Я подождала, пока она посмотрит на него.
Можешь передать ему это от меня? спросила я. Это подарок. Он может делать с ним все, что вздумается. Подогнать под свой размер пальца, выбросить в лесу, убрать в стол, что угодно.
На каком пальце ему носить это кольцо? Что мне сказать? произнесла она, рассматривая кольцо. Если он спросит, Мост? На любом?
Я пожала плечами, делая неопределённый жест.
Понятия не имею, что это значит. У видящих есть какие-то неизвестные мне нормы, на каких пальцах нужно носить кольца? я вскинула бровь. Ну, знаешь, типа этот означает «ты мой любимый зайчик», а этот значит «я тебя однажды во сне зарежу»?
Она слабо улыбнулась, но улыбка все ещё была робкой. Все ещё очень не в духе Чандрэ.
Это брачный презент? спросила она.
Я провела пальцами по волосам, чувствуя себя неловко из-за этого вопроса.
Типа того, я потянула цепочку, висевшую у меня на шее, и вытащила её из-под рубашки. Потрогав болтавшееся на ней серебряное кольцо, я со вздохом показала его Чандрэ.
Он дал мне это, сказала я. Я знаю, это не как человеческий брак, где обмениваются кольцами, я в белом платье, он в смокинге и все такое. Я даже не уверена, что он имел в виду, когда дал мне своё кольцо. Но я хотела тоже дать ему что-нибудь. Что-то, что имеет для меня значение.
Я показала на кольцо на её ладони, чувствуя, как лицо сильнее заливает румянцем.
Оно принадлежало моему отцу. Он был человеком, и чертовски много значил для меня. Это ты тоже можешь передать ему. Он поймёт.
Всматриваясь в мои глаза, Чандрэ сделала утвердительный жест. Я заметила, что она использовала более формальный вариант, словно я попросила её повести армию в сражение.
Она аккуратно убрала кольцо в нагрудный карман.
Я знаю, что делать. Не волнуйся, Мост, она улыбнулась ещё шире, почти напоминая прежнюю себя. Ты терпеливая супруга, сказала она. Очень терпеливая. Дигойзвезучий мужчина.
Я не уверена, что мне это понравилось.
Я бесхребетная, ты хотела сказать, пробормотала я, снова пнув комок земли.
Чандрэ мягко щёлкнула языком.
Нет. Нет, я бы так не сказала. Вовсе нет, Мост.
Коснувшись моей руки импульсом тепла, она удивила меня, ласково поцеловав в щеку. Я все ещё приходила в себя, когда Чандрэ поднялась на ноги. Не оборачиваясь, она направилась прямиком в леса, обратно в тот тенистый уголок, где я впервые её заметила.
Тарси потянула мой свет, кажется, в тот самый момент, когда Чандрэ скрылась из виду.
Она хотела, чтобы я вернулась внутрь.
Вздохнув, я скинула коровью шкуру с плеч. Теперь стало слишком тепло, чтобы кутаться в неё.
Вопреки интенсивности, с которой меня притягивала Тарси, я задержалась ещё на несколько секунд, позволяя солнцу согревать моё лицо, с закрытыми глазами слушая птиц и повернувшись лицом к восточной стороне долины.
У меня было такое чувство, что я не увижу солнце ещё несколько дней.
Оказывается, в этом я была права.
Глава 17Первый прыжок
Тарси начала официально. Она даже сказала мне, где сесть.
Пойдя навстречу её желаниям, я со скрещёнными ногами уселась на молитвенный коврик, который покрывал каменную плитку перед её камином. Я подождала, пока она сама опустится на свой молитвенный коврик, а тем временем приняла кружку от «девочки» и наблюдала, как огонь пожирает сосновое полено, которое одна из них бросила в камин.
«Я стара, Мост, послала Тарси. Я могу видеть некоторые вещи, потому что я их помню. Когда я прошлой ночью сказала, что случай с детьми меня обеспокоил, это отчасти потому, что он ощущается таким же. Отпечатки в Барьере схожи».
Схожи? переспросила я. С последним Смещением, имеешь в виду?
Она усмехнулась.
Я не настолько стара, Мост.
Я покраснела, но Тарси лишь улыбнулась.
«Была ещё одна попытка начать человеческое Смещение, послала она. В этом цикле, имею в виду. В тот раз попытку пресекли. Восстание Сайримна во время Первой Мировой Войны вполне могло спровоцировать раннее Смещение. Опасность была предотвращенав основном, самим этим созданием. Повезло, что он сделал все именно так».
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить её слова.
Ты имеешь в виду Сайримна? Он это остановил?
«Отчасти, да».
Меня затопило облегчением.
То есть мы можем остановить процесс и в этот раз.
Нет, Тарси зеркально вторила своему ответу жестом пальца. «Опасно предполагать такое, Мост Элисон. Смещение нельзя сдерживать вечно».
Я почувствовала, как мои губы хмуро поджались.
