Даже думая так, она ощутила, как ее собственная улыбка расползается шире и твердеет от напряжения.
Хитроплеты остановились ярдах в пяти от встречающих, и к ним вышел белоголовый мужчина с дрожащим вторым подбородком. Хатин догадалась, что перед ними губернатор.
Госпожа Скиталица, обратился он.
Внезапно паника, что сковывала Хатин, куда-то делась. Она просунула руку под локоть Арилоу и вложила свою ладонь в ее. Подняла. Второй рукой поддержала сестру и Арилоу легко встала. Тут же двое юношей по бокам от паланкина, словно связанные единой мыслью, остановились и подставили руки под нерешительные шаги Арилоу. Госпожа Скиталица из хитроплетов ступила прямо в воздух, который стал ладонями. Плавно двинулась вниз, точно сотворенная из пены. За нею шлейфом потянулся подол туники, скользнул из-под клапана паланкина и сложился позади, у ее ног.
Арилоу протянула в сторону губернатора свободную руку, и из глубин ее гортани донесся грубый, пронзительно-неровный звук.
Хатин даже сообразить не успела, что сказать, а слова уже сами слетели с губ:
Приветствуем тебя, губернатор Погожего, объявила Хатин чистым голосом Арилоу. Часть ее разума оставалась спокойной, другая боялась, что Арилоу выкинет нечто особенное, и это придется изобретательно вплетать в разговор.
Госпожа Скиталица, снова заговорил губернатор. Вы очень обязали меня, приняв приглашение. Так вот как звучит истинный язык знати, гладкий, как внутренности ракушки. Наш город лишился Скиталицы, и подобная ситуация неприемлема. Посовещавшись с советниками, я решил, что лучший, единственный выходэто пригласить вас.
Из кармана губернатор извлек сложенный квадратный лист бумаги. Он был так похож на вырванные страницы из дневника Скейна, что Хатин чуть было не потянулась виновато к скрытому в кушаке карману. Однако в руке губернатор держал всего один лист.
Это нашли в запертой комнате, которую инспектор Скейн снимал в корчме. Записка была приколота к изголовью кровати.
Губернатор вставил в глазную впадину янтарную линзу-монокль и зачитал:
Лорд-Наставник Фейн!
Я остаюсь в деревне Плетеных Зверей на день, дабы испытать девицу Арилоу. Если же разразится буря и тропы станут непроходимыми, то буду вынужден задержаться дольше.
Странствуя вдоль Обманного Берега, я повидал достаточно, чтобы понять: наши худшие опасения подтверждаются. Проблема куда страшнее, чем мы предполагали. Рано или поздно придется рассказать о своих находках Х. Если мы не поторопимся, нас ждет еще больше смертей и исчезновений. Я должен продолжать расследование ради Острова Чаек.
Если Вы правы, то над нами нависла серьезная опасность, и после Вашей встречи мы сумеем лучше понять, что это за угроза. Как только встреча завершится, оставьте для меня послание в Верхогляде. Я буду проверять сорочью хижину каждые два часа.
Реглан Скейн
Хатин ни о чем не говорило имя Фейна, однако прежде она уже слышала титул «Лорд-Наставник». Так называли глав Совета Скитальцев, каждый из которых был могущественным Скитальцем.
Очевидно, продолжил губернатор, инспектор Скейн и этот Лорд-Наставник Фейн договорились оставлять друг для друга письма в условленных местах, так чтобы сообщаться на расстоянии. Инспектор Скейн ожидал новостей от Лорда-Наставника, новостей об опасности, грозящей всему острову. Госпожа Скиталица, вы должны понимать, насколько важно поскорее узнать, что же удалось выяснить Фейну на той встрече.
Губернатор замолчал, и Хатин поняла, что он ждет ответа. Однако Арилоу погрузилась в молчание, и «переводить» попросту было нечего.
Наша госпожа Скиталица должна вернуться в деревню, прервала неловкую паузу мама Говри, и поразмыслить над услышанным.
Выходит, она поняла какую-то часть из сказанного губернатором. К сожалению, Хатин знала, как трудно ее соплеменникам усваивать быстро и гладко перетекающие один в другой слоги языка знати.
Похоже, моим словам недостает предельной ясности, спокойно и твердо вставил губернатор. Мы надеемся и хотим, чтобы ваша госпожа Скиталица заняла место миледи Пейдж, немедленно приступила к исполнению ее обязанностей и сегодня же ночью прочла сообщения в сорочьих хижинах. Она, конечно же, захочет освежитьсямы подготовили резиденцию миледи Пейдж к переходу в ее собственность. Наша встреча здесьее инициация.
