Рука Хэзел движется к пояснице, и страх наполняет мои легкие. Он сказал, что у меня нет времени изучать Заклинания, шепчет она. Он сказал
Очень осторожно я поднимаю заднюю часть ночной рубашки сестры. У основания позвоночника рубец размером с грецкий орех, из него исходит паутина голубовато-красных вен.
Пистолет-стимулятор. Доктор Блайт, должно быть, часто им пользовался, поскольку Хэзел так и не научилась пользоваться Заклинаниями самостоятельно.
Герцогиня так разозлилась, говорит Хэзел, глядя на свои руки. Она кричала и бросала вещи, когда Доктор Блайт сказал ей, что я не что я не могу
Это хорошо, говорю я. Роды убивают суррогатов.
Что?
Так много нужно объяснить. Но сейчас ты можешь сказать мне, чего она хочет? спрашиваю. яЕсли она больше не пытается сделать тебе ребенка?
Хэзел качает головой. Я не знаю. Когда я ее увидела в следующий раз, она была спокойна и сказала, что я должна измениться. Тогда доктор начал резать мне лицо. Она ощупывает нос и щеку одной рукой. Как я выгляжу? спрашивает она со страхом.
Я стараюсь улыбаться смело. Ты хорошо выглядишь, успокаиваю я ее. Ты ну, на самом деле, ты похожа на меня.
Ее брови подскакивают вверх. Правда?
Все в Жемчужине думают, что ты-это я, говорю я.
Итак ты вернулась, чтобы занять мое место?
Она выглядит такой нетерпеливой, и у меня возникает чувство вины, к которому я не была готова.
Послушай меня, говорю я, прижимая ее лицо в руках. Если бы мое пребывание здесь означало, что ты можешь вернуться домой к матери, я бы сделала это в одно мгновение. Но Слова, слетающие с губ, обжигают. Я не могу забрать тебя, Хэзел. Не сейчас.
Подожди, что? Ты просто оставишь меня здесь? плачет она.
Я живу во дворце, говорю я. Я буду присматривать за тобой все время, обещаю. Но если я отпущу тебя, они поймают тебя и догадаются, что тебе кто-то помогает. И тогда мы обе будем мертвы. В этом городе сейчас столько всего происходит. Жаль, что я не могу всего тебе объяснить.
Хэзел обмякла, закрыв руками лицо. Секунды проходят в тишине.
Так ты бы умерла здесь? шепчет она.
Да, шепчу я в ответ.
Я умру здесь? Ее голос такой слабый и испуганный. Я обнимаю ее.
Нет, твердо говорю я. Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Я прикусываю губу, снова наворачиваются слезы. Помнишь те первые несколько недель после смерти отца?
Она кивает у меня на груди.
Помнишь, как ты была напугана, потому что мама почти не разговаривала, а Охра постоянно дрался в школе?
Еще один кивок. Мы не часто говорим об этом времени. Я не думала об этом годами, потому что это слишком больно. Но мне нужно, чтобы моя сестра знала, что онасемья, и я никогда не откажусь от нее.
Что мы делали вместе?
Мы зажигали свечу каждую ночь, говорит Хэзел. Ты говорила, что Отец может видеть нас через свет. И ты сказала, что слышишь его. Он сказал, что семьяэто навсегда, и что мы всегда были вместе, потому что он наблюдал за мной, и он гордился. Он сказал мне, что он скучал по мне, и он любил меня и но, Вайолет, ты все это придумала, и я тогда была ребенком, поэтому я верила тебе.
Кто сказал, что я это выдумала? говорю я. Отец наблюдал за нами через этот огонь свечи. Он на самом деле скучает по тебе, и он тебя любит. Он смотрит на тебя прямо сейчас. И я тоже. Семьяэто навсегда. Я не собираюсь позволить чему-нибудь случиться с тобой. И я вытащу тебя из этого места. Я обещаю. В моем горле поднимается ком. Однажды я позволила тебе поверить, что я забыла тебя. Я сказала себе, что никогда не позволю этому случиться снова.
Мне страшно.
Мне тоже.
Маме тоже должно быть страшно, говорит Хэзел. И грустно. Никого из нас нет теперь.
Комок в горле становится больше. Отец тоже за ней присматривает, говорю я.
Наконец, я понимаю, что пора уходить. Я пробыла здесь слишком долго.
Я должна идти, говорю я. Но я обязательно вернусь, клянусь.
Можешь принести мне поесть? умоляет она. Они кормят меня только через трубки. Я скучаю по шоколаду.
Моя маленькая сладкоежка, говорю я, дразняще щипая кончик носа. Хэзел улыбает старое прозвище, которым Отец называл ее, когда она заглядывала в карманы за угощениемкусочком лакрицы или карамелькой.