Слушай. Это чушь собачья, уж извини за прямоту
«Это можно остановить, Мост Элисон в том плане, что все всегда возможно. Но я не вижу никаких признаков, указывающих на вероятность такого исхода. Лучше всего приготовиться сыграть твою обычную роль в грядущих событиях».
Тарси начинала немного напоминать мою бабушку.
У моей бабушки тоже появлялась такая резкость в моменты раздражения. В детстве меня всегда это удивляло из-за её внешности милой пожилой леди. Но теперь, когда я сидела в темноте посреди дня и говорила о конце света, контраст казался мне менее поразительным.
Я стиснула руки и посмотрела на свои пальцы.
Должна тебе сказать, сказала я, не поднимая взгляда. Я не верю в пророчества. Сожалею, но я в это не верю. Вэш убедил меня, что с тобой лучше не спорить на эту тему, но мои взгляды от этого не меняются.
Увидев улыбку старой женщины, я позволила злости прозвучать в моем голосе.
Я также не собираюсь подчиняться и планировать конец света, как те люди, которые воспринимают его как большую вечеринку. Меня, может, и воспитали среди «червяков», но я видела достаточно видео, чтобы знать, что война в большинстве своёмэто уродливое и бессмысленное шоу ужасов. Если я могу не допустить, чтобы такое случилось, я этого не допущу. Я категорически не приемлю намёки, что все мои действия «неизбежно» только приблизят этот конец.
Фыркнув, я добавила:
По правде говоря, хотелось бы мне, чтобы больше видящих помогали мне советом, как избежать войны, а не цитировали древние пророчества
«Я понимаю, Тарси легко вломилась в мой разум безо всякой видимой реакции. Я здесь не для того, чтобы убеждать тебя или давать тебе советы. Только для того, чтобы обучить тебя настолько, насколько я смогу».
Но зачем? спросила я. Я же тебе сказала. Я не верю в ваши мифы. Почему не помочь мне с тем, что я действительно хочу сделать? Или почему, черт подери, просто не позволить мне быть номинальной главой?
Взгляд её глаз сделался резким и немного нетерпеливым.
«Элисон, ты уже стала лидером. Месяцы назад. Время для «игры в номинального лидера» давно миновало. Не прикидывайся передо мной маленькой девочкой, и тогда я не буду разыгрывать перед тобой старуху. По рукам?»
Чувствуя, как напряглись мышцы моего лица, я кивнула.
По рукам.
Она проследила за моим взглядом и тоже посмотрела на огонь. «Если ты действительно хочешь воспрепятствовать пророчествам, описанным в Мифе, ты сначала должна узнать, что они подразумевают. Мост не считается злом. Не злее Сайримна. В твоём случае мы добрались до тебя вовремяпока тебя не затянули в нечто поистине тёмное стараниями Галейта или кого-то другого. Сайримну повезло меньше».
Она слегка пожала одним плечом.
«Мечу часто достаётся сложный путь».
Я взглянула на девочку, гадая, что она подумала о нашей перепалке. Я сделала жест кружкой, молча прося налить ещё тёмного напитка. Когда она начала готовить следующую порцию в глиняном чайнике, я повернулась обратно к Тарси.
Мне все ещё немного трудно слышать хорошее о Сайримне, сказала я. Это все равно как если бы кто-нибудь сказал, что Гитлер был неплохим парнем, просто у него выдалось тяжёлое детство.
Нет, Тарси описала в воздухе линию одним пальцем и нахмурилась. «Он был вовсе не хорошим человеком. Вовсе нет. Неудачное сравнение, Элисон».
Я невольно улыбнулась.
Ладно, сказала я. Так в чем разница? Сайримн в конце внезапно передумал?
«Нет, её взгляд оставался ровным. Он не «передумал», как ты говоришь. Его куратор, видящий по имени Менлим, извратил развитие его разума и aleimi до такой степени, что мы практически лишились возможности общаться с ним. В его глазах мы были врагами. Не заслуживающими доверия. Видишь ли, Сайримн верил, что спасает мир».
Супер, сказала я. А какой псих в это не верит?
«Элисон, мысли пожилой женщины сделались похожими на кремень. Ты понятия не имеешь, какими были реалии жизни видящих в те времена. Мы видели, как сотни тысяч наших людей оказались безжалостно убиты буквально за одну ночь. Наших детей крали и экспериментировали на них. Наших самых уважаемых артистов и богословов превратили в рабов ради развлечения. Наших женщин систематически насиловали и продавали, разлучая с супругами. Ты знаешь, что даже теперь в человеческом мире изнасилование любого видящего, мужского или женского пола, не считается преступлением?»
На мгновение у меня возникло желание напомнить ей, что у её собственных людей понятие «согласия» тоже было достаточно специфическим, затем решила, что этот спор ни к чему не приведёт.
Поднявшись на ноги, я встала возле каменной полки камина.
Так что теперь? спросила я сдержанным тоном. Как нам расследовать, кто сотворил такие вещи с детьми в лагере? Ведь такое задание нам поручили, верно?
