проявились в других местах».
Она показывает на изображение танцующего кролика.
«Шут, - говорит она. Трикстер».
Я показываю на изображение черепахи под Землёй. «Это тоже выглядит знакомым. Кто он?»
«Мудрость, говорит Тарси. И по традиции это «она», она показывает на создание, которое я до сих пор не видела. Оно вплетено в материю океана. «Дракон»достаточно близкое слово в английском. Но не совсем то. Не совсем рыба. Возможно, точнее будет назвать его «Рождение». Он и Мудростьсозидание, мужчина и женщина. Ближе к китайскому значению дракона, нежели к тому, как его видят европейские люди».
Её взгляд возвращается ко мне, её глаза бледны как звезды.
«Некоторые из этих созданий не реинкарнируют здесь в индивидуализированной форме, Мост Элисон. По крайней мере, не так, как появилась ты или Сайримн. Они в большей мере Барьерные существа, неспособные в стабильной форме существовать в данной плоскости».
Я обвожу взглядом остальные образы. Мы не охватили и трети.
«Теперь ты понимаешь?»спрашивает она.
«Понимаю? я смотрю на неё. Понимаю что?»
Она улыбается, и её улыбка терпелива.
«Почему Смертьэто твоя ответственность», говорит она.
Глава 19Не так-то просто
Той ночью я спала плохо.
Глубоко зарывшись в мех, в основном шкуры коров и яков, я не испытывала недостатка в тепле, и постель не была слишком жёсткой.
Это все он. Боль разделения пришла, как только я закрыла глаза.
В смеси с ней пришла паранойя, какой я не испытывала с тех пор, как он впервые уехал в Египет. Я знала, что это иррационально. Что бы Ревик ни делал, чтобы уклониться от правды, когда она причиняла ему неудобства, я знала, что он никогда не говорил мне откровенной лжи. Он предельно ясно дал понять, что ожидал от меня моногамии, и что он имел достаточно всеобъемлющее определение того, что это слово означало.
Кроме того, если ему и захотелось немножко до моего возвращения, он был достаточно умён, чтобы сделать это где-то за пределами Сиртауна.
Однако эти мысли не слишком поднимали мне настроение. Как и понимание, что я оставила его со знатным стоякомситуация не слишком отличалась от тех раз в прошлом, когда он прибегал к услугам других.
Однако где-то в гуще этого беспокойства я все же заснула.
Я знаю это потому, что на следующее утро меня разбудила девочка.
Я наконец-то выведала её имяХанна, надо же! прямо перед тем, как она протянула мне кружку того коричневого напитка, от которого шёл пар. Я вытащила себя из груды шкур и тут же получила другую кружкув той содержался обязательный чай с маслом яка.
Это в сочетании с пронизывающим холодным воздухом, проникавшим через открытые окна, не слишком улучшило моё настроение. Одной из положительных черт видящих в Сиртауне являлось то, что они претерпели достаточное влияние запада, чтобы уметь оценить хорошее эспрессо.
Тарси не тратила времени впустую.
Потянувшись и лениво накинув на себя одежду, я ощутила тычок в своём разуме. Она сидела на том же коврике, который лежал на каменных плитах у камина. Посмотрев вниз, я заметила, что коврик представлял собой значительно меньшую по размеру и менее затейливую версию того ковра, что я видела в пещере Памира.
Она похлопала ладонью по шерсти, глаза смотрели выразительно.
Неохотно поднявшись, я подошла и села рядом с ней, скрестив ноги.
Я постаралась игнорировать завитки света, которые чувствовалаони робко окружали меня из какого-то другого места.
Он лежал в кровати. Я чувствовала, как он лежит там, глядя в белёный потолок.
Меня внезапно озарило, что где бы он ни был, это не походило на Сиртаун. Панический шёпот вспыхнул в моей груди, но я подавила его прежде, чем он успел расцвести в полноценную панику, и постаралась скрыть это чувство от него. Я не пыталась определить, где он может находиться или в чьей постели он может лежать.
Я взглянула на Тарси, все ещё ощущая его по краям своего света. Я знала, что он не спит, и от одного этого осознания становилось сложнее удерживать концентрацию.
Я смотрела, как Тарси махнула Ханне, которая присела на корточках у каменного камина, мешая что-то в висевшем железном горшке. Ханна стеснительно улыбнулась мне этими ровными белыми зубами, протягивая вторую чашку похожего на кофе напитка.
Так с чего мы начнём? спросила я у Тарси.
Тарси протянула руку.
Как только она распрямила пальцы, я
***
оказываюсь в каком-то другом месте.
Я стою в поле.
Оно такое неподвижное и умиротворённое, что я поражена, почти ошеломлена безмятежной красотой этого уединения. Наверное, я ожидала жестокости.
Сцен войны, воплей или криков людей.
Вместо этого сквозь облака пробивается поразительно яркое солнце, почти сине-белое по цвету.
Я одна. Горы поднимаются высокими стенами, со всех сторон окружая место, где я стою. Высокие травы колышутся у моих бёдер, плывя вниз по холму и вокруг озера столь бледного, что оно кажется ледяным. Над озером более зазубренные и покрытые снегом вершины разрезают горизонт.
Я узнаю это место, но не знаю, почему.
Мир здесь ощущается иным.
Он более живой. Или, может быть, менее разрушенный в каком-то отношении.
Крики нарушают тишину. Ветер наполняется темным хлопаньем птичьих крыльевя никогда столько не видела в одном месте. Они поднимаются как облако, темной спиралью, которая изгибается в синем небе. Я прикрываю глаза рукой, чтобы иметь возможность понаблюдать, как они изменяют направление синхронным биением коротких крыльев. Секунды спустя дерево возле меня наполняется ими. Они усеивают ветки как маленькие стражи, воркуя друг с другом и чирикая, мелькая между ветками.