По шее Хатин скатилась обжигающая капелька пота. Ее взгляд заметался между лицами. Одна молодая пара пришла, облаченная в глубокий траур: волосы и щеки женщины скрывало нечто вроде бинтовтраурный убор Всадников. Носильщики из Жемчужницы говорили, что в городе погибла маленькая девочка. Может, это ее родителисмотрят на Арилоу с едкой, черной злостью? Среди присутствующих были и торговцыэти скрестили на груди руки, точно опущенные дверные засовы. Пришла и Джимболи: лицо напряженное и без улыбки; глаза смотрят пронзительно и пытливо. Риттербит перелетал с плеча на плечо.
«Сейчас случится нечто страшное. И если я скажу нет, случится оно здесь и сейчас. Если соглашусь, у нас будет несколько часов на то, чтобы что-то придумать»
Арилоу нетвердо вышла вперед и рукой накрыла кулак губернатора. Должно быть, ее привлек вид перстня на пальце.
Благодарю за оказанную честь, прошептала Хатин, в чем едва ли была необходимость. Из некой непонятной прихоти Арилоу, кажется, уже приняла приглашение.
В городе с ней разрешили остаться лишь Хатинвидимо, потому, что ее присутствия попросту не замечали. В доме миледи Пейдж пахло специями, с помощью которых освежали воздух, и жженной канифольюс ее помощью пытались убрать душок смерти.
Сдобренный тростниковым сахаром лимонный сок в тонком стеклянном графине. Персики. Пол из расписных каменных плиток. Гулко тикающие часы.
Душный саван жары и черные выжидающие взгляды горожан остались снаружи. Хатин чувствовала враждебность и подозрения, но полностью понять их не могла. То, как Арилоу умудрилась выжить, наверняка вызвало пересуды. И все же ее пригласили в Погожий.
Чем были заняты думы самой Хатин? Письмо Скейна снова посеяло в ее уме смятение.
Губернатор, конечно, был убежден, что Скитальцев убили, и Хатин догадывалась почему. «Я должен продолжать расследование ради Острова Чаек Над нами нависла серьезная опасность»так писал Скейн. Смерти, исчезновения, угроза Скейн расследовал что-то на Обманном Берегу и наткнулся на некую страшную тайну, такую, которую не доверишь листу бумаги даже в запертой комнате. Быть может, он-то и обнаружил нечто грозившее стереть с лица острова всех Скитальцев?
Если он стал жертвой той самой угрозы, которая, по его же словам, нависла над островом, то, получается, ни Арилоу, ни Плетеные Звери к этому непричастны. Бессмыслица Если Скейна убили не Плетеные Звери, то кто тогда? И, уж конечно, веревка на лодке Прокса не сама себя перерезала. Однако если кто-то из деревни и правда убил Скейна и перерезал чал, то поступил он так ради секрета Арилоу, и тайна расследования тут ни при чем.
Если же повинен кто-то из сельчан, то кто? Хатин посетило ужасное чувство, что Уиш была права. Соседи, может, на такое и не решились бы, но вот Эйвен могла бы уколоть Скейна иглой морского ежа и перерезать веревкуловко и не колеблясь, точно так же, как она вырвала страницы из дневника Скейна.
«Никто ничего не докажет, сказала себе Хатин. Что бы местные ни подозревали, свидетелей против нас нет» Хатин замерла, не додумав эту мысль. Она осознала, что, как и соседи, черпает утешение в мысли, будто Минхард Прокс никому больше ничего не расскажет.
Простите, господин Прокс, прошептала Хатин. Она закрыла лицо ладонями, воображая перевернутую штормом лодку и тело, перекатывающееся по морскому дну. Без сожжения его душа не обретет покоя. Мне жаль, мне так жаль
* * *
А пока Хатин упивалась неспокойными мыслями, в небольшой комнатке, за мили от города с обожженных губ человека, лежавшего в полубреду, потоком лились слова. У его кровати скрипело перо, записывая их на листе бумаги быстро и аккуратно, все до последнего.
Глава 9. Больше никаких имен
Маленькие часы отмеряли время, а Хатин дрожащими пальцами привязала к грубой кукле щепку из очага и принялась за игру, повторяя ее снова и снова, просто чтобы занять себя чем-нибудь.