Тарси пожала одним плечом. «Это иронично, учитывая твою антипатию, она подняла взгляд. Я подумала, что нам стоит начать с последнего критического инцидента. Посмотреть, сможем ли мы провести параллели со случившимся в Сиккиме».
Последнего критического инцидента? я подумала над её словами, затем ощутила, как кровь отливает от моего лица. Ты имеешь в виду Сайримна? Мы будем смотреть на Сайримна?
Она показала вправо и вверхжест видящих, обозначающий «да».
Но что это докажет? спросила я. Сайримн умер почти столетие назад.
Тарси отхлебнула чаю. «Думай об этом в плане стратегиистратегии, которой у Дренгов было в изобилии. Для них это стратегический момент. Полезно будет посмотреть на их первую попытку изменить игру в свою пользу, пусть даже эта попытка обернулась неудачей».
Эта мысль вызвала у меня тошнотутакую сильную, что я невольно задалась вопросом, почему принимаю все это так близко к сердцу. Но я действительно принимала это близко к сердцу, и не только смерть тех детей. Символы меча и солнца украшали половину стен в Сиртауне. Я всегда задавалась вопросом, почему этот символ Сайримнасущества, которое самолично убило тысячи людей и являлось предположительным «предателем» видящихукрашал целую стену в храме Вэша.
Для меня это все равно что разрисовать свастикой всю гостиную.
Может, Тарси права. Может, такая реакция вызвана человеческим воспитанием, и этот символ просто вбили в мою голову как синоним смерти и фанатизма. И все же это все равно казалось мне как минимум нездоровым.
Та же метка вытатуирована синими и белыми чернилами на левом бицепсе Мэйгара. Он называл её меткой «настоящего» террориста.
Он жив, тот парень? вежливо спросила Тарси. Ты его не убила?
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о ком она говорит. Затем я нахмурилась.
Он жив, признала я.
Должно быть, ты испытываешь облегчение.
Я не ответила, но все равно поймала себя на том, что думаю о Мэйгаре.
Испытывала ли я облегчение? Наверное, да. Я не могла по-настоящему желать его смерти, даже в отрыве от того, что ответственность легла бы на меня. Кроме того, я все ещё хотела знать, почему он это сделал. Я не могла поверить, что он бы изнасиловал меня просто для того, чтобы досадить Ревику.
Вопреки всем его колючкам, он почти защищал меня, когда дело касалось Ревика. Он вёл себя так, будто считал, что Ревик недостаточно хорош для брака со мнойособенно после того, как стало известно об его супружеской неверности.
Что он там сказал? Что-то про то, что он будет мне хорошим мужем.
Ну, или хотя бы будет лучше, чем Ревик.
Внезапная резкая боль пронзила мою грудь, такая сильная, что я ахнула. Она ощущалась как злость, но за ней крылось столько всего, что я задержала дыхание.
Придя в себя, я осознала, что мне знакомо это присутствие.
Иисусе. Как долго он был здесь? И почему он ничего не сказал?
Как раз когда я подумала об этом, он испарился из моего света.
Повернувшись, когда девочка предложила мне дымящийся напиток, я забрала у неё кружку чуть резче, чем следовало, и прикусила губу.
«Проще показать тебе», послала Тарси, заставив меня повернуться.
Она поднялась так тихо, что я её не услышала, и теперь она стояла позади меня. Если она и заметила что-то, то никакого намёка на это не отразилось в её ясных глазах.
«Можно мне?»послала она.
Я поколебалась лишь на секунду.
Конечно.
«Тебе лучше снова сесть, Мост».
Я опустилась обратно на молитвенный коврик, подвинув ноги ближе к огню. Девочка мгновенно встала на колени позади меня, держа в одной руке расчёску. Она подняла её, смущённо показывая на мои волосы. Мысленно вздохнув (в основном потому, что не могла отделаться от чувства вины из-за того, что она мне прислуживает), я кивнула. Я заснула с мокрыми волосами, так что наверняка моя голова выглядела так, словно там два кота предавались любовным утехам.
Ладно, сказала я Тарси, когда девочка начала аккуратно распутывать мои волосы пальцами и расчёсывать. Я готова.
Как только я сказала это, все вокруг потемнело.
Меня никогда не выкидывало в Барьер так быстро, совершенно без предупреждения или переходного периода
***
И я все ещё стараюсь дышать, когда темнота окружает меня.
Я неподвижно вишу в черноте безлунной ночи в яме в три утра. Я стою, сижу или падаюздесь невозможно определить, что происходит на самом деле. Здесь нет звёзд, угольков или остатков огня. Я не могу видеть себя в световой форме или во плоти. Я существую как самое глубинное, самое безмолвное ничто, какого я никогда в жизни не знала.
В центре этой темноты концентрируется свет.
Он парализует меня.
Поразительное белое кольцо стягивается внутрь, затем, после мгновения, в которое время замирает оно вновь взрывается наружу. Фонтан столь изумителен, столь полон изобилующим присутствием, что я не могу отвернуться. Я смотрю, как он расцветает вверх и в стороны вздымающимися крещендо света.