Я помогаю ей лечь, так что я могу застегнуть ремни назад, натягиваю одеяло до подбородка и целую ее в лоб.
Ты знаешь, говорю я, что я прощалась с тобой каждую ночь, когда жила в этом дворце? Это всегда заставляло меня чувствовать себя лучше.
В самом деле?
Естественно. И теперь я могу сказать тебе это лично. Спокойной ночи, Хэзел.
Хэзел отвечает неясной улыбкой. Спокойной ночи, Вайолет.
Затем я поворачиваюсь и бегу из комнаты так быстро, как только могу, прежде чем потерять контроль и остаться с ней навсегда. Я задвигаю дверь за собой, без сил опускаясь на лестницу; слезы текут по моим щекам.
Что они сделали с ее лицом? С ее глазами? И зачем? Герцогиня точно знает, что Хэзел не может забеременеть, так что нет причин держать ее взаперти в медицинской комнате. Нет никакой причины держать ее в живых. И все же она сказала всему городу, что Хэзел уже беременна.
Так какова ее конечная цель? Я думаю об этом, когда поднимаюсь и возвращаюсь в свою комнату. Какова роль Хэзел в ее планах?
Глава 12
В ТЕЧЕНИЕ СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛИ Я ПРИВЫКАЮ К ЖИЗНИ В КАЧЕСТВЕ ФРЕЙЛИНЫ.
Я пробираюсь поздно ночью в медицинский кабинет, чтобы увидеть Хэзел. Я приношу ей еду, когда могу, и рассказываю обо всем, что происходит в городе за пределами Жемчужины. Я рассказываю ей о Белой Розе, Заклинаниях и их истинном предназначении, и все об обществе Черного ключа.
Охра говорил о них, говорит Хэзел, жуя пирожное. Я не верила, что это было по-настоящему. Он сказал мне, что он и СейблТерсинг будут рисовать ключи на стенах Фермы.
Вот как Общество нашло его, говорю я.
Он в порядке?
Да. Он сейчас на Ферме. Он там счастлив.
Хэзел улыбается. Хорошо. Она вздыхает. Мама ему тоже не поверила. Она, вероятно, не выпустила бы его из дома, если бы знала, что его могут втянуть в тайное общество. Она всегда говорила ему не высовываться. Хэзел фыркает. Ей нужны были деньги, которые он зарабатывал, особенно после того, как тебя продали, и мы больше не получали суррогатную компенсацию.
Беспокойство сводит мой желудок словно судорогой, как моя мать выживает, когда все ее дети ушли?
Мама сильная, говорю я, больше для себя, чем для сестры. И умная. Уверена, она что-нибудь придумает.
Да, соглашается Хэзел, но без особого энтузиазма. Эй, как ты думаешь, когда все это закончится, мы сможем жить с тобой и Охрой на Ферме? Думаю, мне понравится Ферма. И маме тоже.
Я толкаю ее плечом. Вам обеим это понравится. Особенно Белая Роза.
Я также рассказываю Хэзел об Эше. Про него до сих пор нет вестей. Меня мотает туда-сюда между страхом за его жизнь и яростью на его поступки. Каждый раз, когда я вижу газету, я ищу его лицо. Я до сих пор помню вывески, которые висели в каждом округе этого города после того, как он сбежал.
Рейвен связывается со мной в ночь, когда они покидают Западные Ворота, чтобы сообщить мне, что все идет гладко, за исключением Сил.
Возможно, нам придется оставлять Сил снаружи остальных инкубаторов, говорит она. Ты намного лучше справлялась с «давайте будем командой», чем она.
Я ухмыляюсь. Да, могу себе представить. Когда вы доберетесь до Северных Ворот?
Через пару дней. Мы проверяем почву здесь, может, нам удастся уловить какие-либо бунтарские настроения. Наступает небольшая пауза. И мы пытаемся помочь. С незначительными вещами. Мы украдкой по ночам заставляем сады людей расти. Мы пополняем дождевые бочки и немного убираем улицы. Если ночь холодная, мы стараемся, чтобы у людей был огонь.
Мое сердце переполняет гордость. Эта революция не должна состоять из одних смертей и разрушений. Доброта тоже должна присутствовать.
Я разговариваю с Люсьеном по ночам перед тем, как увидеться с Хэзел. Иногда он слишком занят, чтобы говорить. Интересно, он вообще спит?
У меня для тебя хорошие новости, говорит он однажды вечером. Дата аукциона быстро приближается. Я сижу в постели, расчесываю волосы, рядом со мной парит аркан.