Не прикидывайтесь недотрогой. Считаю некоторой несправедливостью со стороны отца подсовывать мне шлюху стражей. Куда вас уже успели взять, асса́ру? В ваш маленький соблазнительный ротик или в узкую щель? Сколько их было? Двое, трое или весь отряд лойонов?
Каждое слетавшее с его влажных губ слово жестоко полосовало сердце, выворачивая нутро наизнанку, до ломоты в висках, до жгучих слёз. Ведь он меня совсем не знает. Но я только поджала губы, смотря на него исподлобья зло и яростно.
Мне достанется жена опытная шлюха, которую, видимо, уже обрюхатили, его губы брезгливо скривились. Но я готов простить отцу, ваша невинная красота очаровала меня. Послеего голос понизился и стал приглушённым и шипящим, после я не слезу с вас. Попробую всю, везде. Хочу предупредить, что приложу к этому все усилия. Буду трахать безостановочно. С такими, как вы, Истана, нужно ведь именно так?
Потемневшие глаза, лицо, искажённое похотью, вызывали во мне омерзение и одновременно оцепенение. Сквозь шум крови и грохот сердца я расслышала шаги за дверью. Хирс закатил глаза и с неохотой отлепил руки от подлокотников, выпрямился, раздражённо зачесал пятернёй упавший на скулу чуб.
Приведите себя в порядок и спускайтесь к ужину, бросил он мне уже небрежно, когда Рэви открыла створку, да так и выронила графин с водой, увидев младшего Фоглата в покоях.
Хрустальная посуда вдребезги разбилась у её ног на сотни искрящихся осколков, разлетаясь вместе с брызгами по полу.
Неуклюжая растяпа! зло выпалил Хирс, произнося каждый слог со скрежетом зубов, развернулся на каблуках к служанке, пригвоздив девушку к полу разъярённым взором. У тебя такие же кривые руки, как и язык.
Девушка мгновенно вспыхнула, верно от жгучего стыда, опустила растерянно и со страхом ресницы.
Больше не посмотрев в мою сторону, Фоглат направился к выходу. Осколки под его сапогами противно хрустнули. Рэви отшатнулась, пропуская юношу, вжимаясь в створку всем телом, пригнув голову, теперь сделалась вся, как мел, белая. Только теперь меня прострелила насквозь догадка, что бедняжка терпит от молодого хозяина.
Он ушёл, и я смогла вдохнуть, накрыв пальцами горящие, искусанные Хирсом губы.
Рэви бросилась убирать с пола осколки, а я так и осталась сидеть в кресле, осмысливая всё то, что сейчас произошло. Было велено спускаться к столу, но сейчас я была не в состоянии. Это был крах. Ком дурноты подступил к горлу, а в груди жар, я в полной мере ощутила себя загнанной в ловушку, из которой выхода уже не будет, замок замкнулся.
Бросила взгляд на дорожный мешок. Кажется, побег стал для меня единственным выходом. И будь что будет. Рэви поспешила зажечь свечи и растопить камин, за это время я успела сменить платье на более тяжёлое, из парчи сливового цвета, на этот раз с широким поясом и рукавамионо было самым нарядным из всех, что имелись у меня в запасене думала, что когда-либо его надену, таская везде за собой. Заметно помрачневшая Рэви расчесала мне волосы, на этот раз уложив их в высокую причёску, скрутив на затылке и выпустив несколько прядей для украшениявсё, что можно было успеть ещё сделать. А я в это время выстраивала в голове план побега. Поначалу это казалось немыслимым, ведь за стенами стынь, да и к тому же ночь. Главное, выбраться из замка, а там, может быть, получится пристроиться к какому-нибудь обозу и выехать за пределы Энрейда. И уже не важно, куда, главное, подальше от этого семейства и места.
Когда я спускалась по ступеням, старалась выровнять дыхание и не думать о Хирсе, о том, что мне придётся сидеть с ним за одним столом и делать вид, что ничего не произошло, что меня не лапали эти наглые пальцы, и его губы не вжимались в мои, кусая и терзая. Я с новой силой почувствовала себя игрушкой, которую попросту передают из рук в руки и пользуются себе в утеху. Пора это прекращать.
Глава 4
Рэви привела меня к дверям столовой, где тут же встретил слуга, приглашая войти внутрь, я не удивлюсь, если он как раз шёл к моим покоям.
Груив, что сидел во главе стола, к моему удивлению, в полном одиночестве, кивнул обходительно, когда я вошла. Я заняла место на стуле, что стоял спинкой к окну, стараясь сделать как можно более непринуждённый вид, хотя это далось с большим усилием, потому что следом за мной вошёл Хирс. Выходит, Груив не знает о самовольстве сына. Задержавшись немного при входе, Хирс спокойно поправил ворот рубашки и опустился напротив меня.
