Сестры одна за одной вошли в комнату и расселись кто куда. Слуги вышли.
Только посмотри. Падма уронила «Орлеанзиан Таймс» мне на колени. Заголовки рассеялись, а затем собрались снова. Я не могу оторваться.
ХОДЯТ СЛУХИ, ЧТО у ЛЕДИ ФРАНЦЕСКИ КАРНИГАН
ИЗ ДОМА ХЕЛИ ПОЯВИЛАСЬ ЗАВИСИМОСТЬ ОТ ПРОЦЕДУР у ПРЕКРАСНЫХ
КОРОЛЕВА МОЖЕТ ОТМЕНИТЬ ОГРАНИЧЕНИЯ НА МОРСКУЮ ТОРГОВЛЮ
НЕКОТОРЫЕ ВОЛОСЯНЫЕ ТЕКСТУРЫ НЕ ОТРАЖАЮТ СВЕТА КОСМЕТИЧЕСКИХ ЛАМП
СЛУЖАНКА ДОМА КАННЕН БЫЛА АРЕСТОВАНА ЗА НЕЛЕГАЛЬНУЮ ТРАНСФОРМАЦИЮ и ПОПЫТКУ ВЫДАТЬ СЕБЯ ЗА ГЕРЦОГИНЮ КАННЕН
ГЕРЦОГИНЯ МИШЕЛЬ ЖЕРАР ИЗ ДОМА ЮДЖИН СОЧЕТАЕТСЯ БРАКОМ с ЛЕА БОЕР НА СТЕКЛЯННЫХ ОСТРОВАХ
Эдель выхватила газету из моих рук и плюхнулась в соседний шезлонг.
У нас проблемы, лисенок. Она выглядела как привидение. Ее волосы и цвет лица были такими же белыми, как и ночная сорочка.
У тебя всегда проблемы, Эдель, сказала Валерия и, сунув нос в тележку со сладостями, испачкала волосы в глазури.
Надо сказать, Камиль, у тебя тоже. Ты не всегда следуешь инструкциям, заметила Падма, улыбнувшись.
Я хотела, чтобы меня запомнили, сказала я. И потом, моя модель все время ерзала.
Так вот почему ты сделала ее своей копией? поддразнила меня Валерия.
Я засмеялась.
Не совсем.
Твоя девочка так здорово получилась, сказала Хана, зевая. Ее прямые черные волосы обвили тело, словно щупальца. Она старалась держать глаза открытыми, но незаметно для нее они сомкнулись плотно и аккуратно, как складка на бумаге.
Я и не собиралась нарушать правила.
Конечно, собиралась, Камиль. Уголки рта Эдель дрогнули. Дюбарри выглядела так, будто ее ущипнули. У нее даже щеки стали вишнево-красными. Я так тобой гордилась. Мне надо было вообще отказаться делать трансформацию. Пусть бы меня посадили на платформу, подняли наверх, а потом я просто встала бы. Можешь себе представить? Дюбарри скорчила бы такую физиономию, что уродливее в королевстве и не найти. Я и правда подумывала так сделать, но тогда она выпустила бы из меня всю кровь. Она мне самых злых пиявок дает, клянусь.
Узор, который ты выбрила на голове у девочки, получился грубоватым, сказала Падма и захихикала.
Тебя же он развеселил. Эдель продемонстрировала почти все зубы в широкой ухмылке.
А я не видела, проснулась Хана. Что ты сделала?
Я выбрила буквы НАВОЗ. Поэтому она и хочет со мной поговорить, ответила Эдель.
Мы все засмеялись, представляя изображение девочки и выбритого слова рядом с картинкой коровьей лепешки в вечерних газетах по всему королевству. Когда мы были маленькими и хотели выбраться из комнат после отбоя, мы оставляли друг другу записки с этим словом и указанием, где сейчас находится Дюбарри.
В комнату вошла Амбер.
Я тоже думаю, что вы обе не должны были этого делать. Я даже слышала, как перешептываются слуги. Вы проявили неуважение.
Эдель вздохнула.
Конечно же, ты так думаешь. Ты всегда делаешь, как велено. И знай, я подсунула девочке один из токенов Дюбарри, чтобы она смогла прийти ко мне, где бы я ни оказалась, и все исправить. Я это ради смеха сделала.
Амбер повернулась ко мне.
А ты как будешь оправдываться?
Меня посетило вдохновение, заявила я. Так я и скажу Дюбарри.
Амбер сжала губы, в точности как Дюбарри, и в ее взгляде я прочитала: Я-же-говорила-тебе-следовать-правилам.
Да какая разница, Амбер. Мы обе показали людям представление и подарили репортерам интересный материал для публикаций. Вот в чем смысл, огрызнулась Эдель.
Амбер сжала кулаки, как будто собралась подраться. И мне снова вспомнилось, что мы с ней поссорились. В ее глазах заблестели слезы.
