Бог ты мой! обратилась девочка к Софронии, будто появление той в карете стало самым выдающимся событием дня. Что, весьма возможно, так и было, учитывая праздное сидение в экипаже без отвлекающего занятия или развлечения.
Как поживаете? спросила Софрония.
А как вы? Разве не прекрасный день? Воистину замечательный. Я Димити. А вы?
Софрония.
И все?
А что, разве этого мало?
О, ну, я хочу сказать, что я, если точнее, Димити Энн ПероблёклиТынемот, вообщето.
Софрония Анжелина Тряпочертик.
Боженьки, как трудно выговорить.
Вот как? Возможно.
«Будто Димити Энн ПероблёклиТынемот выговорить легче».
Софрония перевела взгляд от Димити на еще одного обитателя кареты. Было трудновато распознать, что за существо притаилось под большой не по размеру шляпойкотелком и заляпанной масляными пятнами шинелью. Впрочем, если поднатужиться, Софрония сказала бы, что это порода мальчика неопрятного. Он носил очки с толстыми стеклами, основательно морщил лоб, а на коленях держал внушительный пыльный фолиант, который полностью завладел его вниманием.
Что это такое? спросила она соседку, морщившую нос.
Ох, это? Это просто Пилловер.
А что называют «пилловером» у вас дома?
Моего младшего брата.
А, соболезную. У меня самой их несколько. Дьявольское неудобство эти братишки.
Софрония с совершенным пониманием кивнула на нелепую шляпу с пальто.
Пилловер изпод очков бросил на девочек косой взгляд. С виду брат был на несколько лет младше сестры, которой, как догадалась Софрония, исполнилось тринадцать.
Его определили в Бансон.
Для чего?
Политехническая школа для мальчиков Бансона и Лакруа. Ну, знаешь, та, другая, школа.
Софрония, которая понятия не имела, о чем говорит Димити, притворилась из вежливости осведомленной.
Димити продолжала чирикать. Оказалась она чуточку говорливой. После своей семьи Софрония чувствовала себя с такой болтушкой как рыба в воде. Уж чточто, а поболтать ее родня всегда любила, но о куда менее интересных вещах, чем Димити.
Мамочка и папочка хотят, чтобы он стал злым гением, но сердце у него лежит к латинской поэзии. Правда, Пилл?
Мальчик одарил сестру противным взглядом,
Пилловер ужасно не преуспевает в злых делах, если вы понимаете, о чем я. Наш папа в числе основателей Конфедерации мертвых хорьков, а мама кухонный химик с сомнительными намерениями, но бедняжка Пилловер, с его Кривыми окулярами фантастического увеличения, не может и муравья убить. Ведь не можешь, Пилл?
Софрония чувствовала, словно от нее постепенно ускользала нить беседы.
Конфедерация мертвых хорьков?
Димити кивнула, тряхнув кудрями.
Знаю, знаю, можешь посочувствовать. Я стараюсь видеть и светлую сторону: по крайней мере, папа не Засольщик.
Софрония вытаращила глаза.
Э, о, да, куда лучше.
«Засольщик? Что такое, небеса святые, Засольщик?»
И вот Пилл для бедного старого папы грустное разочарование.
Упомянутый Пилл отложил книгу, явно намереваясь себя защитить.
Я сделал скамеечку на шарнирах, которая двигается, когда ктонибудь собирается на нее присесть. И еще горшок заварного крема, который никогда не остывает так, чтобы стать пригодным для пудинга.
Димити внесла пояснения, которые разбили все доводы.
Скамеечка в конце концов всегда двигается вперед, так что садится на нее преудобно. А повар просто использует Кремовый дурной горшок, чтобы держать теплыми булочки.
Послушай. Так не пойдет. Нечего выбалтывать семейные тайны!
Смирись, Пилл, ты прискорбно добрый.
О, ну это уж слишком! А ты что, такая уж злодейка? Господи, да ты хочешь выйти замуж и стать леди. Да в нашей семье сроду такого не слыхивали! По крайней мере, ято стараюсь.
Ну, школа совершенства ведь на то и требуется, чтобы помочь стать леди?
По крайней мере, об этом Софрония была осведомлена наверняка.
Мальчик насмешливо фыркнул.
И близко нет. Только не эта школа совершенства. Вовсе не того совершенства. Или стоит сказать, что того, но только с виду? Уверен, вы понимаете.
