Преображения Райтэлы
Часть 1. Дочь мечты
Говорят, день, в который я родилась, был для осени на редкость ясным и солнечным. Это считается хорошим предзнаменованием, но, боюсь, мало кто за меня тогда порадовался. Разве что мама и тайком бабушка. Тем не менее, оправдывая примету, я родилась легко и быстро, и мне дали светлое имяРайтэла.
Райтэла на языке боговдочь мечты. Райт значит дочь, а эламечта. Вообще-то мама должна была назвать меня Райтанудочь богов. Ну, не то, чтобы должна, просто так принятосветловолосых белокожих девочек называть Райтану. До некоторой степени имя это можно понимать буквальноесли верить нашим преданиям, разумеется. Я в свое время изучала историю по программе для Владык и помню о богах почти столько же, сколько сам Энтин, наш учитель.
Боги жили на здешнем побережье задолго до того, как сюда пришел мой народ. Боги были высокие, белокожие, с очень светлыми волосами и серыми глазами, а пришедшее племячерноволосое и смуглое. Боги знали все на свете, а пришельцы не умели даже писать. Но людей было много, а богов мало. Правда, иногда, когда я смотрела на огромные разрушенные веками замки богов, когда бродила по их мертвому городу, я не в силах была прогнать от себя мысль, что и богу, наверное, достаточно единственного дома, ему не нужна целая улица, и, значит, когда-то богов было не меньше, чем теперь нас. Но делиться подобными мыслями с окружающими ни к чему. У нас чтят историю, а в летописях прямо сказано, что на побережье людское племя встретили двадцать четыре бога. Вернее, бога и богини. Они не воевали с людьми, а подружились с ними. Они научили людей письменности и ремеслам. Один из богов даже взял в жены обычную девушку, и потомки этого брака стали Владыками. "Но боги не пожелали жить с людьми вечно, пишет древний летописец. И они ушли в огонь, чтобы вернуться потом иными".
Наши историки и философы исписали груду свитков, пытаясь объяснить последнюю фразу. Несколько комнат подземелья дядиного дворца почти целиком завалены этими свитками. Я читала, конечно, не все, но многие. Я вообще люблю читать. Хотя в данном случае, если б я попалась, не избежать бы неприятностей. У дяди своеобразное отношение к богам, и он не позволяет пускаться в какие-то рассуждения о них, когда есть канонические тексты, в которых сказано все, что нужно.
Впрочем, это неважно. Я начала со своего рождения, а перешла почему-то на богов. Хотя не почему-то. Среди нас очень мало тех, в ком кровь богов проявляется явно. Мы смуглые и черноволосые. Мыно не я. По мне сразу было видно, что я райтану.
Особенно удивляться тут не приходилосьвсе-таки моя мама из рода Владык. Она была светлокожая, с каштановыми волосами и серо-карими глазами. Ее брат, нынешний Владыка, гораздо смуглее, зато народ восхищается его роскошной белой шевелюрой. Мол, кровь всегда дает о себе знать. Но похожих на меня не было ни в одном из самых знатных семейств.
Когда я была маленькой, я очень любила слушать рассказ о моем рождении. Как сейчас помню: я усаживаюсь маме на колени, и она, чуть улыбаясь, таинственным шелестящим шепотом начинает: "Был прекрасный осенний день. Солнце ярко светило, и поэтому все люди гуляли и радовались жизни. Не радовалась одна я. Я лежала дома на кровативот этой кроватии чувствовала себя совершенно несчастной. Уже прошло много месяцев с того дня, когда я попросила богов подарить мне девочкумаленькую хорошую девочку. Я была уверена, что боги услышали мою просьбу. Но девочка все не появлялась, и я грустила и даже заболела. Я лежала на кровати и почти плакала.
Потом раздался стук в дверь. Мне было так плохо, что я не посмотрела, кто же это вошел. Я ни на что не обращала внимания. И тут тут я услышала детский крик. Я открыла глаза. Передо мной стояла старуха и держала на руках девочку, и такую хорошую, такую пригожую, что я сразу забыла о всех своих горестях".
При этих словах я начинала расплываться в улыбке, а мама, будто не замечая, продолжала: "Обычно дети появляются на свет некрасивыми. Они красные, лысые, с бессмысленными глазами. Но моя девочка было совсем другая. Она была вся беленькая-беленькая, как первый снег. Ее головка была покрыта чудесными светлыми волосами. В ее серых глазах светился ум. Я взяла девочку на руки и поцеловала. Старуха сказала мне: "Это Райтанудочь богов". А я ответила: "Нет, это моя Райтэладочь мечты". Так вот девочка получила имя".