Фоглат облокотился на подлокотник и огладил деловито подбородок, посмотрел на меня, потом на сына и снова на меня, видимо, оценивая моё впечатление от будущего мужа. Я не шевелилась и обратилась вся будто в камень, ощущая всей кожей испытующий взгляд Груива и высокомерныйХирса, который скользил по мне открыто и нагло, задерживаясь на шее, потом на ложбинке между ключиц и ниже. Мне захотелось прикрыть грудь, чтобы хоть как-то защититься от его пожирающего взгляда, но ещё больше хотелось ударить по лицу, выместив всё своё негодование, отомстить этому подонку.
Это мой сын Хирс Фоглат, наконец заговорил Груив, разрывая затянувшееся молчание.
Рад знакомству, кивнул Хирс, улыбаясь как можно вежливее, но голубые глаза продолжали насмехаться. Вы прекрасны, добавил, словно не удержался, и только мне был известен истинный смысл этих слов.
Он вдруг легко поднялся со своего места, подхватил бутылку дорогого вина.
Позволите?
Я нервно сглотнула, глянув на Груива, тот оставался доволен происходящим. Пусть этот выскочка рисуется, сколько хочетзавтра я буду уже далеко.
Пока Хирс наполнял бокалы, я смотрела в окно, за которым виднелся догорающий закат и клочья облаков, подсвеченные солнцем. Небо перетягивало на себя всё, искрясь алмазом. Маар со своим отрядом лойонов уже, верно, далеко. От мысли об исга́ре внутри стало ещё горячее. Почему он решил не брать меня с собой в Ортмор? С новой силой всплеснул гнев на Ремарта за то, что он так обошёлся со мной, передал из рук в руки. Если таким способом он решил меня наказать, то ему это удалось в полной мере. Мне так и представились его смеющиеся густо-чёрные глаза. Провались он в Бездну.
Хирс меня буравил взглядом, вливая вино в бокал. Его движения были хоть и изящны, и точны, но мне он был омерзителен. Онизбалованный, заносчивый и наглый выскочка из богатого рода, которому дозволено всё. И я была уверена, что он пользовался своей властью в самых гнусных целях.
Прошу, Хирс поднял и протянул мне бокал, взял свой и вернулся на стул.
И пока я делала маленькие глотки, а слуги торопились выставить на стол ужин, Груив заговорил:
Наш род древний и давно поселился в этих землях. Они, смею похвастаться, обширны, со множеством деревень и селений, с лугами и пашнями.
Я заметила, сорвалось с моего языка.
Я цеплялась за малейшею возможность разузнать больше. Маар направился к северу, а значит, там селения лучше не искать, только горные гряды.
С той стороны, откуда мы прибыли, их не так и много, в основном, самые крупные селения в Эмирандских холмах, поспешил осведомить Груив, что так же являются частью угодий Энрейда.
Я слушала его, но в душе разрасталась тьма от взгляда Хирса, неотрывно устремлённого на меня, от лицемерия, что разливалось сейчас по его лицу определённым довольством. Он нисколько не сомневался в том, что я стану его. Уже стала. Но он ошибаетсяя не стану его молчаливой, послушной подстилкой, что бы мне ни обещал Груив ван Фоглат, и как бы ни хотел Маар проучить меня. Но так или иначе всё это казалось запутанным. Фоглат знает о моём прошлом, знает о том убийстве, и если бы рассказал об этом Ремарту, то последний не оставил бы меня в живых. И потому меня наизнанку выворачивало от неведениячто произошло этой ночью такого, что Ремарт спешно покинул Энрейд?
Фоглат продолжал рассказывать о достоинствах всего Энрейда и своего рода, а мне приходилось терпеть колючий взгляд Хирса, что оплетал меня, словно терновая лоза, всё больше заключая в плен, и хотелось вырваться немедленно из него, но нужно было дождаться, когда всё закончится, и спокойно покинуть зал, чтобы не вызвать никаких подозрений о том, что я задумала. Конечно, я плохо знала замок, мне неведомы его ходы, которых тут верно бесчисленное множество. Думаю, Груиву и в голову не придёт, что я могу сбежать, уж слишком он уверен, что его предложениеэто моё спасение. Поэтому я старалась даже улыбаться, хотя за последнее время и вовсе разучилась это делать. Тем не менее ужин закончился спокойно. Конечно, было странным то, что к столу не вышли супруга и дочь. Груив оправдал это тем, что Диретак звали его дочьнездоровится.