Пилловер бросил насмешливый косой взгляд на Софронию, затем, заметно смутившись, снова вернулся к книге.
На что он вообще намекает? обратилась Софрония к Димити, чтобы та объяснила поведение брата.
Хочешь сказать, ты не знаешь?
Не знаю что?
О бог ты мой. Ты скрытый рекрут? Совсем без семейных связей? Я знала, что их берут, конечно, но не думала, что встречусь хоть с одним. Как чудесно! Ты находилась под надзором? Я слышала, иногда так делают.
Тут вмешалась мадемуазель Жеральдин.
Довольно об этом, мисс ПероблёклиТынемот.
Да, мадемуазель Жеральдин.
И директриса продолжила дальше не обращать на них внимания.
Так куда мы путешествуем? спросила Софрония, решив, что это допустимый вопрос, коли им явно не разрешается говорить о самой школе.
Так ты даже этого не знаешь? В голосе Димити явственно слышалась жалость. Ну, в Институт совершенства благородных девиц мадемуазель Жеральдин.
Софрония помотала головой.
Нет, я имею в виду, где находится эта школа?
Ну, никто не знает точно, но гдето на юге. В Дартмуре или поблизости.
Откуда такая таинственность?
Димити тряхнула головой, кудри снова взлетели.
О, нет, послушай, я не то имела в виду. Понимаешь, она не на одном месте.
Что не на одном?
Школа.
Софрония вообразила дом, полный визжащих девочек, удирающий по торфяникам на гусеницах, как какоето громадное перевозбужденное механическое сооружение.
Школа передвигается? Что, на сотнях крошечных ножек?
Ножек? Ну да, двигается, но только не на ножках. Думаю, вот так, ну ты знаешь.
Димити подняла голову и многозначительно посмотрела на потолок.
Софрония чуть не продолжила расспросы, когда ужасный толчок сотряс их на месте, и карета так резко встала, что Димити бросило на Софронию, а Пилловер очутился на мадемуазель Жеральдин.
Мадемуазель Жеральдин закричала, наверно, оскорбленная близким знакомством с загвазданным пальто Пилловера, и замахала руками и ногами, чтобы от него избавиться.
Софрония и Димити, хихикая, распутались.
Пилловер с немалым достоинством для мальчика его возраста освободил от своей особы директрису и поднял с пола котелок.
Что, скажите на милость, происходит? постучала зонтиком в потолок мадемуазель Жеральдин. Кучер? Кучер!
Карета оставалась на месте. Или, по крайней мере, ничего не указывало на то, что она собирается двигаться дальше, только время от времени подавалась назад, будто лодка в открытом море.
Дверца кареты рывком распахнулась, и в проеме показался вовсе не кучер, а причудливый с виду джентльмен. Он был облачен в твидовые бриджи, сапоги, красную куртку и дорожную шляпу, и в то же время нацепил защитные очки и обернул нижнюю часть лица длинным шарфом на манер исследователей Арктики.
Карета снова накренилась. Одна из лошадей в тревоге заржала.
У странного человека в шарф была воткнута массивная бронзовая луковица. Он наставил на пассажиров мерзкий на вид пистолет. Софрония, увидев оружие, как завороженная не могла отвести от него глаз. Ей не доводилось прежде сталкиваться так близко с настоящим пистолетом, и она была потрясена.
«Боже, уберите эту штуку, а то еще ктонибудь пострадает!»
Разбойник! взвизгнул Пилловер.
Нет, поправила мадемуазель Жеральдин, скрипнув зубами. Хуже. Налетчик. Нечто в ее тоне, как чувствовала Софрония, заставляло предположить, что мадемуазель не удивлена. У Софронии мгновенно возникли подозрения насчет нее и этого налетчика.
Директриса захлопала длинными ресницами.
Боже, сэр, что вам может от нас понадобиться? Я простая директриса, везу трех детишек к их месту назначения.
«Ну, это она чересчур хватила через край, верно?»подумала Софрония.
Мы маленькие сошки. Мы
Помолчите, прервал мадемуазель Жеральдин налетчик. Мы прекрасно знаем, что вы прибрали к своим хорошеньким ручкам. Отдайте прототип.
Совершенно не имею понятия, о чем вы.
Дрожащая улыбка директрисы была хорошо исполнена, однако явно не убеждала.