Мама очень меня любила. Любила и баловала. По-моему, она ни в чем не могла мне отказать. И я очень любила маму. У меня до сих пор сжимается сердце, когда я ее вспоминаю.
Каждый вечер она специальной щеткой расчесывала мне волосы, которые, когда я сидела, доходили до самого полу. Долго-долго расчесывала. Ей это было приятно. Она смеялась и говорила: "Твои серебряные волосы, как сеть, сеть, которая опутает любого и не даст ему вырваться, пока ты сама не позволишь". Я понимала все буквально и представляла себе, как плету сеть из волос, опускаю ее в море и ловлю зазевавшихся пловцов. Однажды, уже лет в шесть, я вдруг сообразила, что у моей мамы волосы почему-то короткие. До этого я настолько воспринимала как должное облик мамы, каждую его черту, каждую деталь, что словно бы и не замечала такой странности. А тут заметила. Я спросила: "Мама, где твои волосы?" Мама серьезно ответила: "Я обменяла их на тебя". Я задумалась, потом сообщила: "Ты молодец. Ты обменяла свои волосы на мои, да еще в придачу у тебя теперь есть вся я". "Сладкая ты моя придача", сказала мама и поцеловала меня на ночь.
Прошло почти два года, прежде чем я услышала другое объяснение тому, что мама носила мужскую прическу. Этот день я, наверное, запомню навсегда. Порой мне кажется, что именно он перевернул мою жизнь, не будь этого дня, она пошла бы иначе. Хотя кто знает, что предначертано нам, а что нет? Впрочем, я отвлеклась.
Я гуляла по берегу морямама уже отпускала меня одну. Бояться было особо нечего: я пообещала гулять только вблизи деревни, а обещания я выполнялаведь боги не врут. Мы с мамой жили в маленьком доме на окраине деревни, вернее, даже не на окраине, а поодаль от деревни. А деревня лепилась к замку. Люди говорили"замок", но имели в виду довольно большое поселение, в котором собственно замок являлся лишь главной частью. Замок издавна был резиденцией Владык. Я туда не заходиламне не велела мама. Почему, я не задумывалась, как не задумывалась и над тем, почему живу на отшибе. Чего требовать от восьмилетнего ребенка!
Изредка я видела обитателей замкаВладык. Они ездили в каретах или верхом. Про смуглого человека с белыми волосами я знала, что это мой дядя Дирг. Он мне не нравился. Такой же смуглый и беловолосый мальчик года на три старше меня был моим братом, будущим Владыкой, и он мне не нравился тоже. Но отнюдь не по причине зависти, нет. Это смешномне им завидовать. Ну и что, что они Владыки, я затобогиня!
Жители деревни поддерживали мою самоуверенность. Иначе, чем маленькая богиня, меня не звал там никто. Все умилялись серым глазам и серебристым волосам, столь редким у нашего народа и обычным для богов. Удостоиться моего внимания и тем более беседы считалось хорошим предзнаменованием. А уж узнав про мой дар, меня просто зауважали, несмотря на мой крайне юный возраст. Подозреваю, что дар был присущ мне с рожденья, но внешне проявляться он начал, лишь когда я стала более-менее сознательной. Сознательной не в смысле чувства долга, разумеется, а в смысле осознания себя. Ну, лет с пяти.
Или это не дар, а как-то иначе называется? Я иногда могла ощущать себя на месте другого, что ли? Вернее, не на месте, а им самим. И не обязательно другой был человеком. Даже не обязательно живым существом. Мне трудно объяснить. Я долго полагала, что так умеют все. Короче говоря, я однажды глянула на море и поняла, что оно хочет разбушеваться. Никаких признаков пока нет, но яя, почувствовавшая себя на минуту большим спокойным морем, сейчас перестану быть спокойной. Я сказала рыбакам: "Море хочет разбушеваться". Они ответили: "Ты ошибаешься, маленькая богиня". И уплыли.
Мне кажется, в том, что нескольким лодкам удалось вернуться, есть и моя заслуга. Слова богини все-таки засели у кого-то в голове и не дали отойти от берега слишком далеко. Вот. После этого к моему мнению о погоде прислушивались со священным трепетом. И не только о погоде.