А может, Камиль или меня выберут фавориткой. Взгляд Эдель чуть не прожег в Амбер дырку.
Еще ничего не решено, сказала Амбер. Нам не стоит
Вошла служанка с графином теплого масла, и мы замолчали. Тихо, словно полет пера, она втирала масло в волосы Падмы, заставляя их блестеть в неярком свете, словно оникс. Потом пришла моя очередь, и каждый мой локон был пропитан сладкой жидкостью и заколот на затылке. Еще одна служанка прикрыла пледом храпящую Валерию, и затем они снова исчезли.
Дюбарри запретила нам это обсуждать, сказала Амбер.
Хана и Эдель бросили на меня раздраженные взгляды. Такие же, как Валерия, когда парикмахер укладывала нам волосы в пучки, а Амбер хвасталась, что никто не может создать кудри лучше нее. За спиной девочки всегда называли ее «пташкой» Дюбарри.
Боишься проиграть, Амбер? Слова Эдель лишь подлили масла в огонь и еще больше разозлили сестру.
Это не игра, сказала я совсем как Дюбарри. Успокойтесь все. Я попыталась улыбнуться Амбер, чтобы спустить все на тормозах. Ее руки тряслись, а сама она покраснела с головы до ног, словно ошпаренная.
А тебе не все равно, Эдель? Ты же ненавидишь быть Прекрасной, сказала Амбер. Напряжение распространилось по комнате, как толстое одеяло, готовое задушить всех нас. Пока мы росли, такие ссоры разгорались по любому мелкому поводу: из-за стула на веранде, где мы завтракали, из-за оценок Мы спорили, кто лучше разбирается в истории Прекрасных, кого больше хвалила Дюбарри. Жаркие споры длились неделями, как палящее солнце в теплый сезон.
Хана подняла руки вверх и замахала.
Прекратите! Мы уже слишком взрослые для этого.
А еще у нас сегодня день рождения, напомнила Падма.
Ой, да мне все равно. Эдель поднялась из кресла. Я просто не думаю, что это должна быть ты, Амбер, просто потому что ты всегда все делаешь по указке.
По глазам Амбер было видно, что ей больно слышать такое.
Быть Прекраснойэто честь
У наших экипажей стоял мальчик, выпалила я.
Эдель, Хана, Падма и Амбер повернули головы в мою сторону. Готова поспорить, что мои щеки стали пунцовыми.
Он стоял у ворот.
Мальчик? Падма хлопнула в ладоши.
Что произошло? Что он вообще от тебя мог хотеть? Амбер обрушила на меня шквал вопросов. Как он прошел через охрану?
Что он сказал? спросила Хана.
Он спросил, могу ли я сделать человека из глины, как написано в заголовках газет
Эти репортеры понятия не имеют начала было Амбер.
Да, Амбер, мы знаем. Дай ей закончить, ответила Эдель, нахмурившись.
Мы стояли вдвоем, сказала я. Не знаю, куда ушел стражник.
Ты напугалась? спросила Падма. Я бы на твоем месте вся тряслась от страха.
Нет. Я вспомнила о том, как юноша меня рассмешил.
А стоило бы. Это запрещено, сказала Амбер.
Хана сморщила нос, как будто съела лимон.
Тихо, Амбер. Как он выглядел? Эдель наклонилась ко мне, свесившись с шезлонга. Кто-нибудь, разбудите Валерию. Ей надо это услышать.
Падма подошла к креслу Валерии и потрясла ее за плечо. Та перевернулась и снова захрапела.
Она опять будет ныть, что все пропустила.
Амбер скрестила руки на груди. Ее лицо сравнялось цветом с копной темно-рыжих волос.
Какая разница, как он выглядел? Ей следовало не разговаривать с ним, а позвать стражу или присоединиться к нам. Это небезопасно.
Он красивый, сказала я. Очень даже.
Падма, Эдель и Хана захихикали. Глаза Эдель расширились.
Он хотел тебя поцеловать?
Амбер фыркнула.
Вовсе нет, сказала я.
Я о таком слышала. Некоторые думают, что поцелуй Прекрасной принесет удачу и процветание всему их дому. Дочери Богини Красотысамые везучие люди в королевстве Орлеан. Наверное, этого он и хотел, предположила Хана.
Не смеши меня, сказала Амбер.
Что страшного в поцелуе? Хана подпрыгнула, целуя воображаемую фигуру, и пустилась с ней в пляс по комнате, Эдель присоединилась к ней. Они превратились в вихрь из бледных рук и ног. Все покатились со смеху, кроме Амбер.
Это была бы катастрофа. Амбер вскинула руки, а ее глаза наполнились злыми слезами. Мы Прекрасные, а не куртизанки. Их и так полно при дворе, и все готовы целоваться. Роняя туфли и собственное достоинство, бегают за титулованными придворными из высокородных домов.
Я потянулась к Амбер, чтобы успокоить, но она отвела руку.